Испытание войной - выдержал ли его Сталин? - читать онлайн книгу. Автор: Борис Шапталов cтр.№ 115

Лишь успешное наступление в Белоруссии резко изменило обстановку перед Прибалтийскими фронтами. Германское командование изъяло из группы армий «Север» восемь пехотных и одну танковую дивизии. Выход советских войск к Литве и Латвии вообще поставил под сомнение необходимость дальнейшего удержания старых позиций. Эпицентр боев в середине июля сместился к Риге, Каунасу и Шяуляю. Появилась реальнейшая возможность отрезать всю группу армий «Север» от остальной германской армии. Она изучалась советским Верховным командованием уже весной 1944 г. Районом, откуда в зависимости от обстановки можно было бы повернуть войска, чтобы отрезать северное крыло вермахта, избрали Шяуляй. Г.К. Жуков, при встрече со Сталиным 8 июля 1944 г., предложил заранее усилить фронты, наступающие на Литву, чтобы отсечь группу армий «Север» и с ходу ворваться в Восточную Пруссию.

«Вы что, сговорились с Василевским? – спросил Верховный» (1, с. 568). И отказал. Чтоб знали, кто есть кто!

27 июля войсками 1-го Прибалтийского фронта был взят Шяуляй. К 31 июля механизированные части того же фронта вышли на побережье Рижского залива у Елгавы (близ Риги). Казалось, что отсечение группы армий «Север» достигнуто. Но сил для удержания позиций оказалось слишком мало. Германское командование перебросило в Литву части 3-й танковой армии с задачей восстановить связь вдоль Рижского залива. И коридор был пробит.

14 сентября Прибалтийские фронты начали широкое наступление в Латвии и Эстонии с целью окончательного разгрома группы армий «Север». Однако многое из планируемого сделать не удалось. Немецкое командование не стало ждать, пока войска прижмут к морю, и начало отводить их поэтапно. Сначала из-под Нарвы, потом из Эстонии. «Раздробить неприятельскую группировку и на этот раз не удалось, – резюмировал С.М. Штеменко. – Она отошла с боями на заранее подготовленные рубежи в 60–80 километрах от Риги. Наши войска, сосредоточенные на подступах к столице Латвии, буквально прогрызали оборону противника, методично метр за метром выталкивая его. Такое течение операции не сулило быстрой победы и было связано с большими для нас потерями» (2, кн. 2, с. 362). Неудача наступления на рижском направлении заставила вспомнить о Шяуляе. Как только возникла потребность, нашлись и средства. Район Шяуляя стал трамплином для прыжка к Мемелю (Клайпеде).

Мемельская операция имела своей целью прорвать оборону противника у Шяуляя и выйти к Балтийскому морю на участке Паланга – Мемель, чтобы тем самым отрезать немецким войскам пути отступления из Прибалтики в Восточную Пруссию.

С.М. Штеменко особо отметил, что к «Мемельской операции И.В. Сталин проявил особое внимание» (2, кн. 2, с. 363). Ну что ж, лучше поздно, чем никогда, если не брать в расчет погибших «на гиблых» направлениях солдат. Хотя в очередной раз было потеряно время, но логика событий заставляла вернуться к оптимальному варианту. 5 октября 1944 г. 1-й Прибалтийский фронт возобновил наступление на своем, по сути, главном направлении. Противник понял, чем грозит ему этот удар и уже 6 октября начал отход из-под Риги. Все же доблестным войскам 1-го Прибалтийского удалось поправить ошибку своего Главковерха. 5-я гвардейская танковая армия генерала В.Т. Вольского 10 октября прорвалась к морю, а 6-я гвардейская и 4-я ударная армии, развернувшись фронтом на северо-восток, приняли на себя удар отходящего противника и остановили его в Курляндии.

Г.К. Жуков в мемуарах зафиксировал итог своего разногласия со Сталиным: «Пришлось с сожалением констатировать тот промах, который допустила Ставка (точнее, Сталин. – Б.Ш.), не приняв предложение, сделанное еще летом, об усилении фронтов, действовавших на восточно-прусском направлении. Оно ведь строилось на том, чтобы с ходу сломать оборону противника при успешном развитии Белорусской операции. Теперь вражеская группировка в Восточной Пруссии могла серьезно угрожать нашим войскам при наступлении на берлинском направлении» (1, с. 591). А значит, она требовала отвлечения значительных сил, потерю времени и главное – много крови. Но за русским мужиком дело не станет…

Остатки группы армий «Север» оказались прочно запертыми в Курляндии. Возник вопрос о том, что с ними делать. Решение казалось очевидным и лежало, так сказать, на поверхности – атаковать и уничтожить полностью. Начались бои. Время шло, а дело с места не двигалось. Плотность немецких войск для отражения атак оказалась достаточно высока, а профессиональные качества достаточно велики, чтобы зеркально не повториться истории с советской армией на Керченским полуострове в 1942 г.

Вначале удары наносили 1-й и 2-й Прибалтийские фронты. Потом к ним на помощь стали подбрасывать подкрепления, в том числе и с границы с Восточной Пруссией. К началу ноября на р. Немане осталась лишь одна 43-я армия. Но все безуспешно. Тогда Жуков предложил взглянуть глубже. А именно оставить в покое уже никому не угрожавшие войска группы армий «Север» и нанести удар в Восточной Пруссии. Слово Жукову: «Точно не помню, 1 или 2 ноября меня и А.И. Антонова вызвал Верховный для рассмотрения плана зимних операций. Докладывал проект А.И. Антонов, согласовав его предварительно со мной. И снова Верховный не счел нужным согласиться с нашим общим предложением усилить еще одной армией 2-й Белорусский фронт для разгрома восточнопрусской группировки. Мы предлагали взять эту армию за счет Прибалтийских фронтов, которым, по нашему мнению, следовало бы перейти к обороне, блокировав 16-ю и 18-ю армии курляндской группы противника» (1, с. 591).

В конце концов все пришлось сделать так, как советовали военачальники, хотя «фронтальное мышление» Сталина требовало соблюдения очередности: сначала закончить первое, а потом уже браться за второе. Именно здесь, в военной диалектике, К.К. Рокоссовский, А.М. Василевский и ряд других военачальников далеко ушли в сравнении со взглядами Первой мировой войны. Их мышление с середины войны было отчетливо ориентировано на войну маневренную, гибкую и тем самым кровосберегающую. Их предложения, слишком часто выходившие за рамки шаблонных представлений, встречали настороженное отношение Сталина. Мастер «каучуковой гибкости» в политике, он никак не проявлял себя гибким стратегом в военном искусстве, где требовался не макиавеллиевский лисий ум, а рационально-гибкий. Конечно, как человек умный, Сталин в самоочевидных ситуациях соглашался с доводами Жукова и других военачальников на маневр. Сам он не был способен придумать ничего подобного. Но его вина заключалась не в бедности оперативного мышления, а в том, что он топил чужие верные предложения, затягивая в конечном счете войну и обрекая армию и народ на напрасные жертвы. Один из таких эпизодов привел в книге «Десять сталинских ударов» В. Бешанов.

2-му Прибалтийскому фронту, чьи позиции располагались в Псковской области, было приказано наступать короткой дорогой на Ригу. В общем, типичная ситуация, когда прямая линия между пунктами А и Б считается кратчайшим расстоянием и на войне. Существовала лишь одна загвоздка: войскам необходимо было преодолеть очень неблагоприятную для наступающих местность – много болот, речушек, озер. Для обороны же места почти идеальные, если не считать комаров и повышенной влажности. Естественно, операторы Генштаба и штабисты фронта забеспокоились.

Дадим слово мемуаристам.