Любимец Гитлера. Русская кампания глазами генерала СС - читать онлайн книгу. Автор: Леон Дегрелль cтр.№ 53

* * *

Но какая это была ночь! Третья рота располагалась на вершине холмов, отбитых ею у неприятеля. Еще до морозов в земле были вырыты подобия могил, в которых могли укрыться максимум два-три человека. Эти кротовьи норы, чисто советского производства, имели высоту гроба. Русские устилали их сухими листьями. Очутившись в этих норах, они закрывали входное отверстие куском брезента. В этих норах, куда можно было проникнуть только ползком, сибиряки, монголы и татары теснились как настоящие звери, прижавшись друг к другу и согреваясь своим теплом.

Наши молодые ребята сменили этих мужиков, чьи трупы валялись снаружи. Только на этих двух отвесных холмах наши волонтеры отбили семь советских пушек. Немецкая артиллерия оказала им мощную поддержку. Территория была полностью вырублена, деревья были все изрублены и свалены, иссеченные сотнями пуль и осколков. Тела валялись кучами: руки, что еще пытались развязать бинты, чтобы перевязать рану, мохнатые круглые лица киргизов, рыжие борозды замерзшей крови, молодые девушки в гимнастерках, упавшие навзничь, лошади, засыпанные снегом…

У наших солдат-юношей это мрачное сочетание в ледяной ночи порождало галлюцинации, похожие на те, что посещали знаменитых валлонцев императрицы Марии-Терезии, хотя у них уже пробивался легкий пушок на щеках…

От усталости у них под глазами были черные круги, но они мужественно стояли в карауле среди этих закоченевших трупов, о которые они спотыкались при каждой смене постов.

* * *

Другие роты были расположены на местности, застывшей и заледеневшей как бетон. Нам удалось построить подобие блиндажей, только когда притащили по снегу горы стволов деревьев, которые мы скрепили и положили как могли. Мы свернулись калачиком в этих временных убежищах, чувствуя, как холод пробирает тело до позвонков.

17 января 1944 года генерал Гилле прибыл проверить состояние участка. За его машиной следовала бронемашина, наполненная шоколадом, сигаретами и коньяком. Каждый солдат понял, что означали эти подарки: снова намечалась атака.

В это невозможно было поверить. У наших людей были желто-зеленые, как лук-порей головы, похожие на головы мертвых русских, что кучами валялись на снегу.

Пришла ночь, пронзительно-кристальная, чтобы скрыть наши приготовления к атаке.

Бросить всю нашу бригаду на приступ в лес у Теклино как в первый день означало бы самоубийство. Не следовало уже рассчитывать на эффект неожиданности. Русские держали все высоты в середине леса. Только отважные, смелые прорывы, в которых отличались наши солдаты, могли бы сделать успешной нашу атаку.

Было условлено, что в полночь пять групп валлонцев с автоматами проскользнут по узким проходам в наших минных полях, чтобы подальше углубиться в расположение врага. У них был приказ выдвинуться вперед по крайней мере на восемьсот метров. Если какая-нибудь команда будет замечена русскими, то один солдат должен пожертвовать собой и сделать вид, что убегает назад, чтобы враг подумал, что это лишь единичный патруль, разведка.

Задача была не разведать местность, а закрепиться и замаскироваться. Под прикрытием темноты наши группы должны были подойти в тыл или около вражеских позиций в наиболее возвышенных местах. Оттуда на заре, когда наша бригада бросится на штурм, они навесным огнем обрушатся на большевиков, ошеломленных таким перекрестным огнем даже со стороны своих же позиций.

Пять групп были сформированы только из добровольцев, нагруженных под завязку: двое из них должны будут остаться среди врагов, чтобы обслуживать ручной пулемет, а третий попытается вернуться к нам, чтобы дать информацию о результатах этой необычной операции и точные координаты противника.

* * *

Высоко-высоко, между могучими вершинами крепких дубов, дрожали кристаллы звезд, окруженные трепетным мехом рыжего лунного диска. Но под куполами крон деревьев была густая темнота с лунными просветами, где упавшее дерево разорвало тонкое кружево неба.

Уже несколько часов мы слушали ночь. Русские тоже наблюдали окрестности. Три раза кто-то из них подрывался на наших минах. Наши дозорные каждый раз тоже получали потрясения. Поскольку мины взрывались в нескольких метрах от постов, люди чертыхались сквозь зубы, растирая снегом замерзшие носы. Затем тишина вновь воцарялась в темноте леса.

Наконец наступила полночь: наши парни с ручными пулеметами продвинулись до тайных проходов, где саперы не ставили мин. Прошло два, три часа тягостного ожидания. Мороз был ужасный, особенно когда мы не двигались. И когда двигались, нам тоже было холодно. По-прежнему лес вздрагивал иногда со снопами огня, когда какой-нибудь мужик задевал валенком проводок одной из наших мин.

Каждый из наших дозорных до боли в глазах всматривался в лес. Если наши рейды удались, то скоро перед нашей линией колючей проволоки среди минных полей должны были появиться связные. Их, наших связников, так же как и русских, выслеживала смерть. Взорвалась одна мина, послышался крик. Это был первый из наших солдат. Он наткнулся на вражескую мину. Он полз в темноте, мы слышали его прерывистое дыхание. Второй взрыв, еще более ужасный, потряс нас: на этот раз несчастный задел нашу мину. Мы пошли поднять его, эту массу разорванной плоти в горячей крови, что плавила снег на его разбросанных кишках. У него, однако, хватило сил сделать нам сообщение.

Чтобы сориентировать других курьеров, приближающихся к нам через советский лабиринт, мы время от времени подавали сигналы. Четыре раза когда мы слышали шепот, то отвечали на звук. И один из наших смелых парней уже проскальзывал по незаминированному проходу, чтобы провести к нам на командный пункт связного.

В четыре часа утра было ясно, что эта часть операции прошла успешно. Пять наших групп находились за тысячу метров от нашей передовой линии. Одна из них закрепилась в тысяча трехстах метрах в тылу второй линии врага. Это было чудо.

В пять часов, когда лес засветился первыми отблесками рассвета, каждая из наших рот прошла по минным проходам нашего участка, отмеченным двумя белыми ленточками. Оставалось только броситься вперед. Это была хорошо спланированная операция. Полевые телефоны были выдвинуты к командным пунктам, и главный штаб поминутно знал, как идет операция.

На правом крыле довольно быстро были завоеваны большие высотки. Группы наших ребят с ручными пулеметами, отважно подошедшие к врагу, должно быть, произвели полный переполох своим огнем. На склонах росли груды трупов врага.

Центр представлял собой местность более плоскую. Что касается левого крыла, поддерживаемого танками, шедшими вдоль леса и мощно трепавшими часть дубняка, то его продвижение было очень быстрым.

На несколько часов я временно принял командование третьей ротой. Я шел метрах в тридцати впереди массы своих молодых кадетов, чтобы избежать любых бесполезных потерь. Земля была покрыта толстым, в полметра, слоем снега. Враг, уверенный в своих минных ловушках, ждал.

Вдруг раздался сильный взрыв. Трое парней, шедшие сразу за мной, почти по моим следам, подорвались на мине. Я прошел, не задев ни одного провода от ста пятидесяти мин, связанных во всех направлениях. Другим, увы, повезло меньше. У них были изуродованы ноги. Через пять минут кровавые ступни были безвозвратно отморожены, цвета слоновой кости и твердые как рога. Русская зима была безжалостной. Одна серьезная рана конечности означала смерть конечности.