Я дрался с Панцерваффе. "Двойной оклад - тройная смерть!" - читать онлайн книгу. Автор: Артем Драбкин cтр.№ 32

Перед отправкой на фронт нам выдали офицерские гимнастерки, кирзовые сапоги, солдатские ремни и новые шинели. Сначала выпустили из училища и отправили на фронт взводы, состоявшие из бывших фронтовиков.

В октябре 1943 года нас, примерно 300 человек свежеиспеченных младших лейтенантов, посадили в "телячьи вагоны" и отправили в действующую армию. Доехали до разбитого Харькова. Здесь попали в 38-й отдельный дивизион офицерского резерва (ОДОР) под командованием майора Титова. ОДОР восполнял потери в офицерском составе в артиллерии 38-й армии. В этом резерве я провел полтора месяца. Эти месяцы мы жили по принципу - "Дальше фронта не пошлют, меньше взвода не дадут!"

Только в декабре 1943 года я попал на фронт, в 14-й отдельный гвардейский воздушно-десантный истребительно-противотанковый артиллерийский дивизион - ОИПТД, во 2-ю гвардейскую воздушно-десантную дивизию. Так началась моя фронтовая служба.

В состав дивизиона входили три батареи, в каждой по два огневых взвода. Взвод управления был только при штабе дивизиона. В каждой батарее было по четыре 45-мм орудия образца 42-го года и примерно 25-30 человек личного состава, включая водителей. Орудия были на механической тяге, мы передвигались на "виллисах". Осенью сорок четвертого "сорокапятки" нам заменили на 76-мм орудия ЗИС-3, а вместо "виллисов" дивизион получил машины "додж 3/4".

На дороге. На фото видно, что "додж" тянет орудие ЗИС-3, тогда как "виллис" - "сорокапятку".

На батареях не было своих связистов или разведчиков, все они находились в дивизионном взводе управления. В штате дивизиона числилась рота ПТР из 12 противотанковых ружей, но у нас эта рота была источником пополнения для замены выбывших из строя бойцов артиллерийских расчетов и по прямому назначению использовалась редко. При штабе дивизиона был еще взвод боепитания, примерно десять человек. Дивизионом командовал гвардии майор Федор Кузнецов. Поскольку дивизион наш был отдельным, то права командира ОИПТД приравнивались к правам командира полка. В штабе дивизиона помимо командира было еще несколько офицеров-управленцев - замполит Кудрявцев, адъютант старший Макухин, заместитель командира Вишневский, начальник боепитания, начфин, он же начальник ОВС-ПФС, помпотех, "начмед"-военфельдшер. Ну и штабной "коллектив" - писаря, почтальон, химинструктор, две девушки-медработницы, парторг, снабженцы и прочие "придурки". В дивизионе было две рации, но они никогда не работали, и я даже не вспомню, были ли у нас вообще радисты. Всего у нас было около 180 человек личного состава.

Как я уже сказал, на вооружении дивизиона состояли длинноствольные пушки 45-мм, образца 1942 года, конструкции генерала Крупчатникова. Мы называли эту пушку - 45 мм/68 калибров. Легкая, весом всего в 570 килограмм. Два-три человека с легкостью перекатывали "сорокапятку" по полю. Пушечка низенькая, как у нас говорили - "можно землю подковать". Откидные щитки, один центральный и два боковых. Скорострельность пушки до двадцати выстрелов в минуту. Теоретическая дальность стрельбы по танкам - 1200 метров. "Сорокапятки" отличались высокой точностью стрельбы. Прицел был обычный, не "панорамный". Расчет состоял из пяти-шести человек - командир, наводчик, заряжающий, двое правильных, они же - подносчики снарядов. Для борьбы с танками пушка 45-мм была малоэффективна. Вероятность подбить из "сорокапятки" немецкий средний или тяжелый танк была близка к нулевой. После первого же выстрела эта пушка себя демаскировала, и если в это мгновение расчет попадал под прицел немецкого танка - шансов выжить у него не оставалось. Ни единого...

Наши пушки-"сорокапятки", по идее, предназначены и приспособлены только для стрельбы прямой наводкой. Поэтому мы всегда располагались близко к немцам, на самом передке, в боевых порядках пехоты, на открытых позициях. Наши пушки почти всем хороши - маленькие, легкие, точно бьют, легко маскируются и незаметны, пока, конечно, не стреляют. Недостаток у них один слабоват огонь. Мы довольно эффективно подавляем близкие огневые точки, легкую бронетехнику и одним своим присутствием ободряем пехоту, укрепляем ее боевой дух, то есть "поддерживаем огнем и колесами". У каждого расчета был запас противотанковых гранат и пулемет ДП для борьбы с немецкой пехотой и свое стрелковое оружие. Вот, в принципе, и вся короткая характеристика отдельного дивизиона ПТА.

- Были ли какие-то ограничения в использовании боекомплекта у "сорокапятчиков"? Создавался ли неприкосновенный запас снарядов на батареях?

- Никто не создавал НЗ, и на открытие огня мне не требовалось разрешения командира дивизиона. Я не помню, чтобы у нас была катастрофическая нехватка снарядов. Было достаточно осколочно-фугасных снарядов, бронебойных, подкалиберных. Старались побольше запастись картечью, поскольку с немецкой пехотой лоб в лоб приходилось сталкиваться очень часто. Картечь и подкалиберные - снаряды ближнего боя.

На осколочно-фугасном снаряде свинчивался колпачок и получался осколочный снаряд. Были картечные снаряды в картонном корпусе, начиненные стальными обрезками, гайками и гвоздями. На "виллис" обычно грузили восемь снарядных ящиков - половину боекомплекта, среди них обязательно картечь!

По расходу снарядов можно полностью представить картину прошедшего боя. Вот у меня сохранилась запись из записной книжки Кости Левина о расходе снарядов на орудие в бою 25/04/1944. Всего орудие выпустило 66 снарядов, из них - 28 осколочных, 7 картечей (значит, немецкая пехота была совсем близко, не далее 200 метров), 21 бронебойный, 10 подкалиберных (значит, отбивали танковую атаку с близкого расстояния). В конце войны нас заставляли собирать и сдавать стреляные снарядные гильзы, цветной металл был в стране уже в дефиците.

- Как подготавливали орудия к бою?

- А они у нас всегда были готовы, дивизион могли в любую минуту перебросить на очередное "танкоопасное направление", и мы "с колес" сразу вступали в бой. В обороне орудия мы проверяли и готовили очень тщательно. Но в наступлении времени на дотошную выверку прицела зачастую не было. Поэтому наши пушки были всегда в полной готовности. Всегда обязательно чистый ствол.

- Нашивки ПТА в дивизионе носили?

- Да. У всех на рукавах была нашита наша эмблема - черный ромб со скрещенными стволами в центре. Эмблему носили все - и бойцы расчетов, и штабные. Было еще одно отличие от обычных артчастей. Бойцы и офицеры дивизиона получали надбавку к жалованью за службу в ПТА, и вроде нам еще иначе зачитывался срок службы - за год в ПТА в послужном списке писали полтора года.

- Как распределяли офицеров, прибывших на пополнение в дивизион?

- Пришел из армейского резерва в штаб дивизиона вместе с Казариновым. Представились командиру по случаю прибытия в штаб. Сунули нам в руки по полстакана с чистым спиртом, выпили... Казаринов попал в батарею старшего лейтенанта Романова, а я в батарею старшего лейтенанта Салтыкова. Начал потихоньку вживаться во фронтовую жизнь, набираться боевого опыта. А потом начались упорные февральские бои вокруг Корсунь-Шевченковского котла. В марте 1944 были тяжелейшие бои под Проскуровом, за которые дивизия получила наименование Проскуровской.