Иной 1941. От границы до Ленинграда - читать онлайн книгу. Автор: Алексей Исаев cтр.№ 15

На этом фоне вывод 5-й танковой дивизии из Алитуса выглядит вполне объяснимым. Он также подтверждается взятым в плен немцами в самом Алитусе лейтенантом-сапером Козиным (Косиным?). Служивший в 5-й танковой дивизии лейтенант сообщил: «Танковый полк выступил 18 или 19.6 в восточном направлении. Стрелковый полк остался сначала в Олите. Он покинул город примерно в 14 часов 21.6». На следующем допросе он уточнил: «Уже утром в 5.00, получив приказ восстановить дорогу к казарме [45] , поврежденную бомбой, дивизия начала выходить из Олиты. Признаков наступления не было. Он полагает, что дивизия должна была отойти на север».

Лейтенант Козин вообще оказался весьма разговорчивым и сообщил немцам о новом танке КВ-2 и его технических данных. Это вдвойне удивительно ввиду того, что КВ-2 в 5-й танковой дивизии никогда не было, в этой дивизии были Т-34 и КВ-1 с пушкой Ф-32. Однако ни о «тридцатьчетверках», ни о КВ-1 болтливый лейтенант даже не заикнулся.

Несмотря на то что первый раунд с захватом и удержанием плацдарма был ими выигран, попытки немцев прорваться с плацдармов также были поначалу безуспешными. Командование танковой группы планировало «уже в первый день продвинуться так далеко на восток от Немана, насколько это вообще возможно». Однако советские танкисты заняли выгодные позиции на обратных скатах высот на подступах к Алитусу. Как вспоминал танкист 7-й танковой дивизии Хорст Орлов, попытка продвигаться на восток с южного плацдарма сразу привела к потере шести танков. Они стали жертвами советской танковой засады.

Здесь нельзя не отметить, что слова о поражении «тридцатьчетверками» танков 38(t) 7-й танковой дивизии звучат довольно странно, зная положение с бронебойными снарядами в 3-м мехкорпусе. Возможно, конечно, что танкисты 5-й дивизии получили их до 22 июня. Однако скорее всего немецкие танки были поражены шрапнелью на «удар» или стальными гранатами.

Так или иначе, прорыв с плацдарма у Алитуса не состоялся. Гот же продолжал требовать от всех своих корпусов «двигаться дальше на восток, не дожидаясь отставших дивизий. Вечером 22 июня — наступление до последней возможности». XXXIX корпусу предписывалось еще до конца дня прорваться до Вильнюса. Но ни о каком прорыве с двух удачно захваченных переправ пока не было и речи. Ситуация вошла в положение устойчивого равновесия. Советская сторона не могла ликвидировать плацдармы, немцы — «вскрыть» их. Особенно унизительно было то, что соседний LVII моторизованный корпус продвинулся дальше от Немана на восток, поздно вечером он достиг Варены, выполнив задачу дня.

Атака немецкой мотопехоты в сопровождении танков 35(t)

Вечером к Алитусу подошли танки 20-й танковой дивизии. Они были направлены на северный плацдарм. При этом подошедшие танковые части передали часть своего боекомплекта танкистам дивизии Майнтойфеля — в результате тяжелого дневного боя они расстреляли большую часть боезапаса. Подход подкреплений изменил соотношение сил. Этим было решено воспользоваться, и немедленно. Захват немцами сразу двух плацдармов на Немане дал им известную свободу выбора направления главного удара. Около 21.00 22 июня был «вскрыт» северный плацдарм. Советская 5-я танковая дивизия оказалась под угрозой удара во фланг и тыл. От идеи ликвидации немецкого плацдарма на Немане пришлось отказаться. Потрепанные части дивизии Федорова начали отход от Алитуса на северо-восток. Однако воспользоваться открывшимися возможностями дальнейшего продвижения на восток немцы уже не успевают. С наступлением темноты боевые действия прекращаются.

В вечернем донесении 3-й танковой группы бой под Алитусом был оценен как «крупнейшая танковая битва за период этой войны» для 7-й танковой дивизии. Имеется в виду, очевидно, не война с СССР, а Вторая мировая война, начавшаяся 1 сентября 1939 г. Потери советской 5-й танковой дивизии в донесении о бое в штаб группы армий «Центр» были оценены в 70 танков, в ЖБД 3-й ТГр — 80 танков. Соответственно собственные потери по донесению 3-й ТГр составили 11 танков, включая 4 «тяжелых» (видимо, речь идет о Pz.IV). Не совсем понятно, какие потери имеются в виду. Скорее всего — безвозвратные. Соответственно, общие потери должны быть по крайней мере в два-три раза больше. По советским данным, из 24 участвовавших в бою танков Т-28 было потеряно 16, из 44 Т-34 — 27, из 45 БТ-7 — 30. Итого 73 машины, что вполне стыкуется с немецкими данными.

Нельзя сказать, что Гот был полностью удовлетворен результатами дня. Дело было даже не в том, что не удалось сразу прорваться с плацдармов у Алитуса на восток. В журнале боевых действий 3-й ТГр по итогам дня было записано следующее: «Можно усомниться в том, было ли вообще необходимым и целесообразным введение в бой пехотных дивизий ввиду открывшегося теперь фактического положения противника». Из-за некоторой переоценки немецкой разведкой противостоящих 3-й ТГр сил Красной армии ее построение «проходческим щитом» было неоптимальным с точки зрения обстановки.

Моторизованные корпуса Гота 22 июня были стиснуты между армейскими корпусами и глубоко эшелонированы в глубину. Неоспоримым плюсом такого положения было спокойствие за тыл, где еще оставались разрозненные советские части. В остальном сужение полос корпусов заключало в себе массу недостатков. Оно замедляло продвижение группы, а также лишало авангарды, встречавшие сопротивление противника, поддержки далеко отставшей артиллерии. Кроме того, жесткое разделение полос наступления исключало законные цели танков из ведения мотокорпусов. Так, медленное продвижение VI АК к Приенаю (он вышел к реке только 23 июня) привело к взрыву там единственного моста через Неман. Если бы к Приенаю вышла танковая дивизия, то мост был бы захвачен уже в первые часы войны, когда Красная армия еще находилась в ступоре перехода от состояния мира к состоянию войны. Наилучшим вариантом для 3-й ТГр был бы прорыв на широком фронте к Неману моторизованными корпусами, с быстрым захватом всех переправ. Приходится в очередной раз констатировать, что перед нами далеко не «идеальный шторм».

Разбитый танк Pz.IV

В промежутке между 3-й и 4-й танковыми группами наступала пехота 16-й армии, а также VI армейский корпус 3-й танковой группы. Этот удар усугублял и без того серьезное положение 11-й армии. Части 16-го стрелкового корпуса, расположенные в лагерях, выступили по тревоге в 7.30 22 июня и встретились с противником на марше.

Здесь, в полосе 11-й армии, состоялся первый подтвержденный противником «огненный таран» советским самолетом наступающей немецкой колонны. Он был отражен в истории 6-й пехотной дивизии, написанной ее командиром: «В полдень дивизия была атакована 20 русскими самолетами, которые смешали свой боевой порядок, когда их атаковали 5 немецких истребителей. За 5 минут 5 русских были сбиты, остальные исчезли. К несчастью, один русский самолет упал рядом с маршевой колонной дивизии, взорвался и окатил находившийся там штаб артиллерийского батальона горящим бензином» [46] . Сомнительно, чтобы немцам так крупно не повезло со случайным падением советского бомбардировщика. Скорее всего, пилот в последний момент направил горящую машину во вражескую колонну. Доктор Хаапе, служивший в то время в 6-й пехотной дивизии, нарисовал яркую картину произошедшего: «Проезжавший мимо нас на мотоцикле вестовой крикнул нам, что один из бомбардировщиков рухнул прямо на артиллерийскую колонну. Там требовалась срочная медицинская помощь. Я припустил галопом в указанную мне сторону и, когда прибыл на место, узнал, что пятнадцать артиллеристов уже мертвы. За зарослями придорожных кустов лежало еще девять очень сильно обожженных солдат. Ожоги пятерых из них были столь ужасны, что я почти не надеялся, что они протянут более одного-двух дней» [47] . По данным штаба ВВС СЗФ, в это время (около 13.00) в этом районе действовал 31-й полк скоростных бомбардировщиков. С 2000 м советские летчики опознали цель как «скопление танков». К сожалению, фонд 31-го полка практически не содержит документов по лету 1941 г., и установить фамилию совершившего «огненный таран» пилота не представляется возможным.