22 июня. Черный день календаря - читать онлайн книгу. Автор: Артем Драбкин, Алексей Исаев cтр.№ 33

Я ужинаю вместе с экипажами, внимательно слушаю простые рассказы о только что пережитом и невольно проникаюсь гордостью за этих людей, не дрогнувших в минуту опасности. Вот сидят они рядом со мной усталые, но не павшие духом, говорят о первом бое, как о трудной работе. И хотя не все экипажи вернулись с поля боя, хотя горе первых потерь тяжелым камнем легло на сердце, они верят в себя, в свои силы, в технику, которую дал им народ, в победу. Нет, таких людей не сломить врагу.

— Кому добавки, подходите, — мирно, будто на колхозном полевом стане, приглашает повар.

Желающие находятся, и опять позвякивают ложки. Первый фронтовой ужин танкистов заканчивается. Хорошо, если экипажам удастся отдохнуть до рассвета хотя бы часа три. Летняя ночь коротка, а сделать надо многое — осмотреть и заправить машины, подготовить боеприпасы.

— Я скажу несколько слов экипажам, — шепчу сидящему рядом со мной Дорожкову.

— Товарищи, слово имеет командир полка, — обращается он к подчиненным.

Притихли, насторожились люди. Говорю им правду:

— Мы остановили врага, но заплатили за это дорогой ценой — жизнью боевых товарищей. В числе павших смертью храбрых командир полка майор Жеглов. Предлагаю почтить память товарищей вставанием.

В сумерках вижу, как обнажили головы танкисты, слышу глубокий вздох, который один лишь нарушил тишину и сказал больше слов…

— Поклянемся отомстить врагу за смерть наших товарищей!

— Клянемся! — прокатилось в ответ…

Идем с Дорожковым в подразделения, что рассредоточены в роще. Беседуем с командирами рот, взводов, экипажей. Уточняем потери, интересуемся состоянием материальной части. Утешительного мало: семь машин немцам удалось поджечь, три KB с перебитыми гусеницами остались в зоне вражеского огня, несколько тридцатьчетверок застряли в пойме реки.

Допрос пленного красноармейца.

На правом фланге батальона неожиданно встретился с подполковником Слепцовым — командиром 15-го танкового полка 8-й танковой дивизии (она тоже была укомплектована в основном танками новых образцов). Он сообщил, что с наступлением утра дивизия готовится атаковать противника северо-восточнее Равы-Русской. Эта весть радовала: атака соседей позволит и нам действовать более уверенно и решительно.

Близилась полночь, когда мой танк возвратился на командный пункт полка. Из открытого люка смотрю в сторону противника. Там периодически взлетают ракеты. Значит, немцев здорово отрезвила наша дневная контратака, и они опасаются, как бы мы не проявили активности и ночью. Конечно, хорошо бы сейчас ударить по врагу, но это невозможно: в танках нет ни горючего, ни боеприпасов. А если ночное наступление предпримут немцы? Нам придется туго. За такое короткое время не удастся заправить машины всем необходимым. Но гитлеровцы тоже, видимо, рассчитывают использовать ночь, чтобы собрать свои рассеянные части, подготовить их к бою.

В лесу, где разместился командный пункт полка, деловое оживление. Захожу в свой „кабинет“ — под брезентовый навес у одной из машин. Сажусь на раскладной стул и только тогда чувствую, как тяжелы уставшие ноги. Приходит начальник штаба капитан Кривошеее, докладывает свои соображения о мероприятиях на ночь и на завтрашний день, хотя полной ясности в обстановке у нас нет.

Вдруг к брезентовому навесу торопливо подходит начальник разведки лейтенант Корж.

— В районе Немирова разведчики слышали шум моторов. Полагаю, что немцы подтягивают танки, — докладывает он.

— Готовятся к утренней атаке, — заметил начальник штаба.

— А вдруг пойдут перед рассветом, — предположил я. — Надо сделать все, чтобы ускорить заправку машин и подвоз боеприпасов.

Подъехали военный инженер 3-го ранга Бялоцкий и интендант 3-го ранга Боженко. Они доложили, что горючее и боеприпасы подвезены и направлены в батальоны. С тревогой сообщили и другое: автоколонна по пути на дивизионные склады была обстреляна. Одного стрелявшего задержали. Он оказался вражеским лазутчиком.

— Сплошного фронта сейчас нет, — сказал я Бялоцкому, — и в наш тыл могут проникать не только отдельные диверсанты, но и подвижные группы противника. Поэтому усильте охрану тылов полка, особенно горючего и боеприпасов. Экипажи, оставшиеся без танков, используйте для усиления ремонтных бригад и эвакослужбы…

Едва успел отдать необходимые распоряжения начальнику штаба и работникам тыла, как вызвал командир дивизии. Минут через двадцать я был у него. Пушкин сообщил, что в течение дня наш полк остановил части 125-й немецкой пехотной дивизии, поддержанные танками.

— Героями вас называть рано, — заметил он, — но экипажи заслуживают благодарности. А теперь докладывайте об итогах дня.

Я подробно рассказал о ходе боя, о поведении людей. Заметил, что могли бы добиться большего, если бы атаку танков поддержала артиллерия, авиация, пехота.

— А то получается так, что даже пленных взять некому, — пожаловался я, — для этого надо выделять людей из экипажей.

— Что поделаешь, — согласился Пушкин. — Сам знаешь, что формирование мы не закончили, и вся артиллерия дивизии — один артиллерийский дивизион, а 32-й мотострелковый полк у нас забрали под Радзехув. В 97-й и 159-й стрелковых дивизиях полки тоже малочисленные, они не успели перейти на штат военного времени. С наступлением темноты на участке вашего полка занимает оборону 202-й мотострелковый полк 81-й мотострелковой дивизии. Организуйте с ним взаимодействие. Главная ваша задача — не допустить прорыва противника на Львов…

Возвратившись от комдива, собрал командиров батальонов, своих заместителей. Коротко рассказал им о сложившейся обстановке, о задаче, которую предстояло решать нам завтра. Комбатов обрадовало, что действовать будем вместе с мотострелками.

— Мы прикроем их броней, они пойдут за нами в атаку и закрепятся на освобожденной от врага земле, — сказал Колхидашвили.

Наполненная заботами, быстро, будто торопясь, проходит фронтовая ночь. Командиры батальонов возвратились в свои подразделения. Там полный порядок: танки заправлены горючим, пополнены боеприпасы, застрявшие в низине машины — в строю, подбитые и неисправные — эвакуированы. Да, люди не растерялись в опасности…

С заместителем по политической части старшим политруком Булгаковым стоим у штабного автобуса, прислушиваемся к приглушенным звукам, что доносятся до нас с запада. Где-то справа рвутся мины, далеко сзади — тяжелые снаряды. В районе деревень Вербляны, Ногачев, Свиданица и Краковец взмывают ракеты, раздается редкая стрельба из винтовок и автоматов.

Мы молчим, думая, наверное, об одном: завтрашний день принесет нам новые, может быть, еще более суровые испытания, чем день прошедший.

— Пойдем заснем, — предлагаю я. — Хоть немного, сколько позволит обстановка.