Сибирь - читать онлайн книгу. Автор: Георгий Марков cтр.№ 61

Зина была младшей родной сестрой Машпыого отца.

Замуж вышла рано, выбрав из всех женихов, сватавшихся к ней наперебой друг другу, самого бедного, по и самого желанного. Первые годы совместной жизни они провели в людях. Работали не щадя ни сил, ни времени. Наконец удалось скопить денег на покупку коня, потом с помощью соседей собрать из старья избу, обзавестись телком, терпеливо ухаживать за ним и к исходу третьего года принести со двора молоко от собственной коровы. Это был час незабываемого торжества.

Когда среди крестьян Сибири началось движение за выход из сельских обществ на отруба, Кузьма Новоселов, муж Зины, не устоял против соблазна жить рядом с наделом, не только дневать, но и ночевать на земле.

Слава богу, труд их с Зиной принес-таки свои плоды: хлеба своего хватало до нового, в хлеву появились овцы и свиньи. О богатстве Кузьма не мечтал, но ему хотелось быть ровней с другими, выбиться в "середнее сословие крестьян-мужиков". Тут, на отрубах, все было ближе для достижения такой цели, взлелеянной в думах.

Но судьба рассудила по-другому. Всего лишь неполных два года прожил Кузьма на отрубах. Грянула война. В первую же мобилизацию Кузьму призвали. А потом — кратковременное пребывание в учебном полку, маршевый батальон, фронт, бои и… безвестность. Шел уже третий год, как от Кузьмы не было ни слуху ни духу. Одному господу известно, что с ним стряслось: не то он погиб, не то попал в плен, не то, оказавшись обезображенным калекой, решил дожить свои дни гденибудь в доме призрения, не коверкая жизни своей жены-красавицы.

Катя все это узнала от Маши, из ее короткого рассказа еще там, на постоялом дворе в Михайловке, когда та решила, что местом их ночевки будет изба тетки на выселке.

Теперь, оказавшись в этой избе, она почувствовала неудержимое желание расспросить Зину обо всем, как можно больше узнать о ней, составить полное представление об этом затерянном в лесах Сибири маленьком поселке. "Все-таки любопытно, как тут живут, о чем думают. Проникла ли сюда хоть маленькая искорка революционного настроения", — рассуждала про себя Катя.

Зина с помощью сынишки быстро собрала на стол, вскипятила самовар и пригласила девушек ужинать.

Присматриваясь к ловким, плавным, очень рассчитанным движениям Зины, Катя про себя определяла возраст женщины. "Ей лет двадцать восемь, от силы тридцать", — думала она. Когда Зина вышла за чем-то в сени, Катя решила проверить себя, спросив Машу.

— Двадцать девять лет ей, Катюш. А Кирюшке десять. Ну а дядя Кузьма, по-моему, на один год старше тети Зины, — ответила Маша.

Как всякая добрая, предусмотрительная хозяйка, Зина умела угостить, кое-что приберегла на такой случай. На столе было заливное из свиных ножек, соленые грибы и огурцы, жареная картошка, черная смородина в медовом соусе, свежеиспеченный хлеб, хотя и ржаной, но такой духмяный, вкусный, что аромат его перебивал даже запах укропа в огуречном рассоле. Чего не было, так это чая.

— Вместо чая пьем сушеный малиновый лист. Всетаки не голая вода, извиняясь за скромность угощения, сказала Зина.

— Да что вы, Зина! Вон вы сколько всего выставили. В городе давно уже отвыкли так есть, — сказала Катя, все больше и больше чувствуя расположение к молодой женщине.

Ну а дальше разговор пошел как-то сам собой, Кате не потребовалось и вопросов-то задавать. Зина рассказывала обо всем охотно, с полной откровенностью, чувствуя, какой искренний интерес питают ко всей ее жизни городские девушки.

— Голодом пока не сидели, нет! Сказывают: в городах-то край подходит. А у нас как-никак все свое!

Картошка, капуста, овощ разный, грибы вот. И брусники насобирали. А вот с чем худо — с одевой. У менято кое-что было, ну, обхожусь, худо-бедно. А парень-то растет. Ему штаны надо, сапоги надо, полушубок, шапку надо. А где их взять? У Кузьмы-то и у самого ничего не было, а если что и осталось, — давным-давно перешила. А он у меня непоседа, бедовый, на нем все как на огне горит. — Зина ласково поглядела на притихшего за столом сынишку. Кирюшка потупился, покраснел, дергал себя за светлый чуб. Зина продолжала: — Зато уж и помощник он у меня! Во всем, во всем.

И на полях, и во дворе, и на огороде. Без него лихо бы мне было! Порой и знаю, что мучаю его работой, непосильно десятилетнему за взрослыми тянуться, а что делать? Нас ведь все-таки трое…

И тут Катя впервые обратила внимание на печь, Там кто-то шебаршил, трогал занавеску, и она колыхалась. Зина поймала ее вопросительный взгляд, пояснила:

— Свекровь со мной живет. И не так уж сильно старая, а болеет, ухода за собой требует.

— Ну, а сын-то грамоте учится? — спросила Катя.

— Ох, и не говорите! Уж так меня это точит — слов не нахожу. Пока не учится. Школы на выселке нету, а отправить его в село — тоже мне не с руки. Надо его во что-то одеть, обуть, на квартиру к чужим людям поставить, платить за это. Да и с кормежкой непросто.

Тут-то, дома, когда: сыт, когда немножко и недоел — не умрет. А там-то и это надо дать и то привезти. А самое-то главное: как я без него? Мне и дров не с кем будет напилить. И опять же знаю — необходимо парня грамоте учить, а как? Сама-то я три зимы в школу ходила, не скажу, что хорошо грамоту знаю, а все-таки все, что нужно, и сосчитаю и напишу, а при случае и другим даже помогу…

— А мне мама букварь купила, и я все буквы выучил, — робко похвастался Кирюшка и снова покраснел и потупился.

— Вот и молодец! Теперь из букв слова учись составлять, — сказала Катя и ласково погладила мальчика по его мягким волосам.

— Пробуем мы! Да времени-то у нас с ним недохватка. Иной день так он у меня намучается, что едваедва дотянет ноги до постели и засыпает как убитый…

"Ах, как тебе непросто, как тебе трудно!" — заглянув Зине в ее широко открытые глаза, с сочувствием подумала Катя.

Вдруг за окном залаяла собака, сердито, остервенело.

— Кто-то идет, — несколько встревоженно сказала Зина, порываясь встать из-за стола.

— Мам, я сбегаю встречу, — рванулся Кирюшка и в одно мгновение накинул на себя шубу, нахлобучпл шапку.

— Не боится? — вопросительно поглядывая на Машу, спросила Катя.

— Отчаянный! — воскликнула с гордецой в голосе Зина.

— А все-таки… вечер… темно, — сказала Маша и поднялась. Как и Катю, Машу сейчас беспокоило одно: не вздумал ли Карпухин искать их на выселке? Лукато, конечно, не выдал девушек, он обещал это твердо, но вот зубоскал-старик не только мог рассказать, куда они направили путь, но небось еще и поддел Карпухина: ты, дескать, Аника-воин, девок и тех не мог уберечь…

В замерзшие окна, заткнутые клочками кудели, донесся скрип полозьев и бойкий голос Кирюшки, старавшегося умерить рассвирепевшую Пальму.

— Ты сиди, Маша, — усадила Зина племянницу на прежнее место и подошла к окну, тщетно стараясь хоть что-нибудь рассмотреть. — Ну, кто приехал, тот уже все равно нас не обойдет, — махнула она рукой и вернулась к столу.