56-я ОДШБ уходит в горы. Боевой формуляр в/ч 44585 - читать онлайн книгу. Автор: Равиль Бикбаев cтр.№ 16

Личная гигиена солдата – это тоже дело государственной важности, не такое серьезное, как чистка оружия, но все же…

– Ты что, чмо? – прямо в лицо орет мне побагровевший от возмущения командир отделения. – Ты почему, урод, форму не постирал?

А форма у меня после занятий на стрельбище, тактических учений и впрямь грязная. Набегался по грязи, наползался по болотам. С чего же ей чистой-то быть? Только-только чистку оружия закончили, не успел я ее в порядок привести.

– А ну пошел! – продолжает орать, чуть ли не срываясь на визг, сержант. – Минута времени тебе, и все постирать. Бегом марш!

Вода в умывальнике холодная, мыло хозяйственное, таз один на троих и минута времени всю одежду постирать. Выстирал, кое-как прополоскал, отжал, все мокрое, сменной одежды нет. Одевайся, курок, отведенная тебе минута времени уже давно истекла. Во влажном, одетом на худое дрожащее тело х/б бегом на строевую подготовку, на промозглый балтийский ветер, под неласковое, негреющее литовское солнце. Грейся строевым шагом, товарищ курсант, и суши своим телом одежду.

Баня один раз в неделю, тогда же смена нижнего белья. На сто курсантов выдают девяносто комплектов. Не щелкай клювом, воин, а то без трусов останешься. Быстро ополоснулся – и бегом за бельем. Не досталось? Сам виноват! И еще один наряд вне очереди. Баня в эту неделю не работает? А мы вас, товарищи курсанты, по-десантному помоем.

Как? А вот так! Ро-о-ота! Газы!!! Надеть гондон! Курсант, да ты просто болван! Нечего так ухмыляться, в армии гондон – это ОЗК, общевойсковой защитный комплект. Застегнуть все клапаны. Надеть противогазы. Застегнули, надели, и каждый курсант весь в резине, как правильно одетый презерватив. Любое СДЯВ [11] , а заодно и кислород, для тела теперь недоступен. А вот теперь: бего-ом марш! Пять километров бегом в резине, уже через сто метров потеешь, как в парной. Пока бежишь, не ручьем – водопадом пот с тебя хлещет. Прибежали к лесному ручью, сняли ОЗК, распаренные, мокрые – в ледяную воду. Помылся, выходишь, а кожа аж как после парилки хрустит. Такая вот была спецсауна ВДВ.

А вот и физическая подготовка, вот сейчас-то нас и начнут учить рукопашному бою, станем мы самой всамделишной десантурой. Мы ж для этого сюда напросились, мы ж дома потом хотим повыделываться. Раз удар! В крошево разлетается кирпич. Два удар! Десятками вялятся супротивники. Учите нас!

– Ро-о-ота! Бегом марш!!!

Как?! А то мы мало бегаем? Утром кросс. На стрельбище бегом, на тактике бегом. Все бегом. И вот опять кроссовый марш-бросок на тридцать километров.

– За что? – прямо из души летит полный муки стон.

– Во-первых, не что, а за х…й! – Получаешь военный ответ. – А во-вторых, товарищ курсант! В десанте не ходят, в десанте бегают!!! Бего-о-ом… Марш!

– Товарищ старший лейтенант! Разрешите обратиться?

Это из меня еще не всю романтику выбили, вот полез на глаза к ротному командиру с дурацкими вопросами.

– Слушаю вас, товарищ курсант. – Командир учебной роты, весь такой бодрый и энергичный молодой офицер в спортивном костюме, со скукой посмотрел на меня.

Марш-бросок и кросс – это были его любимые упражнения, он их всегда, пока не женился, лично проводил. Мастер спорта по офицерскому многоборью, оно же спортивное пятиборье, сам бегал, как лось, и нас до потери пульса гонял.

– А когда нас будут учить рукопашному бою? – скромненько спрашиваю я и с робкой детской надеждой смотрю на товарища старшего лейтенанта.

А вот возьмет и отменит кросс. Он же командир! Да будет показывать нам суперприемы из богатого, зубы и кости дробительного арсенала ВДВ. Стоявшие рядом со мной курсанты настороженно прислушивались. Сержанты зловеще ухмылялись.

– Курсант, – спокойно объясняет офицер, переминаясь с ноги на ногу и разминая таким образом связки и сухожилия, – у меня в училище [12] был начальник курса, он еще во Вьетнаме военным советником служил, так вот он любил нам рассказывать такую историю. Крохотный, щуплый вьетнамец в одиночку в бою завалил семь двухметровых янки – зеленых беретов. Когда его спросили, как он это сумел, этот похожий на рахитичного подростка воин пожал плечами и ответил: «Все очень просто, я лучше стреляю». Ротный заметно повысил голос, это как сигнал «слушайте все»:

– Товарищи курсанты! Вам все понятно?

Мы, полуголые (форма одежды – голый торс), стоя под мелким противным дождем, подавленно молчали. Все понятно, от бега не отвертеться, а огневой подготовкой так уж точно насмерть задолбают.

– Ро-о-ота! Бего-о-ом… марш!

Побежали, а куда деваться бедному солдатику первого месяца службы. Сопели, задыхались, на бегу блевали, но бежали. Падали, вставали и опять бежали.

За то, что я упал во время кросса и еле-еле вихляющей трусцой последним приплелся к финишу, меня уже в казарме приговорили к казни на электрическом стуле. Вытянуть руки прямо над головой и сложить ладони. Согнуть ноги в коленях и опускать туловище до тех пор, пока бедра не станут параллельны полу. Выполнил? Вот и сиди теперь как на воображаемом стуле. Через пару секунд напряженные мышцы ног начинает заметно потряхивать, ощущение, как будто через тебя пропустили электрический разряд. Чем дольше «сидишь», тем сильнее напряжение «тока», и трясет тебя все сильнее и сильнее. Валишься на пол – пинками тебя поднимают и снова сажают на «электрический стул».

Уткатасана – сильный, яростный, неровный – так это упражнение называют йоги и рекомендуют его выполнять не более тридцати секунд. Мы не йоги, мы десантники, и потому минимальный срок казни на электрическом стуле – пять минут. Мой личный рекорд – это пятнадцать минут выдержанной пытки «электричеством».

Еще был у нас воспетый в солдатском десантном фольклоре и военных былинах тренажер силы, духа и воли «Ебун-гора».

Ох и нае…лись же мы на этой самой горе по самое «не хочу». Это даже и не горка, а глубокий овраг, а вот подъем из него крутой. Этак с часок побегайте по «Ебун-горе» вниз-вверх, так она вам круче Эвереста покажется. А когда совсем нет сил бежать, то шагом по ней ходят, только шаг не простой, а «гусиный», то есть вприсядку. Вот такое в основном физическое воспитание было. Еще на турнике занимались, на параллельных брусьях болтались, постоянно выполняли самое любимое армейское упражнение: «Упор лежа принять! И на счет раз начали…». Вот и все, собственно. Могучих мускулов я не накачал, зато уже через месяц службы стал «тонкий, звонкий и прозрачный».

За перенесенные муки каждому десантнику, начиная прямо с даты принятия присяги, бронируется место в раю. Даже песня такая есть:

И воскликнул Господь:

«Дайте ключи!

Отворите ворота в сад.

Я приказ даю —