Зенитная цитадель "Не тронь меня!" - читать онлайн книгу. Автор: Владислав Шурыгин cтр.№ 14

Наперекор всему решил он в эти трудные дни закрепить свою любовь официально. Пусть ждет его с войны не невеста, а жена. Об этом был у него с Мошенским недолгий, но доверительный разговор, и командир разрешил четырехчасовое увольнение…

Рютин заспешил переодеться в рабочую форму, а Мошенский, глядя ему вслед, подумал: «Нет, не прервала война жизнь! Люди еще сильнее любят и верят во все хорошее, что придет с нашей победой. Только, чтобы пришла она, надо всем нам очень крепко поработать. Может случиться, и кровь пролить, и жизнь отдать… И все же пусть будет военное счастье! И парень этот, Алексей Рютин, и я, и все другие люди хотят уцелеть на войне, хотят встретить победу. Пусть так будет!»

ХРОНИКА.

«Приказ командующего Черноморским флотом от 4 августа 1941 года

1. С 3 августа 1941 г. числить сформированной отдельную плавающую батарею № 3.

2. Начальнику ПВО флота полковнику Жилину передать отдельную плавающую батарею № 3 в подчинение командира ОВР ГБ [4] .

3. Командиру ОВР ГБ контр-адмиралу тов. Фадееву принять отдельную плавающую батарею № 3 …

Командующий Черноморским флотом вице-адмирал Октябрьский Военный совет: член Военного совета дивизионный комиссар Кулаков, начальник штаба Черноморского флота контр-адмирал Елисеев».

Плавбатарея № 3 охраны водного района Севастополя.

Длина — 50 метров

Ширина — 30 метров

Общая высота борта — 15 метров

Личный состав (экипаж) — 130 человек

Вооружение: 2—130-миллиметровых орудия

4—76,2-миллиметровых зенитных орудия

3—37-миллиметровые автоматические пушки

3—12,7-миллиметровых зенитных пулемета (ДШК)

2 — зенитных прожектора

Несколько позднее будет установлен счетверенный зенитный пулемет».

— Равняйсь! Смир-но! Равнение на середину! — скомандовал Хигер.

На непросохшей еще после утренней приборки палубе отражалась в мокрой броне черная живая стена. Моряки стояли плотно, по трое в ряд. Сто тридцать человек…

Солнце еще не взошло. Настойчивый ветерок нагонял с моря прохладу. Было зябко и неуютно.

Лейтенант Хигер, стараясь казаться солидным в свои двадцать два года, скомандовал:

— Левый фланг! Подровнять носочки! Румянцев, не выпячивайте живот!

— А ему трудно, товарищ лейтенант! — весело пояснил кто-то из строя. — Он на камбузе две порции рубанул.

Вспыхнул недолгий, сдержанный смех. Хигер невольно улыбнулся, видя, как левофланговый, самый маленький из всех краснофлотец, шустро втянул живот и несколько отклонился назад…

Костю Румянцева за его несколько комичную внешность — широченные флотские брюки, не по росту просторный бушлат, а главное, за веселый нрав знали все.

Настроение в строю было торжественное и тревожное. Настал день, к которому они готовились более двух недель, а может, и всю свою довоенную службу, — день выхода в море, в точку якорной стоянки. Само слово «стоянка» рождало в душе тревогу. Моряк всегда, сколько он есть, — воплощение движения и борьбы со стихией. Движения на корабле сквозь живые горы волн, сквозь непогоду. Моряк всегда, сколько он есть, связан с мощными паровыми и электрическими машинами, с задачей умело управлять ими. Моряк — всегда сама ловкость и расторопность. А тут… Огромная железная коробка… Без хода, без пара, без руля. Непривычно…

Из-за боевой рубки вышла группа штатских и военных — приемная госкомиссия. От группы отделился командир плавбатареи.

Стараясь чеканить шаг по мокрой броне, лейтенант подошел к командиру батареи, четко доложил о том, что личный состав по случаю выхода в море построен.

Выслушав рапорт, Мошенский поздоровался с моряками. Мощное «здра…» громыхнуло ему в ответ. Мошенский поднялся на мостик. Теперь он видел всех до единого человека. Строй ждал, что скажет командир. Выражение скованности на лицах сменилось вниманием.

— Товарищи! — Мошенский волновался. Ему не хватило воздуха. Он вдохнул полной грудью и с новой силой произнес: — Товарищи! Отныне мы — боевая единица Черноморского флота. Нам приказано выйти в море и стать на якорь на подступах к Севастополю…

Мошенский предельно коротко изложил основные задачи плавбатареи. Их было три. Первая: не допускать вражескую авиацию к главной базе флота, расстраивать зенитным огнем боевые порядки самолетов противника, срывая тем самым прицельное бомбометание по базе и кораблям. Вторая: быть готовыми к отражению атак подводных лодок и торпедных катеров. Задача третья: постоянно наблюдать за воздухом и морем, своевременно оповещать командование ПВО флота о появлении морских и воздушных сил врага, а также о сброшенных с его самолетов минах.

— Нам будет трудно. Особенно на первых порах… Жизнь всего экипажа будет зависеть от того, насколько быстро сориентируемся мы в новой обстановке, войдем в нее, от того, насколько быстро сладим нашу стрельбу, насколько метко будем вести огонь. Боевой корабль, когда его бомбят, может маневрировать, уклоняться. Мы же уклоняться, маневрировать не можем. Зенитчики наземных батарей могут во время бомбежки укрыться в блиндажах, в земле. Нам же укрываться негде и нельзя. Нам укрыться — значит погибнуть.

Стоявший за спиною Мошенского комиссар плавбатареи политрук Середа, плотный, смуглолицый, на полголовы ниже ростом, негромко кашлянул. Раз, другой… Не слишком ли командир плавбатареи сгущает краски? Надо бы говорить бодрее, оптимистичнее. Мошенский слышал покашливание Середы, но не обратил на это внимания. Полмесяца совместной службы — не срок, когда люди узнают привычки и особенности друг друга, когда умеют обходиться без слов.

— Неподвижность нашей батареи, — говорил Мошенский, — с одной стороны, ее недостаток, но, с другой, неподвижность эта дает нам возможность вести прицельный, поражающий огонь, возможность заранее пристрелять высоты и сектора… Мы хорошо вооружены. На таком островке чуть ли не полтора десятка орудийных и пулеметных стволов! Вы все здесь моряки и знаете: редко какой боевой корабль имеет такую плотность зенитных средств… Так я говорю, товарищи?

Строй качнулся, одобрительно загудел. Теплое чувство контакта с подчиненными у Мошенского тотчас же сменилось досадой.

«Нехорошо, Сергей… — сказал себе Мошенский. — Не митинг же. Все оттого, что не имеешь ты опыта работы с такой массой людей. Разве на линкоре в твоем подчинении было столько старшин и краснофлотцев? А командиры, какой пример я им подаю? Я должен быть краток, лаконичен и строг».

— Товарищи! Дело теперь за нами. Будем же железным островом впереди нашего славного Севастополя! Не посрамим чести и достоинства военных моряков Черноморского флота! Я верю в наши силы!