Опрокинутый рейд - читать онлайн книгу. Автор: Аскольд Шейкин cтр.№ 6

Идея всей этой военной операции, известной в дальнейшем как «Рейд генерала Мамонтова», возникла в штабе Донской армии с отчаяния. В конце июля 1919 года там узнали: из районов Камышина и Воронежа под командованием краскомов Шорина и Селивачева готовится контрнаступление войск красного Южного фронта и главный удар намечается нанести в направлении Новочеркасска и Ростова-на-Дону. И что остается? С покорностью ждать? Но уже дважды большевистские полки накатывались на Область войска Донского. Не будет ли третий удар смертельным? А что, если поступить дерзко? Кавалерийский рейд по тылам красных! И прежде всего разгромить штаб их Южного фронта. Перечеркнуть этим весь наступательный план еще до того, как он начнет осуществляться.

Вскоре наметилась и кандидатура того, кому такой рейд возглавить: Мамонтов! Честолюбив, упрям, смел. В боях под Царицыном не гнушался лично атаковать в конном строю. Недалек? Это пожалуй. У немалого числа лиц из тех, с кем он общался по службе, тут сомнений не возникало. Но чтобы пунктуально исполнять предначертания штаба армии, так ли уж необходим гибкий ум?

К тому же части, составившие всего месяц назад сформированный 4-й Донской отдельный конный корпус, которым этот генерал теперь командует, достаточно давно отведены на отдых. Докомплектовываются после царицынских боев, довооружаются, и дислоцированы от места, удобного для прорыва, менее чем в сотне верст. Обстоятельство, благоприятствующее внезапности кавалерийского налета.

Ничего предварительно ему не сообщая, Мамонтова вызвали в Новочеркасск. Вопрос был настолько важен, что принимали его одновременно командующий Донской армией Сидорин и войсковой атаман Богаевский — две самые влиятельные в казачьей столице персоны.

Встреча началась обыденно. Поздоровались, обменялись общими фразами о здоровье — давние добрые знакомцы, как близнецы схожие всей статью кадровых военных царской поры, — приступили к делу. Происходило это в кабинете Сидорина. Он сдвинул шторку на стене, закрывавшую от постороннего взгляда оперативную карту. Некоторое время все трое молча всматривались в нее. Сидорин сказал:

— Итак, перед фронтом Донской армии две группы войск противника. И сомнений, увы, нет. До начала их контрнаступления одна-две недели, не больше, — он оглянулся на Богаевского и продолжал:- Удар, пред которым мы беззащитны. Соотношение сил — один к двум. Это по общей численности войск, по орудиям, пулеметам. Красным не откажешь в настойчивости: собрали, экономя на фронтовых частях, оголив гарнизоны городов. Качественная сторона за нами. Но все же не вдвое.

Он вновь посмотрел на Богаевского. Тот слегка наклонил голову, подтверждая эти слова.

Сидорин задернул занавеску, подошел к покрытому зеленым сукном столу для совещаний, занимавшему едва ли не полкабинета, жестом указал Мамонтову на место рядом с собой.

У противоположного конца стола сел Богаевский.

Сидорин продолжал:

— И как представляется по всем предварительным проработкам, выход из положения возможен только один: еще до начала этого контрнаступления крупным кавалерийским соединением — скажем, корпусом — прорвать фронт красных, смять его тылы, в первую очередь разгромить штаб фронта

— И что тогда будет достигнуто? — спросил Мамонтов. — При таком-то соотношении сил! Тут одним корпусом ничего не переменишь. Разве что отсрочишь выступление красных на месяц, в самом лучшем случае — на два.

Богаевский встал, простер над сукном стола руку.

— Два месяца! — ликующе воскликнул он, — Но гораздо ранее Москва, захваченная Добровольческой армией, будет у ног Май-Маевского. И значит, отложенное всего на такой срок наступление красных не состоится уже никогда. И на свадебном пиру новой российской государственности казачество воспоет свою песнь достойно.

Мамонтов хмуро смотрел перед собой. Все было ясно. Ему, его корпусу, предложат впутаться в это дело. Потому и принимают вдвоем. Почет! И конечно, считают простаком. Бросить один корпус против нескольких армий, изготовившихся к контрнаступлению, и начать с удара по штабу фронта!.. Он прекрасно знает, где этот штаб. В Козлове.

Двести двадцать верст за линией фронта, если брать напрямую. Дорогами — так и все триста. А идти придется и без дорог. Но предположим, пришли, разгромили. Что дальше? Он крушил штаб, а красные спокойно на это взирали? Сунуть голову в петлю. Милое дело!

— Задержавшись с контрнаступлением даже всего на две-три недели, — напевно продолжал Богаевский, — красные, спасая свою столицу, затем будут вынуждены снимать части с нашего фронта. Эта отсрочка — уже победа. И потому корпусу, назначенному в рейд, можно передать лучшее оружие, снаряжение. Всем остальным полкам Донской армии оно уже вообще не потребуется. Победа! И всего только — лихой наскок под командой истинно опытного боевого командира.

Потом оба они смотрели на Мамонтова. Ожидали ответа.

Он же молчал, потому что вспомнил, как всего лишь полгода назад в тыл его группы войск под Царицыном ворвалась дивизия красного начдива Думенко. Тысячу верст прошла она по тылам фронта, разгромила двадцать четыре белых полка, но, что было всего удивительней, на пути от станицы к станице она становилась все многочисленней. Голытьба покидала селения вместе с этим войском. Что, если — согласись он и в самом деле пойти в рейд — и с его корпусом в красном тылу произойдет такое же чудо? Ведь стонет… Как стонет под игом комиссаров Россия! Как она молит о возвращении добрых старых порядков!

Он сказал:

— Будет приказано, я возглавлю такой поход, но… Сидорин и Богаевский смотрели на него выжидающе.

— Возглавлю, — повторил Мамонтов. — И убежден: цель будет достигнута, жертвы оправданы, как бы тяжелы они ни были.

— И какое же «но»? — первым не выдержал Богаевский. Мамонтов одарил его хмурым взглядом.

Страница