Опрокинутый рейд - читать онлайн книгу. Автор: Аскольд Шейкин cтр.№ 27

— И что же, как полагаете, нужно, чтобы ваши успехи и дальше множились? — после долгого молчания спросил Мануков.

— Помощь, — ответил полковник. — Юг России сейчас не имеет промышленности, способной питать армию. Этого нельзя забывать. Сколь бы ни был велик энтузиазм воина, без сильного тыла победить невозможно.

— Как просто! — Мануков с беззвучным смехом откинулся на спинку кресла. — Всего лишь промышленность западных стран — тылы русских освободительных армий. Но только за последние месяцы адмирал Колчак получил миллионы патронов, сотни тысяч винтовок, тысячи пулеметов, сотни орудий, десятки паровозов, сотни тысяч пар сапог. Это — пример. Иллюстрация. Я никого не хочу обидеть. Избави бог!.. Нужно больше? Однако войска адмирала отступают, красные захватывают трофеи. И в каком виде! То и дело — фабричная упаковка. Что же выходит? Союзники взяли на себя снабжение армии большевиков? Можно возразить: «В руках адмирала золотой запас России. Он за все платит». Но судьба такого товара, как оружие, Западу в любом случае не безразлична.

— Слава тебе, господи, — подал голос Никифор Матвеевич. — Наконец-то поняли. Сюда, на Юг России, должна идти помощь.

— Сюда она тоже идет, — не взглянув на него, отрезал Мануков. Полковник иронически вскинул брови:

— Тоже!

— Ах, вы считаете, что недостаточно? И что в этом причина всех затруднений? Но тогда сколько? Цифры! Сроки! И, наконец, строгие взаимные обязательства. Без них нельзя. Разве пример, который я только что приводил, этого не доказывает?

— Столько, чтобы перешедшие в наступление армии Юга России не утратили темпа, — полковник неожиданно встал. — Без мелочных счетов — у кого есть сейчас золото, у кого нет, и вместо каких-либо рассуждений о строгих взаимных обязательствах с полным доверием к нашему делу, к его лидерам. Прошу извинить. Мне пора. Был рад увидеться.

Он скрылся за дверью. Никифор Матвеевич последовал было за полковником, но Мануков остановил его:

— Ваш полк завтра идет на Козлов? — Так точно.

— И я вполне могу надеяться, что наши экипажи будут присоединены к штабной колонне?

Никифор Матвеевич оглянулся на дверь, за которой скрылся полковник, как бы рванулся в том направлении, затем ответил: — Конечно! Пожалуйста, господа! О чем речь!..

• • •

Едва Шорохов потом перешагнул порог своей комнаты, им овладело беспокойство. Комната была огромна. Ее окна смотрели на площадь перед господским домом и выставляли всякого, кто в ней находится, напоказ. К тому же дверь не имела ни крючка, ни задвижки. Не было и ключа. На всякой случай он вдвинул в ручку двери ножку одного из стульев, положил под подушку наган.

Почему так откровенны с ними военные, так угодливы даже, и в первую очередь почему был так щедр на любые сведения о корпусе Мамонтова этот полковник? Численность пехотного отряда, общие намерения командования, его политика в захваченных белоказаками местностях? Пожалуйста!

Но он-то, Шорохов, знает, какую ценность такие сведения собой представляют, как непросто их раздобывать. Тут же только спроси…

А слова полковника: «На прорыв работал весь фронт Донской армии… Формы власти нас нисколько не интересуют… У нас чисто военные цели…» Чтобы так заявлять, надо быть в немалой должности. Командир полка говорить так не будет. Уровень не его. Кто же он? «Случайно. Проездом из полка в полк». Но ушел-то он не прежде, чем подвел итог: «Без мелочных счетов… с полным доверием к нашему делу…» Звучало как ультиматум.

Ну а это: «…сформирована Тульская дивизия… Едва мы вступим в Тульскую губернию…» Москва! Туда, вовсе не на Ртищев и Пензу нацеливается корпус. Полковник прямо заявил. И назвал город, который будет захвачен в ближайшие дни: Козлов! Опять-таки в направлении на Москву, от Тамбова всего в шестидесяти верстах.

И снова то же противоречие, что и в рассуждениях Манукова: «.. вопрос о власти решается навсегда», — но вместе с тем: «Раздача захваченных в Тамбове запасов укрепила доверие к нам народа». Пусть на три дня укрепила. А потом? Раздавать уже будет нечего. Или вообще все они не умеют думать на больший срок? Живут минутой.

Однако что ему с этими сведениями делать? Связной сказал: «Тебя найдут». Когда? Почти все узнанное через несколько дней устареет.

Шорохов лег, до подбородка натянул простыню. С едва слышным звоном прогнулся под ним пружинный матрац. Как уснуть?

До прихода казаков в усадьбе была коммуна. Из темных изб переселилась беднота. Дивились паркету, каминам. Детишки бегали по коридорам, играли в прятки, заливались смехом. Бабы смущенно краснели, впервые в жизни разглядывая себя в больших зеркалах. У мужиков были иные заботы: засеять бывшее господское поле.

Что за порядок на свете! Все теперь ополчились на этих мужиков. Рядовые казаки, интендант полка, Никифор Матвеевич, гость-полковник, Мамонтов, Сидорин, Деникин, все те деятели, которые посылают в Россию оружие. «.. миллионы патронов, сотни тысяч винтовок… Нужно больше?»- сказал Мануков.

Так он, Шорохов, говорит со своими контрагентами об овечьих и коровьих шкурах, о солонине, мясе.

Не оружием ли торгует этот ростовский купец с международным размахом? Миллионы патронов, сотни тысяч пар сапог. Такие партии товара — золотой дождь. И вполне тогда объяснимо почтительное отношение к нему да и к ним, его спутникам, военных и то, чего ради он затеял поездку вслед за корпусом. Лично во всем разобраться. В крупной торговле — важнейшее правило. Слишком много зависит от любого решения.

Однако — спать, спать…

Нет. Прежде — запись. Связной может явиться в любую минуту. Надо всегда помнить об этом.

• • •

Лети, карандаш! Как только можешь, мельчи. Покрывай ровными строчками сложенную гармошкой полоску тонкой бумаги.

«.. в разгов. с Мал. полковник сказ.: корпус, прорвав фронт у Новохоперска, уже захватил Тамбов, идет на Козлов, далее на Тулу. В этих городах будет попытка произвести формиров. пехотн. частей. Пех. и арт. направятся на Москву, кав. в тыл 8-й и 13-й а. для произв. де-зорг. Одноврем. Дон. а. перейдет в наступл. на фронте 8-й а. В захвачен. Мам. местн. ожидается воссоздание власти по царек, образцу…»

Лети, лети, карандаш!

…Вот теперь, наконец, можно спать.

• • •

Шорохову показалось, что он тут же открыл глаза. Кто-то дергал за ручку двери его комнаты.

Он оглянулся на окна. Они уже выделялись серыми прямоугольниками. Рассветало.

— Кто там?

— Я. Николай Николаевич.

— Минуту терпения, — он надел рубашку, брюки, переложил в карман вынутый из-под попутки наган.

— Скорее! Забаррикадировались, будто вас будут брать штурмом. — Да-да, сейчас.

Он открыл дверь.

Мануков был в плаще. Руки — в карманах, шляпа надвинута на глаза.