Бомба - читать онлайн книгу. Автор: Фрэнк Харрис cтр.№ 39

— Мне стыдно, что меня так развезло, ведь ты был в опасности из-за меня.

— Ерунда, — отозвался Лингг. — Даже не думай об этом. Ты совершил то, что совершил, даже несмотря на физическую слабость.

Я воспрял духом.

В вагоне все это время были лишь две женщины, да и те устроились в другом конце, вероятно, им не нравилось открытое окно.

Через двадцать минут мы остановились, и Лингг принес мне суп; я съел его, и ко мне как будто стали возвращаться силы. Тогда-то я почувствовал сильнейшую головную боль и отчаянную усталость.

— Поспи, — сказал Лингг, закрыл окно и поставил мне под ноги саквояж. — Поспи, а я посижу рядом.

Мне показалось, что я тотчас заснул. Когда же я проснулся спустя два-три часа, поезд опять остановился. Мы приехали в...

— Тебе лучше? — спросил Лингг. — Если ты справишься, то лучше мне тут выйти, но если нет, я останусь с тобой на всю ночь.

— Со мной все хорошо, — храбро отозвался я.

— Ладно. До Нью-Йорка еще тридцать часов, а утром ты отплываешь на корабле «Шотландия», твое место во второй каюте. Ты плывешь как Уилли Робертс. Не опоздай на корабль, он доставит тебя в Ливерпуль. Ида свяжется с тобой по почте в Ливерпуле и Кардиффе, а Уилл Робертс сможет писать ей в Альтону как Джейн Теллер. Ты понял? Вот здесь все написано, я даже придумал для вас шифр по книге, название которой тоже тут есть. Никто на свете не сможет прочитать его, но на твоем месте я бы несколько месяцев не писал, сначала посмотрел, как пойдут дела. Суди сам. И помни, в сомнительных случаях самое лучшее — осторожность. И еще запомни, я взял с тебя обещание исчезнуть, тебя не должны поймать, ты помнишь? Я кивнул.

— Мы правильно поступили, да? — тихо спросил я.

— Конечно, Рудольф, — ответил он. — Конечно. Не сомневайся. И помни, я иду следом.

У него так сверкали глаза, словно он был богом.

— Я не сомневаюсь в тебе, однако меня мучают сомнения насчет правильности выбранного нами пути.

— Это потому, что ты потрясен и болен, — мрачно произнес Лингг. — Будь ты в добром здравии, не стал бы сомневаться. Вспомни, что они сделали, вспомни убитую девушку, мальчишку! А теперь прощай, дорогой друг, прощай! — И мы опять, но уже в последний раз, поцеловались.

В следующую минуту Лингг покинул вагон, и я остался один. Но я не мог быть один! Поэтому вскочил и бросился следом за ним; опять на меня повеяло смертельным холодом, но я взял себя в руки. В конце концов, если я верну его, то ему и Иде будет грозить большая опасность! Я не должен. И я стоял у двери, глядя, как он быстро и бесшумно шагает по платформе. В последний раз я видел его широкие плечи. Потом я вдохнул полную грудь воздуха и вернулся в вагон. На часах была уже половина первого. Новый день, мысленно проговорил я. Боже мой! Новый день... Через несколько минут пришел кондуктор и спросил, не хочу ли я спать.

— Я устрою вас через два места отсюда, номер десять. Ваш друг не хотел беспокоить вас раньше. Вы больны, да?

Я сказал ему, что был проездом в Чикаго, и мы устроили пир горой, так что я немного перебрал. Мы с другом давно не виделись.

— Так я и думал, — отозвался кондуктор. — Запах бренди. Не стоит так уж перебирать с непривычки. Недавно я сам чуть не умер. Не могу много пить, ну, полбутылки бурбона, а если хвачу лишку, то так и тянет подраться. Совсем голову теряю. Наверное, схватился бы и с эстакадой, окажись она рядом.

Этот обмен ничего не значащими фразами вернул меня к обычной жизни, и мне стало намного лучше.

— Посидите со мной. Выпьем еще, — предложил я.

— Нет, нет! — отказался кондуктор, качая головой. — Я обещал, правда! Сказал жене, что больше не буду пить, и не буду... У нас двое детишек, две девочки, одна светленькая, другая темненькая. Таких ангелочков не сыскать на всем свете! И я ни за что не пропью то, что должно пойти на них, нет, сэр. На этой работе у меня выходит всего сто долларов в месяц, правда, иногда удается перехватить пару долларов лишних, но они нелегко мне достаются, богачи...

— Моя жена, — продолжал он, — великая мастерица экономить, так что сорока долларов нам хватает, но еще одежда, дом, налоги, больше тридцати долларов никак не сэкономить, нет, сэр, и за двадцать лет нам не нажить богатства, а ведь дочек у нас две. Красавицы. Вот, посмотрите. (И он полез в карман за фотографиями.) Вот это Джун, а это Джу-ли. Мы так назвали их, потому что они родились в июне и в июле. Ну, не хорошенькие ли они? Что?

Естественно, я похвалил девочек, хотя он не очень-то нуждался в моих похвалах.

— Их мать из Кентукки, а я сам отсюда — индианец. А вы много разъезжаете? Зарабатываете этим?

— Да. Теперь возвращаюсь в Нью-Йорк, а через неделю опять в дорогу.

— Так я и подумал. Как только увидел, так и подумал.

Послышался удар колокола, и кондуктору пришлось возвратиться к своим обязанностям; но прежде я попросил его разбудить меня в девять часов утра и принести кофе, потому что я чувствовал себя по-прежнему. Он обещал, а я устроился поудобнее и постарался заснуть. Поначалу это казалось мне невозможным, однако я приложил все усилия, чтобы добиться своего. Мне нельзя думать, сказал я себе, мне надо спать, а чтобы заснуть, надо вспоминать, как сказал Лингг, о чем-то другом. Но в голове у меня царила пустота, да и стоило мне остаться одному, как я видел вспышку, слышал грохот и вспоминал жуткое зрелище. Тогда я стал мечтать об Элси, но мысли о ней разрывали мне сердце. И я решил на время забыть о прошлом.

Наконец выход был найден, я стал размышлять о девочках кондуктора: о темненькой и о светленькой. О «самых красивых детях в Буффало», из которых одной семь, другой пять лет, и об их матери, лучшей в мире хозяйке, и об их бережливом и трудолюбивом отце. О прелестных крошках. На фотографии они не показались мне красивыми, но похвалы отца сделали свое дело, я тоже воображал их красавицами — больше я ничего не помню.

Веселый кондуктор разбудил меня утром и принес кофе. Услыхав его, я вскочил и стукнулся головой о верхнюю полку, после чего опять, весь дрожа, упал на полушку. — Боже мой! — воскликнул я. — Вы меня напугали!

— Если пьешь вечером, утром ужасный вкус во рту. Вы как?

— Ужасно. Еще и нервы. Совсем разболелся, весь дрожу.

— Мне ли не знать? Вставайте, одевайтесь и садитесь у открытого окна. День прекрасный, теплый, солнечный. Мертвого разбудит. Вот ваш кофе, ничуть не хуже, чем где-нибудь еще. С молоком — вам тотчас полегчает. Будь я на вашем месте, выбросил бы бренди в окошко.

— Мой друг сказал, что меня спасет собачья шерсть.

— Вот еще! Это зачем? Молодой человек, как вы, справится и без шерсти.

— Наверно, вы правы, — проговорил я, видимо, угодив ему.

— Слыхали новость? — спросил он, и я покачал головой, боясь выдать себя голосом.

— В Чикаго взорвали бомбы. На Хеймаркет проклятые иностранцы убили сто шестьдесят полицейских.