Последний герой в переплете - читать онлайн книгу. Автор: Сергей Сакин cтр.№ 41

Но скоро (пройдет ночь, и небо над Островом хмуро рассветет) им предстоит самое сложное испытание. Проверка, выходящая за рамки Игры, экзамен жизни. Завтра им надо будет решить, кто из них слабее других, чей черед уйти. Тридцать восемь дней назад оба Сергея договорились, что в последнем испытании, пытке на столбах, должны участвовать четверо: они и Инна с Аней. Им удалось продраться через всю Игру и провести девушек с собой. У Ивана на сей раз не было защиты, и ничто не могло помешать осуществлению их плана. Выбор был сделан давно, три голоса из пяти против Ваньки. Каждый понимал, что это будет бесчестное голосование, достойнее убрать одну из девушек, но… но Сереги (1+4) решили так. «Мы сражались не для того, чтобы за день до конца отдать Победу!» — сказал 1-с Анне, сам понимая, что отмазка слабенькая.

Он поймал себя на этой мысли уже который раз за прошедший день. Если раньше она была похожа на укусы комаров, раздражающие и лишающие сна, то теперь его словно укусил скорпион, укусил прямо в мозг, и яд быстро распространялся по нервам. «Как поступить, как поступить?..» — До сих пор он думал, что был сильнее Игры, но теперь ему казалось, что он просто ускользал, убегал от тех решений, которые требовали жесткости. Или подлости. У Сереги-Первого не было сил, чтобы сделать то, что он считал черным поступком. В бесконечно далеком прошлом, когда дни были еще солнечны, конец Игры терялся в тумане будущего, он говорил об этом с другом и тезкой. И Сергей-Четвертый рассудительно сказал ему: «Слушай, ты что, обещал ему что-то? Договаривался? Это Игра такая, и он знает Правила». Тогда ему достаточно было этого объяснения, и он успокоился. Сегодня эти слова потеряли силу. Больше всего ему хотелось, чтобы Племя проголосовало против него (и тогда он уйдет с чистыми руками), но это означало оставить свою половинку одну. Это было бы слишком.

Дождь лил уже третий день, третий день волны (с каждым днем они становились заметно больше, тяжелее) грызли берег, тяжко на него обрушиваясь. Линия прибоя приблизилась к лагерю, иногда особенно сильная волна преодолевала полосу пляжа и влетала в лагерь, заливая костер. В «Третьем глазе» потухла половина экранов — затяжной ливень не входил в расчеты тех, кто создавал и устанавливал аппаратуру, камеры выходили из строя.

Да и, по крупному счету, нужда в них отпала. Племя почти не выходило из хижины, никто уже не гулял по Острову. Лишь Сергей-Первый, с упрямством, достойным лучшего применения, вылезал каждое утро из тепла спальника и с тяжелым отвращением на лице болтался минуты по три на волнах (он обещал себе, что ежедневно будет делать зарядку). Раз в день мужчины втроем бегали за дровами, натаскивая сразу суточный запас. Инна с Аней вообще проводили все время, укутавшись в одеяла и спальники, с благодарностью принимая от Сергеев и Вани горячий взвар из сахарного тростника — они обе заболели. Так что никто из пяти Игроков не мог оставаться наедине, и если раньше все они были как на ладони, то теперь то, что они знали друг о друге, наводило на пошлые мысли о проктологии. Сутками напролет — короткими темными днями и глубокими вечными ночами — они жгли свечу и сидели, глядя в глаза друг другу. При этом, сколько Смотрящие ни слушали их разговоры, установив круглосуточное дежурство, в их общении не было ни тени намека на какое-то клаустрофобное раздражение, на склоку. Со стороны это выглядело как парадоксальная модель поведения: зная, что одного из них не станет, Игроки все плотнее сближались, их разговоры становились все откровеннее. Казалось, что они хотят вцепиться друг в друга, что стоит оторвать одного — и все Племя полетит в ад, и не будет уже ни Оставшегося, ни проигравших. «…Тогда Игра перебьет нас всех поодиночке…»

А Совет Племени все откладывался и откладывался. Он мог состояться только на соседнем Острове и только в присутствии всех Богов и Смотрящих, таково было Правило. Дождь и шторм не позволяли прислать лодку. И Игроки продолжали томиться в ожидании «смерти» одного из них, мариновались в собственном соку совести и чести, страха и алчного честолюбия…

«Е-мое, (биип!), это что же, (биип!)??!!! Они что, объединяться решили?!! Ведь тогда они меня, а Инну на закуску — и все, Игра закончена…» — Сергей-Четвертый, несмотря на дождь, впервые за эти дни вышел из хижины без видимой причины и ходил нервным шагом по осыпающемуся изгрызенному берегу — сто шагов вперед, сто назад. Сто вперед, сто назад.

У него бешено колотилось сердце, еще чуть-чуть — и оно не выдержит. Не выдержит той тоски безнадежности, которая на него сейчас навалилась. «Всю Игру… Всю Игру прошел… И сейчас, теперь… за день до финала… — Ему хотелось завыть, хотелось упасть на песок и молотить по нему кулаками, грызть его, перетирая со скрипом зубы. — Господи, помоги! Отче наш, иже еси… — он начал читать молитвы, одну за другой, все, которые знал. Он просил помощи у неба, потому что больше ему было просить ее не у кого. — Господи, ты не забывал меня никогда! Ты помог мне ТАМ, отведя от меня смерть… Ты помогал мне в Игре, давая силы… Помоги и сейчас! Помоги выдержать, пройти через это достойно! — Он не был уверен, что сможет выдержать это. Выдержать свой уход из Игры. — Надо же, как скрывали! Четыре дня сидим, глаза в глаза, а я только сейчас заметил!»

Сегодня он проснулся раньше обыкновенного, что-то толкнуло его мягкой лапой. (Этот толчок он не раз чувствовал ТАМ, на войне.) Он открыл глаза — не открыл, а едва раздвинул веки, глядя на мир сквозь ресницы. Сергей-Четвертый услышал тихий разговор, слов было не разобрать. Под утро ливень устал и отдыхал, сменившись легкой моросью. 1-Сергей и Ванька тут же этим воспользовались и развели костер (первый за 48 часов). Они сидели на корточках, протянув руки к огню, и беседовали. Слов Сергей-Четвертый не слышал, но о настроении разговора смог догадаться по позе своего тезки. Обычно держащий истончавшими плечами гордую осанку и глядящий в глаза собеседнику — сейчас Серега-Первый сидел ссутулившись, словно пряча голову. Лица и глаз не было видно, он смотрел в землю, выставив вперед макушку с ежиком выгоревших волос. (Может, поэтому его голос звучал особенно глухо.) Было заметно, что ему тяжело дается эта беседа.

«Черт, что они замышляют?!» — подумал Четвертый, и в этот момент Иван повернул голову и посмотрел на (как он думал) спящего. Этот взгляд ответил на вопрос 4-Сергея, в этом взгляде он прочитал свою судьбу — и свой приговор. Он думал об этом и раньше, но не позволял подобным мыслям задерживаться. (Имевший три класса восемь коридоров образования, он был обучен глубокой мудрости самой жизнью. И понимал, что стоит начать об этом думать — и к утру явится паранойя.) Среди их пятерки голоса разделялись так 2 — 1-Сергей и Анна, 2 — у него с Инной. Иван оставался подчеркнуто нейтральным. Они с Серегой договорились — мужики, воины, — пожали друг другу руки: при любых раскладах не будут голосовать друг против друга. И когда Иван уйдет, «съеденный» большинством (он, Инна, Серега), они одну за другой отошлют девушек и предоставят дальнейшее Богам-над-Игрой.

Теперь же… его недавний друг объединялся с потенциальной жертвой. У этого альянса могла быть только одна цель — убрать его. «Серега, братец… Как же ты можешь?! Ты же обещал!»

Но в глубине души он знал, что Серега-Первый может. И знал почему — ему возвращается тот голос, который он отдал Девятке, в голосовании против Первого. «…Но у меня не было выбора, я же обещал! И он это знал!» Но глубоко в душе лежал еще один ответ — выбор ВСЕГДА есть.