Господин мертвец - читать онлайн книгу. Автор: Бенджамин Вайсман cтр.№ 63

читать книги онлайн бесплатно
 
 

Онлайн книга - Господин мертвец | Автор книги - Бенджамин Вайсман

Cтраница 63
читать онлайн книги бесплатно

Боб извинился и сказал:

— Кончить.

— Так-то лучше, — одобрила я.

Потом второй парень, по имени Роберт, встал и сказал:

— Поласкай эту штуку.

Боб выдал мне на плечо, а Роберт окропил волосы. Потрясающе. Затем в дело вступил другой Боб, который ласкал себя очень странным способом — будто пытался открыть своим дружком сломанный замок. Он выдавил из себя небольшой сгусток, капнул на меня и сказал:

— Займись им.

Я смерила его взглядом, словно говоря: «Проблемы парень»? Оставалось еще двое. Рик закричал:

— О, черт меня возьми! — и кончил на одного из Бобов, тот начал материться, а тем временем парень по имени Билл тоже опорожнил свой инструмент и попал мне на лоб. У него была потрясающая штуковина, вся испещренная перекрученными венами, словно ландшафтная карта — дорогами. Я сняла это дело со лба и выкинула в окно.

Билл закричал:

— Никто меня не понимает! — Полупрозрачные сгустки спермы летели к земле, вращаясь в полете… Надо же, кажется, Билл искренне опечалился.

Наша поездка закончилась. Прекрасная небесная лодка остановилась на вершине горы. Сколько же было этой спермы — и ни единая капля не попала мне в рот! Мы вылезли из гондолы, немного изумленные, но воодушевленные и готовые к лыжным экзерсисам. По крайней мере, парни были готовы. А я… Я чувствовала себя одинокой и потерянной. Молоденький служитель протянул мне лыжи с маленькими петушками на носках. И что мне теперь делать? Все казалось таким зыбким, ненадежным. Как я буду спускаться с горы? Где мои подруги? Может быть, мне поможет один из этих лыжных патрульных? Я двигалась к кульминации…

4

Я — один из этих долбаных мозолистых лыжных патрульных. Я одинок. Бывают времена, когда мы с парнями вкалываем без роздыху, работаем, как вьючные мулы. А иной раз — наоборот: сидишь сиднем весь день напролет и бьешь баклуши. Мы — как морпехи, только без войны. Мы сражаемся со снегом. Наутро после бури мы загружаем им мортиру и выстреливаем, чтобы не было лавин. Но снег нам не враг. Мы его любим. Мы на одной стороне с погодой, хаосом и осадками. Один раз в нашу хибарку на вершине горы набилось аж десять человек, и оргия началась сама собой. Я вышел наружу, чтобы глотнуть свежего воздуха. Когда я учился в колледже, мне случилось поучаствовать в нескольких, и впечатления остались самые что ни на есть отвратительные. Так что оргии я не жалую. В большинстве случаев тот, кому ты с удовольствием вставил бы в рот, как правило, уже занят. Это во-первых. Во-вторых, некоторые дерьмоеды, которых ты не пожелал бы видеть и за милю от себя, то и дело попадаются на глаза и желают тобой попользоваться. В-третьих, я терпеть не могу, когда какой-нибудь Джон Йак принимается размахивать у меня перед носом грязными ногами или вонючей подмышкой. Да, возможно, я несколько привередлив, но я знаю чего хочу и знаю кто я есть (я ношу в ушах пятифунтовые свинцовые сережки, заточенные кольца, которыми можно запросто выбить глаз, если, к примеру, танцевать слишком лихо). Однажды я вышел порисовать для нашего патрульного печатного листка — типа местной газетки под названием «Сьерра Серенад», очень популярной, между прочим, — а навстречу мне шел Ларе Стубенклонк. Я ему говорю:

— Эй, друг, ты обрезан?

А он мне:

— Ё-мое, конечно нет. А ты?

— Еще чего! — отвечаю я на это. — Это не наш выбор, мой необрезанный брат. Христос предпочитает такую паству, у которой крайняя плоть находится на своем месте.

Мы ржем на два голоса, а потом я и говорю:

— Не хочешь ли мне попозировать нынче вечером? Давай, зануда! Увидимся.

— Когда?

Я говорю:

— В полночь. И надень что-нибудь кожаное.

Перескакиваем во времени к без четверти двенадцать. Я вскидываю на плечи рюкзак, где лежат принадлежности для рисования и маленький бутылек шерри. Мы забираемся на Гуэвос Гранде, здоровенная полная луна освещает дорогу. Когда добираемся до седловины, я снимаю рюкзак и говорю:

— Эй, Ларе, вынь свой член — такой порядок.

Он расстегивается и расслабляет задницу. Я велю ему нагнуться над заснеженным валуном, раздвигаю его упругие ягодицы, но как-то дело не идет. Черт! Мы пакуем манатки и продолжаем нашу пешую прогулку. Когда Ларе оказывается в двух шагах впереди меня, я говорю:

— Пукни-ка мне в лицо, бычок.

Он тужится и выдает самый глубокий, гудящий и невероятный звук, который я когда-либо слышал при очищении желудка. Чудесная смесь запахов переваренного мяса, бензина и старых носков. Одним словом, ням-ням. Когда мы добираемся до нашей любимой вершины, я говорю:

— Ну-ка, нагнись и покажи мне свою ароматную дырочку.

Он повинуется, и я делаю из него отбивную, а потом вынимаю свою кисть и акварели и рисую. Несколькими небрежными мазками я изображаю свой кулак в его ледниковой пещере, а затем — снежного человека с таким большим членом, что тот достает ему до самого носа. После этого мы с Ларсом встаем на лыжи и катимся вниз с Гуэвоса. Мы собираемся в Вальдез [38] , чтобы повторить рекорд. Мы вернемся домой победителями и заставим Америку гордиться своими сынами.

СМЕРТЬ И ТУАЛЕТ

Мать говорит сыну, что преступники обожают скрываться возле общественных туалетов — особенно по вечерам. И если он, ее драгоценный сынуля, не будет осторожен, он может погибнуть — или еще того хуже.

— Что же может быть хуже, мама?

— Хуже — это если твое тело вообще не найдут. Точно не знаю, но, кажется, ты не сможешь попасть в рай, если тело не похоронят как должно. А это позор. Если исчезает ребенок, самые большие проблемы возникают у его оставшихся в живых родственников. Родные — в твоем случае, это твой отец и я (а также — братья и сестры, если бы они у тебя были; слава Богу, их нет) — все испытали бы великую душевную боль. Родители пребывают в неведении. Так это называется по-научному. Я же думаю, что это называется «маленький личный ад», или «лучше горькая правда», или «беда не приходит одна»… Я уже не говорю о том, что мы с твоим отцом окажемся основными подозреваемыми и небезосновательно. Нет ненависти более жгучей, нежели та, что связывает детей и родителей. Отношения между поколениями — это всегда своего рода соревнование. Кто ударит первым? Кто кого придушит?..

Люди, условно называемые «приятелями» (которые попадаются на глаза повсюду, куда бы ты ни пошел), и полиция (поскольку это их работа), и друзья (все мы знаем, как растяжим и неточен этот термин) с отвратительным чувством юмора (потому что они любят мучить тех, кто к ним особенно близок) будут звонить нам денно и нощно, прикидываясь заботливыми. «Мы просто хотели узнать, все ли в порядке», — вот что они скажут. Но на самом деле это просто разновидность изощренной психологической пытки…

Вернуться к просмотру книги Перейти к Оглавлению Перейти к Примечанию