Прошу, убей меня! - читать онлайн книгу. Автор: Джиллиан Маккейн, Легс Макнил cтр.№ 41

Анджела Боуи: Дэвид Боуи по жизни подбирал себе людей, которых, по его ощущениям, он мог продать. Или которые обладали влиянием, властью и инициативой. Думаю, что Энди Уорхол вызывал у него похожие ощущения. После встречи с ним Дэвид вернулся в Англию с намерением раскрутить Игги Попа. Но не только для этого. Он приехал в Англию, чтобы поговорить насчет Лу Рида и The Velvet Underground. После этого «Свинтус» обрушился на Лондон.

Дэвид закончил свой альбом с Игги и взялся за новый альбом — с Лу Ридом. Если оглянуться назад и внимательно изучить подход Дэвида, то можно увидеть, что он работал крайне грамотно и плавно. В хорошем смысле, серьезно. Я только поражалась ему. Удивительное дело. Дэвид буквально видел «Raw Power», очень отчетливо ее представлял. Потом, отличное решение — толкнуть Игги идею записать альбом вдвоем. Ведь сам Дэвид таким образом получал отличную возможность прорваться в Америку.

Рон Эштон: Игги и Джеймс уехали в Англию. А три месяца спустя — как это похоже на Игги — он позвонил мне из Лондона и сказал: «Короче, мы тут перепропробовали сотни барабанщиков и басистов. Все — лохи. Как насчет приехать вместе с братом и заняться ритм-секцией?»

Блин, конечно же, я этого хотел! Такая маза! Но как это выглядело: они перепробовали всех, кого только смогли найти. Не нашли ничего более-менее сносного и как последний вариант решили обратиться к нам. К оригинальному составу группы.

Сначала я ответил что-то типа «Мда?», что значило: «Странный способ попросить меня о чем-нибудь». И все равно, меня так возбуждала мысль снова заниматься музыкой, тем более делать это в Англии! Короче, мы со Скотти отправились в Лондон. И это было супер: в нашем распоряжении был водитель и подвал в замечательном пансионе на Сеймур-уолк.

В первый же день я встретил там Дэвида Боуи. Он пришел бухой, с двумя девчонками с Ямайки. У обеих — такая же попугайская прическа, как и у Дэвида. Они отправились в столовую выпить вина. Я с ними не пошел. Но Дэвид заблудился, пришлось проводить его до двери. Там он схватил меня за задницу и поцеловал. Я уже занес руку, чтобы вырубить его… Но подумал: «Бля, нельзя».

Так и не ударил.

Анджела Боуи: Произвести впечатление на Дэвида было несложно, ведь Англия столь консервативна. В смысле, педерастия там — подсудное дело. Короче, нужно понимать, откуда Дэвид родом. И тогда станет ясно, почему, когда Лу Рид рассказал ему про нью-йоркских трансвеститов, Дэвид счел Америку удивительным, душевным и замечательным местом.

Когда-то Дэвид в Melody Maker объявил, что он гей. Позже поправился и уточнил, что он бисексуал. Это действительно так. Но у него никогда не хватило бы на это смелости, если бы не общение с Игги и Лу. А они разрекламировали страну за океаном как сказку, где все по-другому. И ебать их в рот, этих английских лицемеров.

Игги Поп: Я частенько бродил по Лондону, по всяким там паркам, в пятнистом жилете из натуральной шкуры гепарда, с большим гепардом на спине. И старые лондонские пердуны подъезжали ко мне, останавливались и пытались его снять.

Все, что меня радовало в то время — гулять по улицам с сердцем, полным напалма. Всегда считал «Сердце, полное души» [42] отличной песней и размышлял: «А чем наполнено мое сердце?»

В конце концов, пришел к выводу, что оно доверху залито напалмом.

Рон Эштон: Боуи репетировал перед выступлением в «Рейнбоу», и мы решили завалиться к нему. Было круто. Парни отчаянно готовились к своему первому большому шоу — «Дэвид Боуи/Пауки с Марса». Ночью мы пошли на само представление, заняли лучшие места. Дэвид пел, зал был полон. Мы с братом переглянулись: «Бля, мы все это уже видели. Пойдем-ка лучше по пивку».

Как же мы были наивны. Типа если Боуи выступает, мы со Скотти сейчас встанем и уйдем через боковой проход. Как только мы вошли в бар, тут же наткнулись на Лу Рида. Он был пьян и закидывался мендрексом, английским транком. Лу и нас угостил. Я сделал вид, что проглотил «колесо». А Скотти по-настоящему закинулся. В итоге мы зависли с Лу, как гребаные торчки. Ну думаю, бля, теперь придется пасти сразу двух обдолбанных чуваков.

На следующий день мне позвонили и сказали, что нужно прибыть в офис «МейнМен». Тони Ди Фриз ебал мне мозги на тему «Какого хрена я позволил себе свалить из зала после третьей песни». Их бесило, что я ушел с выступления. Я ответил что-то в духе: «Да пошел ты на хуй, урод. Народу и так было до жопы. Я просто не хотел там сидеть».

Анжэла Боуи: Лу был несколько более замороченным чуваком, чем Игги. Но если Лу вообще ничего не читал, то Игги иногда что-нибудь почитывал. Родители нанимали ему репетиторов, и Игги приходилось читать. Прикинь, всяких там достоевских. А у Лу была отличная черта, она есть у многих нью-йоркцев: он производил впечатление начитанного человека, даже если ни хера не читал. Но он нахватался по верхам, и этого вполне хватало, чтобы к концу беседы у тебя не ломило башку.

А с Игги даже если удавалось завязать серьезный разговор, то постоянно выходило так, что ты — невежа и дебил, а он — гений и светоч знаний. И после того, как это становилось очевидно для всех, он начинал использовать тебя, как только мог: стрясти хавки, вырубить наркоты или что-нибудь спиздить.

Рон Эштон: Джеймс пилил на лид-гитаре, я играл на басу, а Скотти — на барабанах. Мы репетировали с полуночи до шести утра, как в отличной песне Pretty Things — «С полуночи до шести утра». Потом мы записали «Raw Power».

Анджела Боуи: Игги чувствовал, что Тони Ди Фриз хочет его вытащить, спасти. Игги приходилось прилагать максимум усилий, чтобы все не развалилось. Я знала, что его тянет на героин. От этого я злилась, никогда не могла понять, что же люди в нем находят.

Но я честно пыталась быть идеальной хозяйкой. Даже научилась готовить вегетарианские блюда. Какая же я была дура… Думала, что это что-то изменит, ха-ха-ха! Но я действительно старалась делать все для всех мужчин. Знаешь, я думала: «Ну, может быть, они думают, что с ними все кончено, может, их жизнь не удалась, может быть, им приходится хиповать…»

Малькольм Макларен: Во времена «Raw Power», когда Игги жил в Лондоне с Боуи, он показался мне потерянным материалом, ведь он был чертовски красив. Но он не тронул меня так, как в свое время тронули Dolls.

Думаю, одна из причин, почему так получилось — в нем не было модности. Может, звучит это глупо, но это правда. Я не увидел в Игги модности.

Я видел буйного, чертовски сексуального и крайне приятного певца. И только. Обожаю альбом «Raw Power», но совсем не хочу встречаться с чуваком, чья знаменитая голова напрочь забита наркотой и пилюлями. К тому же если он орет и визжит мне в ухо: «Неограниченная власть!»

Совершенно не хотелось завязнуть в этом наркоманском болоте. Как-то душа у меня к этому не лежала. Я был слишком наивен, я не понял прикола. Это звучало не стильно, там не было помады. Там не было того модного элемента, который был в New York Dolls, — такого вывиха моды, словно дерьмовая помада на воротнике. Сегодня эта вульгарность уже смотрится нелепо, но тогда она мне нравилась. Всегда думал, что вечеринки будут все лучше и лучше, был уверен, что рок-сцена вырастет сама над собой и тоже станет лучше. В общем, Dolls смотрелись куда привлекательнее.