Даже для Зигги слишком дико - читать онлайн книгу. Автор: Сильвия Симмонс cтр.№ 45

— Размечтался, неандерталец!

Рекс сам вывернул содержимое чемоданов — прямо на пол.

— Я тебе сказал — с моим ребенком ты отсюда ни шагу!

— А он не твой, — сказала она спокойно.

Мир рухнул.

В итоге ему все-таки пришлось прибегнуть к кулакам. И он выбил из нее правду.

Она изменяла ему с тренером по кикбоксингу.

Конечно, было бы разумней взять себя в руки и вызвать «скорую помощь». Вместо этого он запер Диану, истекающую кровью, на четыре дня в ванной комнате. Но разве не было даже это слишком малым наказанием за ту боль, которую она ему причинила? Он был вне себя от скорби. Потом, когда она через несколько недель вышла из больницы — к сожалению, потеряв ребенка, — и имела достаточно сил для разговора со следователем, разве она рассказала ему, что Рекс все четыре дня и четыре ночи рыдал по другую сторону двери? Нет, она талдычила только о своих страданиях…

Рекс оттянул Герри зло и торопливо. Она не кончила. Только-только она уехала, как появился лимузин с пьяными в дымину Адамом и Джоссом. Рекс ждал Адама. Знал, что тот не утерпит, явится выяснять отношения. Жать, что он разминулся с женой. Не выгорело. Надо было ее еще задержать.

* * *

На следующее утро Адам проснулся с чудовищной головной болью. Поначалу он даже не мог ходить — ноги подламывались. Герри похрапывала на кровати. От нее разило спермой. Он пытался мучительно припомнить, что происходило ночью. Похоже, он все-таки трахнул ее. В памяти осталось, что ехал он домой от Рекса с желанием накинуться на жену и не слезать с нее до утра — так хотелось хоть что-то в своей жизни вернуть под свой контроль. Но что было потом? Перед глазами стояла одуряющая картинка: муравьи у Герри на лобке, муравьи ползут из ее влагалища, разбредаются по бедрам… Адам затряс головой, и сразу повело — едва не стошнило. Он кое-как, по стеночке, сошел вниз и взял из холодильника бутылку холодного пива. Хлебнул. Немного полегчало. На холодильнике была записка: номер телефона службы дезинфекции. Черт, забыл позвонить!

С бутылкой пива в руке он поплелся обратно наверх — в серпентарий. Змеи лежали неподвижными клубками. Муравьи были везде.

Адам перемыл своих любимиц под душем — одну за другой. Потом в кухне на первом этаже поставил на огонь полный чайник, а сам с мешком сахара совершил очередное путешествие наверх и на полу серпентария соорудил широкую белую кучу.

— Давайте, паскудники, сползайтесь на сладенькое!

Он вернулся на кухню — ждать, когда вода закипит. Поискал кастрюлю — поставить еще воды, однако ни одной не нашел. Если в доме и были кастрюли, то они пылились где-нибудь в кладовке. Впрочем, чего он, собственно, ожидал? Герри готовить не умеет и не желает. С тех пор, как они купили этот дом, они ни разу здесь не ели. А когда он на гастролях, Герри, надо думать, точно так же питается по ресторанам.

В конце концов он налил воды в два кофейных аппарата и щелкнул выключателями.

Тем временем чайник засвистел. Адам снял его с огня и в который раз медленно побрел наверх. Каждый шаг отзывался землетрясением в голове.

Горка сахара была черна от муравьев. Они копошились в несколько слоев.

— Попались! — прорычал Адам и стал лить на них кипяток. Одни муравьи подыхали сразу, другие успевали покорчиться. Вскоре не осталось ни одного живого, только трупики плавали в дымящихся лужах.

Испытывая чувство облегчения и глубокого удовлетворения, Адам пошел за новой порцией кипятка, но когда вернулся, свежих кандидатов на казнь не оказалось. Пусто — как на стадионе после концерта, когда толпы разошлись по домам.

Однако на этот раз возникло щемящее чувство, будто он чего-то важного не сделал, что-то упустил.

Обычно все дела утрясались сами собой: были специальные люди, которым платили за то, чтобы он не загружал себя размышлениями, чтобы жизнь катила гладко и чтобы ему оставалось только соглашаться со сделанным. Были. Но что будет теперь?

Герри по-прежнему спала. Адам раздвинул занавеску, чтобы яркий свет разбудил ее. Затем, голый, лег рядом.

— Что? — спросила она сонным голосом. В ее смятом подушкой лице было что-то детское, трогательное.

Однако он не испытывал никакого желания. Вялый член как-то жалостно скрючило в сторону. Он прикрыл его рукой, словно защищая птенца с подбитым крылом.

— Я всё уладил, — сообщил Адам. Лицо у него было — такое, словно он вот-вот разрыдается. На полсекундочки Герри стало его жалко. Во вторую половину секунды она раздраженно спросила:

— Уладил — что?

— С муравьями, — сказал он.

«Вот балда, — зло подумала она, — будто у него других хлопот нет!»

А от искусственного пруда к дому двигалась новая вереница муравьев — длинная, как многоточие, отраженное в тысяче зеркал…

Член Спайка был словно в огне. Его жгло и ритмично дергало. Спайк не мог сообразить, где он и что происходит. Перед глазами всё плыло. Он видел только какие-то темные массы в плохо освещенном помещении. Судя по степени ободранности члена, Спайк кого-то крепко оттянул.

Знать бы — кого именно!

Мало-помалу из хаоса темных масс он выделил одну, похожую на человека. Однако сколько он ни силился, он не мог разделить эту массу на голову, плечи и так далее. Просто догадывался, что в узком верхнем конце должно быть лицо, но где оно начинается, где кончается?

Спайк попытался встать. Что-то не пускало его руки и ноги. Боже, неужели парализовало?.. Впрочем, нет. Руки немного шевелятся. Ноги тоже. Он чуть приподнял голову и повертел ею из стороны в сторону. Он лежал, совершенно голый, на столе. Его конечности были привязаны чем-то к чему-то. Спайк не успел решить, плохо это или хорошо. Потому что в вену на его руке вошла игла. И сразу стало на всё окончательно наплевать. Через какое-то время вторая игла вошла в его член. Этого, разумеется, он вообще не почувствовал. Зато член вдруг мгновенно ожил, быстро наполняясь кровью и поднимаясь всё выше и выше…

* * *

«У меня даже автографа его нет!» — неожиданно подумалось Минерве Смоллвуд во время обхода гериатрического отделения. Поправляя подушки и вынося судна, она продолжала вертеть в голове невеселые мысли. У нее вообще ничего от него нет. За всё то время, что они были знакомы, она его ни разу ни о чем не попросила. А сам он ничего ей не дарил. Если что и давал, то только поводы для ревности и ярости. Она уже давно сообразила, что Спайк так долго не посылал ее куда подальше окончательно по одной элементарной причине: как медсестра она имела более или менее простой доступ к наркотикам. Вторая причина, почему он ее не бросал, — она сама его не отпускала. Тут Минерва невольно улыбнулась. Так или иначе, ока долгое время была его музой. Другие приходили и уходили, а она оставалась.

За вычетом совсем безнадежных, которые смотрели в пустоту пустыми глазами, старики на кроватях замечали ее улыбку и улыбались в ответ. Правда, некоторые вполне нормальные пациенты решительно игнорировали ее и даже не отвечали на вопросы. Минерва давно заметила, что многие престарелые люди хитро пользуются своей глухотой: слышат только то, что их интересует, а остальное пропускают мимо ушей, живя в своем особом, изолированном мирке. Впрочем, разве не то же самое делают рок-звезды, имитируя преждевременный маразм? Хотя Спайк был таким всегда. И до того, как стал суперзвездой. Она знала его в начале карьеры, когда он еще откликался на имя Майк.