Жертвоприношения - читать онлайн книгу. Автор: Пьер Леметр cтр.№ 10

И агония Армана подтвердила, что Камиль был его лучшим другом. А это чертовски крепкая связь.

Из четырех членов той исторической команды сейчас на кладбище Камиль был единственным живым, а такое трудно объяснить.

Его помощник Луи Мариани опаздывал. Он человек долга и непременно прибудет вовремя: он так воспитан, что не прийти на похороны для него все равно что рыгать за столом, и помыслить невозможно.

У Армана уважительная причина — рак пищевода, тут ничего не скажешь.

Остается Мальваль, которого Камиль не видел уже давным-давно. Он был блестящим новобранцем до того, как его уволили. Луи и он были хорошими приятелями, несмотря на то что принадлежали к разным классам; они были почти одного возраста и дополняли друг друга. До взаимного отрицания: некогда Мальваль предупредил убийцу Ирен, жены Камиля. Сделал он это не специально, но все же сделал. Камиль мог убить его собственными руками, еще чуть-чуть, и могла произойти настоящая трагедия — Атридов цикл в версии уголовной бригады. Но после смерти Ирен Камиль сломался, депрессия, а потом все уже не имело никакого значения.

Армана ему не хватало больше всего. Без него уже не будет бригады Верховена. После этих похорон открывается третья глава в истории, в которой Камиль пытается снова возродить свою жизнь. Сказать легко…

Луи появляется, когда семья Армана входит в крематорий. Костюм от «Hugo Boss», бежевый, очень дорогой. «Здравствуй, Луи…» Луи не говорит в ответ: «Здравствуйте, патрон». Камиль запретил, говорит, мы не в телевизионном сериале.

Камиль часто задается вопросом, что он делает в полиции, но еще более оправдан такой вопрос в отношении его заместителя — действительно, что? Родители до неприличия богаты, к тому же Луи умен — подобное сочетание открывало ему дорогу в лучшие школы, в которые только могут поступить дилетанты. И вдруг, по каким-то необъяснимым причинам, он идет работать в полицию на зарплату учителя младших классов. В глубине души Луи романтик.

— Все в порядке?

Камиль кивает, но на самом деле он здесь только присутствует. Бóльшая его часть осталась там. В палате, где Анна, одурманенная анальгетиками, ждет рентгена, компьютерной томографии.

Луи смотрит на шефа на секунду дольше, чем обычно, качает головой и хмыкает. Натура у него чрезвычайно тонкая, и это «хм» для него, точно так же как жесты — отбрасываю прядь левой рукой, отбрасываю прядь правой рукой, — целый язык. В данном случае «хм» означает, что думаете-то вы вовсе не о похоронах и что-то здесь не так.

А для того чтобы это «что-то» занимало сегодня Камиля больше, чем смерть Армана, должно было произойти нечто чрезвычайное…

— Вызывали утром на вооруженное ограбление в Восьмой округ…

Луи не понимает, считать ли слова Камиля ответом на свой вопрос:

— Драка?

Камиль неопределенно кивает:

— Да, женщина…

— Убита?

И да и нет, Камиль хмурится, его взгляд устремляется куда-то вперед, как будто и он хочет что-то рассмотреть в тумане.

— Нет, жива. Пока…

Не очень понятно, что происходит. На подобные дела обычно не вызывают их подразделение, вооруженные ограбления — не по части майора Верховена. Впрочем, почему бы и нет, кажется, говорит себе Луи, но он достаточно проработал с Камилем, чтобы не почувствовать: что-то неладно. Единственное, что он может себе позволить, — это удивленный взгляд на ноги Камиля (в начищенных до блеска ботинках «Crockett &Jones») и тихое покашливание — вот и вся сумма выражения эмоций.

Камиль кивает на кладбище: пора в зал прощания.

— Как только тут все закончится, мне бы хотелось, чтобы ты навел кое-какие справки. Только осторожно… Это, видишь ли, еще не наше дело… — Камиль наконец поднимает взгляд на своего заместителя. — Нужно выиграть время, понимаешь?

Он отыскивает в толпе Ле Гана, что не составляет никакого труда. Не увидеть такого мастодонта невозможно.

— Ладно, нужно идти.

Когда Ле Ган был еще окружным дивизионным комиссаром, Камилю нужно было только намекнуть, и он получал все, чего только пожелает, теперь стало сложнее.

Рядом с генеральным инспектором переваливается, как гусыня, другой дивизионный комиссар — мадам Мишар.

14 часов 20 минут

Хозяин кафе переживает минуты славы. Таких ограблений, как это, по всеобщему мнению, бывает два за век. Никто не спорит, даже те, кто ничего не видел. Очевидцы верны себе. Видели девушку или двух, женщину — вооруженную, невооруженную, с голыми руками, и она кричала. Это владелица ювелирного? Нет, ее дочь. Да что вы? Мы не знали, что у нее дочь… Вы уверены? Налетчики были на машине… Да? На какой? Мнения покрывают практически весь диапазон иностранных машин, продающихся во Франции.

Преспокойно цежу свой кофе — я впервые могу отдохнуть за этот достаточно длинный день.

Патрон, настоящий кретин, оценивает украденное в пять миллионов евро. Не меньше. Неизвестно, откуда я взял эту цифру, но уверен. Так и хочется наставить на него заряженный «Mossberg» и подтолкнуть к двери первого попавшегося ювелирного магазина в квартале. После того как он подержит персонал под прицелом и вернется к себе в бистро, он, конечно, сможет сосчитать выручку и, если наберет треть того, на что рассчитывал, пусть убирается на пенсию, потому что лучше он не найдет ничего.

А машина, в которую они сели! Какая? Да вот! Можно подумать, они буйвола остановили на всем скаку! Они его атаковали с базукой или как? В баллистике эти люди разбираются так же, как в машинах: о каких только калибрах ни шла речь, так и хочется пальнуть в воздух, чтобы замолчали. Или прямо в их кучу, чтобы стало тихо.

Раздувшись от собственной значимости, патрон бросает тоном, не терпящим возражений:

— Длинноствольный карабин двадцать второго калибра.

Произнеся это, он закрывает глаза — эксперт ни дать ни взять.

Я представляю, как у него отлетает голова после двенадцатого калибра, как у того турка, — настроение поднимается. Длинноствольный карабин двадцать второго калибра или не карабин и не такого калибра, клиенты согласно кивают, никто в этом ничего не смыслит. Да, с такими свидетелями полицейские намаются.

14 часов 45 минут

— Но зачем вам это нужно? — спрашивает дивизионный комиссар, оборачиваясь.

Она совершает плавный поворот вокруг своей основной оси — гигантской, циклопической задницы. Какие тут пропорции? Госпоже комиссару Мишар, скажем, от сорока до пятидесяти, на лице — тень от никогда не исполненных обещаний, волосы как вороново крыло, натуральные, вероятно, русые. Нижняя часть лица украшена большими кроличьими зубами, а верхняя — очками в прямоугольной оправе, подчеркивающими, что эта женщина находится у власти и что у нее есть хватка. Про таких говорят «закаленный характер» (чтобы яснее — зараза), ум очень живой (поэтому она способна навредить в десять раз больше), но самое запоминающееся — это зад, Зад с большой буквы. Галлюциногенных размеров. Спрашивается, как она его удерживает? Странно, что черты лица у комиссара Мишар мягкие (с таким именем нетрудно представить себе возможные шутки, которые по мере того, как ближе знакомишься с ней, становятся все более непристойными, если не мрачными), что противоречит всему, что о ней известно: неоспоримая компетентность, сверхострое стратегическое чутье, весьма знаменательные боевые подвиги… Она из руководителей, которые работают в десять раз больше других, и не нарадуется, что она — начальник. Камиль присутствовал при ее назначении на пост и сразу понял, что если до тех пор у него была дома одна зараза — Дудушка (кошечка еще с тем характером, истеричка, которую он, конечно, обожал), то теперь появилась вторая — на работе.