Фатальная ошибка - читать онлайн книгу. Автор: Джон Катценбах cтр.№ 24

— В кафе художественного музея, — ответила она. — Сегодня, в час. Идет?

Она, словно наяву, видела, как он ухмыляется, и ее пробрала внезапная дрожь, как будто из приоткрытого окна вдруг потянуло сквозняком. Очевидно, ее предложение было принято, потому что О’Коннел прервал связь.

* * *

— Мне кажется, — сказал я, — что тут бо́льшую роль играло умение предвидеть опасность. Они должны были осознать, что происходит.

— Да, — ответила она. — Однако это легко сказать, но не так-то легко сделать.

— Разве?

— Да. Всем нам кажется, что мы можем распознать появившуюся на горизонте опасность. Ее действительно нетрудно избежать, если она снабжена звонками, свистками, красными сигнальными огнями и сиренами. Но гораздо труднее сделать это, если не знаешь толком, с чем имеешь дело.

Она задумалась на миг и поднесла к губам чашку чая со льдом.

— Эшли знала, — заметил я.

Она покачала головой:

— Нет. Она была не только напугана, но и раздражена, и это мешало ей увидеть, в каком отчаянном положении она находится. И в конце концов, что она знала о Майкле О’Коннеле? Совсем немного. Гораздо меньше, чем он знал о ней. Интересно, что Скотт, находясь дальше всех от центра событий, лучше понимал истинный характер происходящего, потому что он — по крайней мере, сначала — прислушивался к голосу инстинкта.

— А Салли и ее партнерша Хоуп?

— Они в тот момент еще не испытывали страха. Правда, так было недолго.

— А что чувствовал в это время О’Коннел?

Она задумалась.

— Они не понимали его, по крайней мере тогда.

— Чего именно не понимали?

— Что он стал извлекать из всего этого удовольствие.

Когда Скотт не смог дозвониться до Эшли ни по городскому, ни по сотовому телефону, он начал волноваться и даже немного вспотел, но стал убеждать себя, что это ничего не значит. Середина дня, она куда-то вышла, а зарядку к мобильнику, как обычно, не взяла с собой.

Так что, оставив на автоответчике сообщение: «Просто интересуюсь, как дела», он откинулся на спинку стула и стал с беспокойством думать о том, надо или не надо ему беспокоиться. Почувствовав, что пульс его учащается, Скотт поднялся и стал мерить шагами свой маленький кабинет. Затем снова сел и попытался заняться работой — ответил по электронной почте на вопросы студентов, распечатал пару статей. Короче, пытался убить время, хотя не был уверен, что оно у него есть.

Вскоре он стал, слегка раскачиваясь на стуле, вспоминать эпизоды из детства Эшли, связанные с чем-нибудь плохим. Когда ей было чуть больше года, у нее открылся сильный бронхит, подскочила температура, она беспрерывно кашляла. Он держал ее на руках всю ночь, пытаясь успокоить, найти ласковые слова, которые смягчили бы сухой, отрывистый кашель. Дыхание девочки становилось все более затрудненным и поверхностным. В восемь утра он позвонил в детскую поликлинику, и ему велели сейчас же принести ребенка. Врач послушал Эшли и, обратившись к Скотту и Салли, сердито спросил, почему они не вызвали «скорую» раньше.

— Что?! — воскликнул врач, услышав ответ. — Вы думали, что, продержав ребенка всю ночь на руках, вылечите его?

Скотт ничего не ответил, хотя именно так он и думал.

Разумеется, антибиотики были более верным средством.

После их развода Эшли жила попеременно то у отца, то у матери. Когда она бывала у Скотта и задерживалась где-нибудь вечером, он метался взад и вперед по квартире, воображая самое худшее: автомобильные аварии, нападения, наркотики, алкоголь, секс — все опасности, подстерегающие подростка. А Эшли отчасти выражала этим свой протест — неизвестно только, против чего. Он знал, что Салли в таких случаях ложилась спать. Беспокойство изматывало ее, она никогда не умела справляться с ним. Можно подумать, что если будешь спать, то ничего плохого не случится.

Это злило Скотта. Он всегда чувствовал себя одиноким, даже до их развода.

Схватив карандаш, он стал яростно крутить его в пальцах, пока не сломал.

Скотт решил, что сидеть так и изводить себя бессмысленно. Надо предпринять какие-то шаги, пусть даже неверные.

Эшли пришла на работу минут на десять раньше обычного, подгоняемая гневом. Мысли о Майкле О’Коннеле изменили ее обычную ленивую походку; сжав зубы, она настроилась на быстрые и решительные действия. Секунды две она смотрела на гигантские дорические колонны по бокам от входа в музей, похожие на крепостные башни, затем бросила взгляд на противоположную сторону улицы. Эшли была довольна собой. Здесь она работала, здесь был ее мир, а не его. Ей было хорошо среди произведений искусства, она понимала их, ощущала энергию каждого мазка кисти. Картины, как и сам музей, были огромны, занимали значительное пространство стены и доминировали над окружающим. Они внушали трепет многим посетителям, превращая в карлика всякого, стоящего перед ними.

Она была довольна. Самое подходящее место, чтобы избавиться от идиотских притязаний Майкла О’Коннела. Все вокруг принадлежало ее миру, здесь не было ничего, принадлежащего ему. В музее он почувствует себя маленьким и незначительным. Она предполагала, что их свидание пройдет быстро и относительно безболезненно для обоих.

Эшли настроилась на встречу. Она будет держаться вежливо, но твердо и не пойдет ни на какие уступки.

Никаких истерик, никаких слезливых «Пожалуйста» и «Оставь меня в покое».

Она будет говорить строго по существу. Их знакомство подошло к концу, вот и все.

Никаких споров по поводу «вечной любви» и дальнейших перспектив. Ни слова о проведенной вместе ночи, об электронных письмах или мертвых цветах — ничего, что звучало бы как обвинение и повлекло бы за собой выяснение отношений. Полный, никого ни к чему не обязывающий разрыв: «Спасибо. Сожалею. Между нами все кончено. Прощай». И на этом точка.

Эшли даже думала уже о том, что после сегодняшнего разговора с О’Коннелом ей, может быть, позвонит Уилл Гудвин. Она удивлялась, что он до сих пор не позвонил. Ей еще не встречались молодые люди, которые не звонили бы ей повторно после первой встречи, и она не знала, как на это реагировать. Она некоторое время думала о Гудвине, противопоставляя его О’Коннелу, пока шла по коридорам музея, кивая знакомым и погружаясь в целительную атмосферу нормальной повседневности.

Когда подошло время ленча, она прошла в кафе и заняла место за столиком с таким расчетом, чтобы увидеть Майкла О’Коннела в тот момент, когда он будет подниматься по ступеням музея к широким стеклянным дверям. Никакой еды она не заказала, только стакан дорогого шипучего лимонада. Взглянув на часы, она увидела, что уже ровно 13.00. Она была уверена, что О’Коннел не заставит себя ждать.