Пока ты моя - читать онлайн книгу. Автор: Саманта Хайес cтр.№ 83

Сидя с пустым пакетиком из фольги в руках и ожидая, пока химические препараты сотворят свое волшебство, я размышляла о прошедшей ночи. Он хотел взять мой номер.

– Но ты женат, – напомнила я. И попыталась представить себе его жену.

Вместо ответа, он лишь пожал плечами, застегивая рубашку. Он был привлекательным, в хорошей форме, умным, но я не могла вообразить, почему он сделал это. Собираясь уходить, он взял меня за плечи.

– Да, женат, – произнес он, явно ощутив первую вспышку сожаления. – Но мне бы хотелось снова тебя увидеть.

Вероятно, он подумал, что я жажду услышать нечто подобное, а на самом деле не имел ни малейшего желания мне звонить.

– Увы, больше не увидишь, – ответила я.

В конечном счете он легко со мной согласился:

– Ты права.

Я пожелала ему счастливого Рождества и ушла, молясь о том, чтобы никогда больше его не видеть.

Я рассказала Сесилии об этом приключении – в качестве своеобразного, весьма извращенного рождественского подарка, чтобы поддержать ее надежду до моих следующих месячных. Разумеется, я не упомянула о таблетке, которую приняла. Сесилия была просто в восторге от того, что я совершила. Она абсолютно не приняла во внимание привкус угрызений совести, мучивших меня после того, как я переспала с чужим мужем.

Но примерно через неделю Сесилию одолел один из этих ее необъяснимых и вздорных приступов переменчивого настроения. Она отказалась вставать с постели, мыться, принимать пищу и разговаривать, только все время, не переставая, кричала на меня. Причем я не имела ни малейшего понятия почему. На нее просто нападало такое время от времени. Это продлилось как минимум следующие три недели, и к концу января я поняла, что сыта по горло. Я сказала ей, что собираюсь съехать.

– Если ты это сделаешь, я убью себя, – заявила Сесилия. Я поняла, что она не шутит, и осталась.

Я отчаянно тревожилась за Сесилию и все же чувствовала, что весь груз нашей беспокойной совместной жизни нестерпимо давит мне на плечи. Я совершенно не знала, что делать. Мы худо-бедно прожили почти весь остаток года, и ситуация, казалось бы, пошла на лад. Но пришел ноябрь, когда кружатся облетевшие листья и начинает гулять суровый ветер, и Сесилия снова принялась за свои выкрутасы. Неустанно работая над ювелирными изделиями для большой лондонской выставки, она взвинтила нервы до предела, доведя себя до особенно буйного, неудержимого маниакального состояния. Ее украшения хорошо продавались, и в то время она зарабатывала больше меня.

А потом она нашла очередного желающего нам помочь донора. Сесилия снова хотела попробовать обзавестись ребенком. В конце концов, именно это я всегда ей и обещала. На сей раз я все сделала должным образом, ради Сесилии – ради успокоения моей совести. Я думала, что теперь-то уж точно все получится, хотя и молилась, чтобы попытка провалилась. Но настроение Сесилии только ухудшилось. Все, возможно, и наладилось бы, но она упорно продолжала шипеть, фыркать и рычать на меня только за то, что я – жива, словно это я была причиной ее болезни. Мое существование становилось все тягостнее и печальнее, несколько раз меня даже вызывали к боссу из-за того, что я откровенно не справлялась.

Так что, узнав о работе у Клаудии и Джеймса, я решила, что это позволит нам с Сесилией начать все с нуля. И наконец-то ушла от нее. Если бы моя беременность подтвердилась, я поступила бы так, как нужно, и вернулась бы к Сесилии. В противном случае, поклялась я себе, на этом все будет кончено.

В глубине души, там, где болело больше всего, я знала: мое решение не окончательно, я никогда не смогла бы по-настоящему уйти от Сесилии. Но разве я сама не была такой же обидчивой и раздражительной, как она? Мне стыдно признавать это, но в тот день, когда я ушла из нашей квартиры, мою душу переполнила ненависть к Сесилии.

И вот я здесь, и похвастать пока мне нечем. Ради разнообразия думаю о своем будущем и своем благополучии, но вижу лишь окончательные предупреждения и последние шансы. Образ Сесилии мелькает в моем сознании, перед мысленным взором предстают ее непокорно развевающиеся волосы, а ее смех, льющийся сквозь безумную, яростную ухмылку, так и звенит у меня в ушах. Если честно, без Сесилии все представляется пустым и пресным – лишь смутным подобием прежней жизни, эхом отдающейся в новом, унылом существовании. Прежней жизни, окончившейся крахом, и все из-за кого – какого-то неизвестного, безымянного ребенка? Я не могу винить Сесилию в том, что все пошло не так, как я хотела, но стремление нести за нее ответственность не прошло для меня даром. Уму непостижимо, но я все еще хочу заботиться о ней.

Возвращаюсь из магазина, специально выбрав длинный путь. Это дает мне время подумать о том, что Клаудия сказала мне утром: оказывается, вчера вечером снова приходила полиция. Почему же Клаудия не рассказала мне об этом, когда я пришивала ее пуговицу? Похоже, ее больше волновало признание в том, что она шпионила в моей комнате, хотя она и утверждает, что просто искала книгу. Но я – не дура. А что, если она нашла мою камеру и просмотрела снимки? Не думаю, что множество более или менее правдоподобных объяснений помешало бы ей тут же меня уволить. Точно так же, как не считаю, что она поверила в мои россказни о падении с велосипеда. Мне стоило быть более осторожной и не бросать перепачканную кровью кофту где попало.

– А что именно они хотели? – спросила я у Клаудии утром, пока готовила мальчикам завтрак.

Близнецы дружно залезли в тарелки с кукурузными палочками, когда я предложила им подсчитать количество воздушных хлопьев. Это развлекло детей, пока я резала фрукты и расспрашивала их мать насчет визита детективов.

– Довольно бесцеремонно с их стороны приходить так поздно.

Клаудия выглядела смущенной.

– Они хотели задать несколько вопросов о моей работе, – убедительно объяснила она.

Я возвращаюсь домой и отпираю входную дверь, готовая продолжить все, что требуется. И тут же буквально столбенею. Откуда-то изнутри дома доносятся тихие голоса. Незнакомые мужские голоса. Осторожно выглядываю из входной двери, осматривая подъездную дорогу к дому и улицу за ней. Этот вид кажется таким соблазнительным, безопасным, полным свободы и сулящим спокойный остаток жизни, что я решаю бежать. Уже готовлюсь дать деру, когда в прихожей появляются двое хорошо одетых мужчин. Один из них сжимает стопку бумаг, и незнакомцы, похоже, точно так же удивлены при виде меня, как я – при виде их.

– Кто вы? – Меня трясет от страха, адреналин учащает мой пульс. Вряд ли это злоумышленники, незаконно вторгшиеся в чужой дом. Должно быть, это друзья Клаудии.

– Мы собирались спросить у вас то же самое, – говорит высокий блондин.

– Вы – друзья семьи? Я никого не ждала. – Делаю осторожный шажок в сторону, пытаясь разглядеть, что они тут вытворяют.

Кажется, все ужасно. Судя по папкам в руках мужчин, они хозяйничали в кабинете Джеймса. Мое сердце яростно колотится, когда я прохожу вперед и заворачиваю за угол, чтобы посмотреть, что они натворили. При одном взгляде на дверь кабинета я начинаю задыхаться. Замок элементарно сорван ломом. Дерево расколото.