За бортом жизни - читать онлайн книгу. Автор: Стюарт Хоум cтр.№ 16

Кейн пожаловался, что моя гипотеза была слишком непонятна для среднестатистического человека, и что народу больше бы понравилась теория, выдвинутая Мелвином Феарклоу в книге «Потрошитель и Королевская семья», согласно которой, главой банды, ответственной за уайтчепельские убийства был Лорд Рэндольф Черчилль. Я раскритиковала Феарклоу за доверие к пачке фальшивых дневников, бездоказательных и не имеющих каких-либо литературных достоинств. Альфи настаивал на том, что книги Феарклоу, Уилдинга и Стефена Найта навредили королевской семье. Я согласилась, но объяснила, что для меня сэр Уильям Галл и Джон Нетли были слишком скучны, чтобы их обсуждать.

Пока мы говорили, перед нашими изумлёнными глазами материализовался Уильям Берроуз. Пульт управления его машиной времени был неисправен. Когда бит-писатель начал исчезать, Альфи схватил его за правую руку, а я уцепилась за левый рукав. Комната покачнулась и вскоре исчезла. Там, где раньше нас окружали четыре стены, теперь не было ничего, кроме затхлого воздуха. Мы оказались в Уайтчепеле тех времён, когда там были театры и концертные залы с дешёвыми входными билетами. Эти заведения служили убежищем для местных жителей, которые таким образом и развлекались по-королевски и оставались в безопасности.

Граф Эфингем, театр в Уайтчепеле, был совсем недавно отделан и украшен. Он вмешал три сотни человек, но лож в нём не было. Уайтчепельский народ не ходил в театр в лайковых перчатках и белых галстуках. Сцена была просторной, с многочисленными техническими приспособлениями; уайтчепельцам нравились пиротехнические эффекты, голубые демоны, красные демоны, исчезающий сатана, который в облаке дыма проваливался в незаметную дыру в полу. Громкие аплодисменты встречали нимф в прозрачных одеждах, которые, подобно Афродите, выходили из волн морских и садились на искусственные лучи солнца, подвешенные между сценой и театральными небесами.

Недалеко от Графа Эфингема был театр «Павильон». Приблизившись к нему, я увидела проституток, стоявших на улице в группках из четырех-пяти человек. Внутрь они осмеливались войти только со своими мужчинами. У многих проституток были продолжительные отношения с моряками. Эти отношения возобновлялись, когда мужчины сходили на берег, продолжались, пока были деньги, и прекращались, когда моряки снова уходили в плавание. В концертном зале «Истен» предпочитали галёрку, отгороженные места для моряков и их женщин, чтобы торговцы могли насладиться представлением, и при этом им не досаждали те, кто получал удовольствие от пьяных драк.

В другом концертном зале, «Британская королева», на Коммершиал Роуд, проститутки были завсегдатаями. Когда мы приблизились к нему, двух проституток арестовывали за попытку убить мужчину. У одной из них было толстое отталкивающее лицо с низким лбом, коротким носом и раздутыми ноздрями. Другая выглядела гораздо лучше. Когда мы вошли в «Британскую королеву», она оказалась переполненной женщинами лёгкого поведения, одетыми в кричащие наряды, выделывавшими шокирующие пируэты. Высокие ноты флейт и скрипок пристроились к рёву трубы, чтобы заставить присутствовавших вальсировать на немыслимой скорости.

Возможно, я пристрастна, но мне лица проституток показались приятными, и нельзя сказать того же об их клиентах. В них можно было прочесть сочетание покорности, безразличия и безрассудства. Все эти фазы проститутка проходит, занимаясь своей мало уважаемой профессией. Шлюха недостаточно опытна в своей профессии, пока она не испытает все эти ощущения, и пока они не смешаются воедино. Есть какая-то утончённость в женщине, трогающей свою промежность.

Она решительно настроена соединить дело и удовольствие в таких обстоятельствах, которые многим показались бы невыносимыми.

Лица клиентов, которые я увидела после того, как машина времени переместила нас в 1888 год, были пустыми, глупыми и пьяными. Мы вошли в бордель на Фредерик-Стрит, потом пошли на Брунсвик-Стрит. Обе улицы пользовались дурной славой из-за домов терпимости и воровских квартир. Комнаты в публичном доме были довольно просторными, их украшением были кровати с пологами на четырёх столбиках. Некоторые их них были закрыты грязными выцветшими ситцевыми занавесками. На каминных полках стояли дешёвые фаянсовые фигурки. Над ними возвышались зеркала в оправах из розового дерева или позолоченного металла. Берроуз собирался показать нам, как он разделывается со своими жертвами; на улице всё ещё было много народа.

Пока мы следовали за ним в его адской миссии, мы поняли, что он прибегал к использованию обрядов, церемоний, заклинаний и воззваний к могущественному и его личному духу зла, чью благосклонность он пытался снискать с помощью оргий, которые своим ужасом, богохульством и непристойностью должны были превзойти всё, что за ними последует. Берроуз верил, что как некромант он должен был добиться высшей степени озлобления и деградации человеческой натуры. Меньшее из преступлений, необходимое для достижения вожделенной для него силы, было ритуальное убийство, и чем более деградировавшей будет сопротивляющаяся жертва, выбранная для подношения духу, тем лучше.

Чёрная магия, которую использовал Берроуз, подразумевала обращение к силам злых духов и демонов. Субстанции, необходимые для того, чтобы преуспеть на этом поприще, включали в себя кусочки кожи самоубийцы, гвозди от виселицы, свечи, сделанные из человеческого жира, голова чёрного кота, которого сорок дней откармливали человеческой плотью, рога козла, изнасилованного мужчиной, и препарат, приготовленный из матки проститутки. Свои первые четыре жертвы Берроуз распял на кресте. Это типично сатанинский обряд. Он насиловал свои жертвы и, кончая, перерезал им горло.

Если бы те, кто расследовал убийства Джека Потрошителя, учитывали бы фактор путешествия во времени, тогда личность убийцы давно была бы известна. Многие исследователи феномена Потрошителя просто использовали уайтчепельские убийства как отправную точку для собственных галлюцинаций, а не вели объективное расследование преступлений. Берроуз хотел, чтобы я, зная правду, смогла пробиться сквозь завесу лжи, которой была покрыта его весьма успешная карьера в области чёрной магии. Выполнив эту миссию, Берроуз вернул нас обратно в комнату Альфи, в настоящее время. Стены всё ещё покачивались, шатались, но на ощупь были твёрдыми.

Когда мы с Кейном протрезвели, занявшись оральным сексом, мы надумали вломиться в дом к Адаму Сколду на Фурнье-Стрит. Я украла кошелёк Адама, так что теперь знала его адрес. Я надеялась раздобыть улики, которые бы подтвердили, что Сколд был хладнокровным убийцей, которого к расчленению проституток толкала безумная, но непоколебимая уверенность в том, что в прошлой жизни он был Джеком Потрошителем. До этого момента нашего повествования мы лежали голова к ноге, рот к паху, но мы быстро расплели наши тела, оделись и выбежали из этой стильной квартирки.

Пока мы шли по Брик Лейн, мы увидели на углу Хенбери-Стрит несколько членов феминистской художественной группировки «Охотники за Яйцами Без Границ», которые фиксировали на видеокамеру попытки мужчин снять проститутку. Потом этих горе-клиентов они обзывали и высмеивали. Мы пошли дальше, на следующем повороте свернули направо. Дома у Сколда уже кто-то порылся. Дверь была открыта. На первом этаже повсюду валялась опрокинутая мебель и порванные бумаги. На второй этаж мы не пошли. Мы устремились назад по Брик Лейн. На Хенбери-Стрит наблюдалось какое-то оживление. Мы подошли поближе и увидели мёртвого расчленённого Сколда, лежащего на одном из мест преступлений Джека Потрошителя.