Наука убийства - читать онлайн книгу. Автор: Стив Айлетт cтр.№ 5

Только странностей это не объясняет — с тех пор как он обработал хранилище, он стал слабее, истончился, никак не мог определиться, что думать и что делать. Он вспомнил о Румпельштильтскин, настоящей версии, где он режет себя до самого сердца — и обнаружил, что предпочитает компьютерный микс, в котором мелкий ублюдок просто убегает. Что сказал бы Гамета?

— Надо понимать, Бенни, — громыхнул Блинк, вбивая в пушку новый магазин, — ценность основывается на редкости, спросе и лёгкости замещения. — Он продолжил расстреливать паникующую толпу. Люди падали предсказуемо, как кегли. — Этот пистолет — гордость моя и услада.

Он имел в виду Кольт Демограф с девятидюймовым дулом, который достал из коповозки, когда начали выбегать банковские служащие. Он настраивался на возраст, цвет или размер зарплаты. Блинт хотел работать в Вегасе, пока не узнал, что там ему разрешат стрелять только в чёрных. Ему же нравилось валить их пачками.

— Бешги, почему они не стоят спокойно?

— Наверно, именно это и называется гражданским неповиновением, Шеф.

— Это не гражданское неповиновение, Бенни, это гражданская чёртова бессонница. Отступи. Загашу всю чёртову улицу.

Все дали по Торговой задний ход, и Шлюзовая пушка выкатилась вперёд, дымя как дизельный грузовик. Местные застыли в её прожекторе. Они столпились в тугой ком, как намагниченные, и разлетелись на клочки. Когда копы выдвинулись вперёд, улица была закидана словно бы попкорном. Блинк прикурил сигару от горящей машины и использовал её, чтобы махнуть на разрушенный фасад банка.

— Теперь мы можем разобраться, что же здесь произошло.

Роза чувствовала, что если остановится, в ней прогорит дыра, как в плёнке на заклинившем проекторе. Запойно бледное, её лицо сияло во тьме подвала, подвешенное на киберпроводах и позвоночных рентгеновских лучах. Отсюда Загрузка запустил жалодоску, забитую, мусором, — медовую ловушку для братства. Подглядывающие копы обнаружат, что их счета резко избавились от денег. Осторожно двигаясь по главному залу с пистолетом в руке, она увидела две вращающиеся гиросферы. Загрузка Джонс согнулся над клавиатурой, безумно кодируя, беззаботный, как раввин, играющий в твистер с психопатом.

На скрип кожи Джонс обернулся, посмотрел тусклыми глазами.

Роза подняла пистолет.

— Увидимся после рецессии.

Когда курок вдавился, зону восьмидесяти кубических ярдов разметила этерическая сетка, так сильно стянув вибрации, что оружие реагировало только на нищету. Пистолет молчал. Роза нахмурилась, заподозрив осечку, — но поняла, что это значит. Очередь не предназначалась Загрузке, который бухнулся на колени, готовый разрыдаться.

Роза рассмотрела внимательнее фигуры, крутящиеся в сферах BP, как хомячки в колесе. Одна была большой, другая — мелкой. Глазам её предстали не Данте с Малышом. Это были Шеф Генри Блинк и Бенни Танкист.

В ранние годы Эдди Гамета написал мозголомку «Сложность путешествия по верхней решётчатой поверхности протонно-импульсиого моста». Сложность заключалась в том, что протонно-импульсные мосты были плодом воображения Гаметы, и любой пытающийся путешествовать по ним несомненно бы погиб. «А я наверняка посмеюсь», — заключил он.

Меряя шагами несуществующий ландшафт, Блинк строит несокрушимые умозаключения. Гражданского, конечно, так не обманешь. Однако братство натренировано не обращать внимания на детали. Если что — Блинк чувствует себя гораздо увереннее в изменчивых пятнах ареальности.

Бенни, однако, испытывает соответствующие симптомы после трёх часов обстоятельных издевательств. Две идеи облокотились друг на друга в чистых, вьюжных пустынях его души. Первая — что хромота после ранения, которой он страдал восемь лет, исчезла, словно он не оказывает давления на ногу. Вторая — что Блинк — идиот с бычьей шеей, раз решил уйти из подвала психа пару часов тому назад, не арестовав психа. Усиливающие BP наркотики, которыми их уколол Загрузка, едва они вошли в подвал, ни черта не подействовали. Смешно — сознание Бенни сейчас чище, чем когда-либо, но ясность эта столь же скоротечна, как у любого свежеарестованного или полицейского новобранца. Противостоять лжи столь мучительно, что он осознаёт: надо поверить, чтобы облегчить страдания.

— Бенни, у немцев есть слово, означающее Блицкриг? Этот вопрос мучает меня с тех пор, как мы покинули берлогу копов.

— Мы здесь на зыбкой почве, Шеф, — неуверенно пискнул Бенни.

— Мои уши как раковины обманывают меня? Застеснялись пары трупов? Я заставлю тебя понять лучше, чем я сам… — и он жестом указал на тела вокруг входа в банк, — эти люди в лучшем мире.

— Кое-кто из них, наверно, горит в аду, Шеф.

— И я про то же. Небо мигнуло.

— И чего ты так окрысился? — добавил Блинк, когда началось редактирование. Показания их чувств зашипели и затрещали, схлопнувшись в головокружительный вихрь телестатики. Два копа уже почти о чём-то заподозрили, но сцена снова включилась — они вернулись в основательную иллюзию.

Перед ними стоял банк, неповреждённый и без трупов. Все модификации исчезали при перезагрузке. Место дымящихся пуленепробиваемых окон Высотки занимала дешёвая белизна пенопласта. На улице за ними не было армии полицейских, и сама улица не была запятнана ни названием, ни кратерами.

Это был долгосрочный откат двадцатичетырёхчасовой петли Молота. В теории отсутствие длительных последствий должно поддерживать тупую боль недоверия, знакомого по внешнему миру, но здесь исчезновение эффекта было столь непосредственно, что даже плитоголовые воспринимали его и испытывали чувство беззаботной капитуляции перед необходимостью и дальше обманывать себя по этому поводу. В тот миг, когда ворвался новый день, Блинк заполучил оглушительный залп хохота в правое ухо — они с Бенни оказались в окружении грубейших мужиков, с уханьем катящихся по кривой нормального распределения. Данные ублюдки бесстыдно воспользовались удивлением Блинка и страданиями Бенни. Тягучие годы разноцветных унижений превратились в жёсткую ярость и ударили по копам, как алмазная наковальня. Осколки паники отлетели от неба.

Блинк зафиксировал ситуацию смущением своих ополоумевших щёк и в вялой попытке натянуть вожжи начал расстреливать людей, полностью отдавшись этому процессу. Каждая вспышка выстрела превращалась в флюоресцирующую бомбу и разбивала цель на кровавые ошмётки. Широкий взмах его оружия охватил бом-бозомби, пандемониев и прочих, кто считал мораль печально неадекватной защитой против современного мира. «Лучше горловые крики и вонзающиеся кинжалы, чем бесформенные опасения», — подумал Блинк.

— Но наши бетонные действия не адекватны идеям, которым мы следуем, — взревел он в сторону.

Бенни не слышал ничего, кроме собственных криков, и палил из курноса с меньшей и меньшей осторожностью, и ареальность поглощала эхо. Сетедевочка с тем, что оказалось обрезом пузоружья, дала залп в его направлении и взорвалась как кукла, набитая мясом. Улица заполнилась берсеркерами и симуляторными огнями рубиновой красноты. Стробирующий свет ослеплял его.