Ромовый дневник - читать онлайн книгу. Автор: Хантер С. Томпсон cтр.№ 18

— Гм, Кемп, это уже истерикой попахивает. Не знаю, смогу ли я сделать про вас рассказ.

— Ну и хрен с вами тогда! С дороги! Уже объявляют посадку на мой самолет — слышите этот голос? Слышите?

— Вы ненормальный, Кемп! Вы плохо кончите! Я знавал таких людишек в Таллахасси, и все они кончили как…

Ага, все они кончили как пуэрториканцы. Они сбежали и не смогли объяснить, почему, но им чертовски хотелось прочь, и их не трогало, понимают это газеты или нет. Невесть как они обретали уверенность, что, убравшись отсюда к черту, найдут что-то лучшее. Они слышали слово, то самое дьявольское слово, что заставляет людей впадать в противоречие с желанием двигаться дальше, — не все в мире живут в жестяных лачугах без туалетов, совсем без денег и без другой еды, кроме риса и бобов; не все убирают сахарный тростник за доллар в день или волокут в город кокосовые орехи, чтобы продавать их по десять центов, — но дешевый, жаркий, голодный мир их отцов и дедов, их братьев и сестер еще не конец истории, ибо если человек способен собраться с духом или даже совладать с отчаянием и отвалить на несколько тысяч миль, есть чертовски хорошая надежда, что у него будут деньги в кармане, кусок мяса в желудке и пропасть славно проведенного времени.

Йемон идеально уловил их настрой. На двадцати шести страницах он зашел много дальше рассказа о том, почему пуэрториканцы отчаливают в Нью-Йорк; в конечном итоге вышел рассказ о том, почему человек покидает дом вопреки самым дохлым шансам на удачу, и когда я кончил читать, то почувствовал себя мелким и ничтожным из-за всей той чепухи, которую уже успел понаписать в Сан-Хуане. Некоторые беседы увлекали, другие трогали — но сквозь все проходила красная нить, первопричина, тот факт, что в Нью-Йорке у них могла оказаться надежда, а в Пуэрто-Рико у них никакой надежды попросту не было.

Прочитав рассказ во второй раз, я отнес его Лоттерману и сказал, что, на мой взгляд, его следует разбить на пять частей и прогнать как сериал.

Он треснул бейсбольным мячиком по столу.

— Черт побери, ты такой же псих, как Йемон! Не могу я запускать сериал, который никто читать не станет!

— Его станут читать, — заверил я, зная, что нипочем не станут.

— Прекрати молоть эту чушь! — рявкнул Лоттерман. — Я прочел две страницы и чуть не помер от тоски. Одна чертова резь в животе. Откуда у него столько наглости? Он здесь меньше двух месяцев — и уже пытается впутать меня в публикацию рассказа, который вполне годится для „Правды“! Да еще хочет запустить его как сериал!

— Очень хорошо, — сказал я. — Вы спросили мое мнение.

Он волком на меня посмотрел.

— Ты хочешь сказать, что не станешь этим заниматься?

Я хотел было наотрез отказаться, но колебался на мгновение дольше, чем следовало. Всего лишь какую-то секунду, но ее мне хватило, чтобы осознать все последствия — увольнение, никакого жалованья, снова паковать вещички, отвоевывать позиции где-то в другом месте. Тогда я сказал:

— Газетой руководите вы. А я просто говорю вам то, что думаю. Ведь вы этого просили.

Лоттерман воззрился на меня, и я понял, что он переваривает всю ситуацию у себя в мозгу. Внезапно он смахнул со стола мячик, и тот запрыгал в угол.

— Черт побери! — заорал он. — Я плачу этому парню солидное жалованье — и что я от него получаю? Кучу дребедени, которая мне без пользы! — Он осел в кресле. — Ну все, с ним покончено. Я понял, что с ним будут одни проблемы, в тот самый момент, как его увидел. А теперь Сегарра говорит, что он носится по всему городу на мотоциклете без глушителя, народ до смерти пугает. Ты слышал, как он угрожал свернуть мне голову? Видел его глаза? Этот парень псих — следовало бы посадить его куда надо! — Он вытер лоб.

Я молчал.

— Такие нам не нужны, — продолжил Лоттерман. — Другое дело, если бы он чего-то стоил, но он ни черта не стоит. Он просто взрослый лоботряс, с которым одни проблемы.

Я пожал плечами и повернулся к двери, чувствуя злобу, смущение и некоторый стыд за свои слова. Лоттерман крикнул мне вслед:

— Скажи ему, чтобы зашел. Мы с ним расплатимся и выкинем его на хрен.

Я прошел через комнату и сказал Йемону, что Лоттерман хочет его видеть. Тут я услышал, как Лоттерман зовет к себе Сегарру. Они оба были в кабинете, когда Йемон туда вошел.

Десятью минутами позже он снова появился и подошел к моему столу.

— Все, больше никакого жалованья, — негромко произнес он. — Лоттерман говорит, он и выходного пособия мне не должен.

Я грустно покачал головой.

— Блин, вот ведь свинство. Просто не знаю, что на него нашло.

Йемон не спеша оглядел помещение.

— Да ничего необычного, — отозвался он. — Ладно, пойду к Элу — пивка выпью.

— Я там утром Шено видел, — сказал я.

Йемон кивнул.

— Я отвез ее домой. Она свой последний дорожный чек оставила.

Я снова покачал головой, силясь придумать что-то веселое и находчивое. Но не успел я толком поразмыслить, как Йемон уже направился в другой конец комнаты.

— Увидимся позже, — крикнул я ему вслед. — И выпьем на славу.

Не поворачиваясь, Йемон кивнул. Я наблюдал, как он освобождает свой стол. Затем он, ничего никому не сказав, вышел.

Оставшуюся часть рабочего дня я убил на написание писем. В восемь я нашел Салу в темной комнате, и мы поехали к Элу. Йемон сидел один за угловым столиком в патио, запихав ноги под стул. На лице у него читалась отчужденность. Когда мы подошли, он поднял глаза.

— А, — негромко произнес он. — Журналисты.

Мы что-то пробормотали и сели за столик с выпивкой, которую притащили из бара. Сала откинулся на спинку стула и закурил сигарету.

— Значит, этот сукин сын тебя уволил, — сказал он.

— Угу, — кивнул Йемон.

— Только не позволяй ему с выходным пособием шутки шутить, — заметил Сала. — Если будут проблемы, посади ему на жопу департамент труда — живо заплатит.

— Я сделаю лучше, — проговорил Йемон. — Как-нибудь вечерком я подловлю этого ублюдка на улице и выколочу из него все, что мне причитается.

Сала покачал головой.

— Не пори горячку. Когда он уволил Арта Глиннина, ему пять счетов навесили. Глиннин в конце концов приволок его в суд.

— Он мне за три дня заплатил, — сказал Йемон. — Все просчитал, до последнего часа.

— Вот урод, — выругался Сала. — Завтра же о нем доложи. Потребуй его ареста. Пусть подадут жалобу — он заплатит.

Йемон немного подумал.

— Тут должно выйти четыре с небольшим сотни. Еще немного я бы так и так протянул.

— На этом чертовом острове враз обломаешься, — сказал я. — Четыре сотни совсем немного, если прикинуть, что пятьдесят тебе нужно, только чтобы до Нью-Йорка добраться.