Большая охота на акул - читать онлайн книгу. Автор: Хантер С. Томпсон cтр.№ 83

«Дельта Даун… Что за цветок у тебя ?»

Из радио ревет классная музыка, а над Скалистыми горами занимается рассвет. Но музыка вдруг смолкает, и врываются новости ABC: Марта Митчелл требует отставки или импичмента «господина президента» по причинам, на которые ее заплетающийся язык способен лишь намекать, и Чарли «Текс» Колсон, некогда специальный юрисконсульт президента, опровергает все заявления, в том числе и данные под присягой, связывающие его со взломами, бомбежками, подслушиванием, судебными заключениями до суда присяжных, взятками и прочими рутинными правонарушениями в ходе его работы в Белом доме. А президент Никсон, так уж вышло, отдыхает у себя в особняке на пляже в Сан-Клементе, штат Калифорния, в окружении заскорузлых остатков своей некогда имперской гвардии. На радиочастотах слышен даже звон льда в бокалах мартини, когда Джеральд Уоррен, обреченный эрзац Рона Зиглера, запихивает еще один дурно написанный абзац (Поправка № 67 к абзацу № 13 исходного заявления президента Никсона, в котором он все отрицает…) в раскаленный телетайп Белого дома, чтобы немедленно транслировать на всю страну, а комната для прессы в Белом доме кишит одурелыми от чувства вины журналистами, готовыми сворой диких африканских псов накинуться на любое новое сообщение, лишь бы искупить все то, что знали, но о чем не писали, пока Никсон был на коне.

Почему Никсон пользуется не моджо, а неуклюжим телетайпом? Почему пьет не «Дикую индейку», а мартини? Почему на нем длинные нижние трусы? Почему его жизнь мрачный памятник всему пластмассовому, лишенному пола и эмоций? Когда я думаю про «Белый дом Никсона», у меня возникает ощущение полнейшего человеческого отъединения. Похоже, мы с президентом расходится почти во всем, за исключением профессионального футбола, маниакальное увлечение которым заставило меня взглянуть на него свеже-желчным взглядом, или, как писал покойный Джон Фостер Даллас, с «мучительной переоценкой». Все, что нравится Никсону, должно вызывать подозрение. Как творог или кетчуп…

Господи помилуй, телетайп! Что Никсон и его команда пользуются им, а не более компактным, быстрым и универсальным (и переносным) моджо-тайпом, было высшим оскорблением: сразу после вопиющей обиды, которую я испытал, когда увидел, что мое имя не включено в бесславный «Список врагов Белого дома».

Такому калечащему недосмотру я предпочел бы даже мстительную налоговую проверку. Иисусе! Какие идиоты составляли этот список? Как мне показаться в «Джероме», когда в Аспене, наконец, прознают, что меня там нет?

По счастью, «Список» составлялся летом 71-го, а это отчасти объясняет, почему моего имени там нет. Лишь осенью 72-го я начал называть Никсона в национальной прессе лоточником-подонком и вервольфом в гоне, само существование которого было (и остается) раковой опухолью американской политической традиции. Каждая реклама, какую издатели подготовили к моей книге о кампании 1972 г., начиналась с яростных нападок на все, что надеялся воплотить или отстаивать Ричард Никсон. Этот человек – ходячее оскорбление роду человеческому и особенно (как однажды заметил Бобби Кеннеди) тому высокому, оптимистичному потенциалу, который питал людей вроде Джефферсона и Мэдисона и который Эйб Линкольн однажды назвал «последней надеждой человека».

Слабым утешением служит то, что мое отсутствие в «Списке» 71-го связано скорее со временем и отказом Рона Зиглера читать Rolling Stone, чем с весомостью всего, что я сказал или написал про нашего злобного гада.

В конце-то концов, среди аккредитованных журналистов, освещавших президентскую кампанию 1972 года, никто, кроме меня, Никсона с Адольфом Гитлером не сравнил. Я был единственным, кто назвал его прирожденным гангстером, жучком с совестью торговца подержанными автомобилями. И когда эти тошнотворные эксцессы отцензурировали дрессированные журналисты Белого дома, я усугубил свои заигрывания с дурным вкусом, назвав корреспондентов Белого дома бандой глупых потаскух и овец, у которых смелости не хватит даже поспорить с Роном Зиглером, который заставлял их плясать под фальшивую дудку Никсона, пока не стало вдруг модным видеть в нем наемного лжеца, каким он был с самого начала.

Суть моих сетований – помимо того, что меня не включили в «Список», – коренится в обиде на непризнание (даже со стороны Зиглера) оскорблений, которыми я забрасывал Никсона до того, как его свалили. Дело в журналистской этике, возможно, даже в «спортивном духе», и я отчасти горжусь, зная, что пинал Никсона до того, как он рухнул. Не после, хотя я и это планирую, как только представится шанс.

Вины я за это испытываю не больше, чем если бы поставил на кухне мышеловку, уж конечно, не больше, чем Никсон, нанимая какого-нибудь головореза вроде Гордона Лидди, чтобы подставить меня, выдвинув обвинение в уголовном преступлении, окажись мое имя в его «Списке».

Когда документик подновят, я планирую в нем быть. Мой юрист уже сейчас, в преддверии склоки, подготавливает мои налоговые декларации. Когда выйдет следующий список «Врагов Белого дома», я хочу там быть. Через десять лет мой сын ни за что меня не простит, если я не сумею обелить мое имя и не окажусь официально среди тех, кого Ричард Милхауз Никсон считает опасным.

Дик Так со мной согласен. Он как раз смотрел телик у меня на кухне, когда Сэм Дональдсон начал зачитывать «Список» по телеканалу ABC.

– Срань господня! – пробормотал Так. – Нас там нет.

– Не волнуйся, – мрачно отозвался я. – Мы там будем.

– Что мы можем сделать? – спросил он.

– Выбьем пробку. Не волнуйся, Дик. Когда выйдет следующий список, мы там будем. Я тебе гарантирую.

Др. Хантер С. Томпсон. Хамские комментарии из камеры декомпрессии в Майами, июнь, 1973

от кого: Рауля Дьюка, спортивного редактора КОМУ: Редакционному совету

КОПИЯ: Юридический отдел, Финансовый отдел, Служба безопасности и т.д.

ТЕМА: Неминуемое освобождение др. Томпсона из камеры декомпрессии в Майами и вероятная неспособность Спортивной редакции или кого-либо еще контролировать его передвижения, особенно в связи с непродуманным планом перевести редакцию внутренней политики назад в Вашингтон и привезти из Лондона Ральфа Стедмана, чтобы чинить проблемы на слушаниях по Уотергейту…

ОТ РЕДАКТОРА

Следующий внутрикорпорационный меморандум прибыл по моджо-тайпу из Колорадо незадолго до сдачи этого номера в печать. Те, кого он потенциально поверг бы в отчаяние, встретили его со смешанным чувством. И в связи с возможными осложнениями мы сочли своей обязанностью подготовить объяснение на скорую руку. В основном для тех, кто так и не понял истинное место Рауля Дьюка (который официально занимает должность спортивного редактора), и также для многочисленных читателей, чьи попытки связаться с др. Томпсоном по почте, телефону или при помощи прочих средств не принесли плодов.

Обстоятельства исчезновения др. Томпсона с глаз общественности на протяжении нескольких месяцев были тщательно оберегаемым секретом. В последнюю неделю марта, вскоре после странного столкновения с Генри Киссинджером «на отдыхе» в Акапулько, др. Томпсон едва не утонул, когда в его баллонах внезапно кончился воздух, пока он нырял за черными кораллами у мексиканского побережья Юкатана на глубине около трехсот футов. По словам очевидцев, быстрый подъем с такой глубины обернулся почти смертельным приступом кессонной болезни, из-за которой пришлось спешно зафрахтовать среди ночи чартерный самолет, чтобы доставить др. Томпсона в ближайшую камеру декомпрессии, которая нашлась в Майами.