Фабрика футбола - читать онлайн книгу. Автор: Джон Кинг cтр.№ 9

Папа держит маму за руку, я бегу впереди вдоль берега, а Сара пытается угнаться за мной, орёт мне почти что в ухо. Я на год старше и немножко сильнее, я не хочу, чтобы она плакала, я притормаживаю и позволяю поймать себя, но делаю это как бы невольно, незаметно, чтобы не испортить её победы. Мы вместе приближаемся к краю воды и стоим без дыхания, держимся за руки, как мама с папой. Я оглядываюсь на них, они о чём-то смеются, мама машет нам, папа пинает песок, ветер встречный и песок летит на него, и на маму, она отворачивается, чтоб не попало в глаза, и вот она даёт ему взять себя под руку и они постепенно приближаются…

– Давай, входи в воду, – говорит Сара.- Не хочу, я кроссовки намочу, – говорю я.- Ты – трус.- Я не трус, я ничего не боюсь.- Нет, боишься. Ты боишься, что папа тебя заругает, а мама даст по попе.- Папа меня не заругает. Ему не важно, намочу я кроссовки или нет, потому что мы на море, а на море – это неважно, на море все неважно.- Тогда мама тебе всё равно надаёт.- Ну и что?Я бегу немного вперёд, Сара за мной, мы останавливаемся и смотрим на грязь впереди – по ней бежит большая чёрная собака, она бежит к лодкам, осевшим на грязи. Бежит очень быстро к стае чаек, качающихся на глади воды, и когда она приближается, они взлетают, летят низко, касаясь края воды, и собака изо всех сил старается поймать их, и вдруг, словно чудо, они резко взмывают в воздух – и мне хочется улететь с ними. Я немножко боюсь за птиц, ведь собака может поймать их и съесть, но они не глупенькие и просто дразнят её – позволяют приблизиться к ним ровно настолько, чтобы вовремя взлететь и всё. Я смотрю, как они взлетают в воздух, и собака делает большой круг, её лапы тонут в воде, она возвращается на берег, мне становится страшно – она идёт на нас с Сарой, и я загораживаю свою сестру, потому что мальчики должны идти справа от тротуара, чтобы ограждать девочек от машин, которые могут их сбить, ведь я сильнее моей сестрёнки и других девочек, и я не должен их бить никогда, потому что это нехорошо, но тут я замечаю большого человека в чёрном пиджаке с большой металлической цепью, он зовёт собаку и она разворачивается, отбегает, я оглядываюсь туда, где сидели чайки – они вернулись и опять плавно себе качаются.- Вы оба победили в забеге, – говорит папа. Он поднимает меня вверх над головой, мой папа, он такой большой и сильный, самый сильный на свете, не считая боксёров, ну и таких вот людей, типа них, хотя может, он такой же сильный, как и они, не знаю.- Вы оба – победители, – говорит он. – Ставит меня на землю и поднимает Сару, она смеётся, но немножко боится, и не знает, что делать.- Осторожно, не урони её, – говорит мама, – и тоже беспокоится.Но папа – как Супермен, у него – настоящие мышцы. Хотя у Супермена нет татуировки Вест Хэма, а папа не носит красный костюм и накидку. Он говорит, что летает как Супермен высоко в небе и залетает на другие планеты в космосе, пока мы спим, но я ему не верю, мне кажется, он шутит, а если бы я мог летать, как птицы, то я бы летал с папой, но ведь птицы не могут летать до луны и до других планет, и я тоже не хотел бы – там нет воздуха в космосе, я бы задохнулся, а может быть, мы даже встретили инопланетян, а они бы взяли и провели над нами эксперименты, как люди над кроликами и собаками и другими животными. В любом случае, если бы он и вправду мог летать, то довёз бы нас до Саутэнда па спине, а не на машине, и мы бы здесь быстрее оказались, и Сару бы тогда не вырвало на заднее сиденье, но тогда бы она могла упасть, и тогда бы папе пришлось устремиться за нею и поймать её, чтоб она не разбилась на мелкие-мелкие кусочки.- Кто-нибудь хочет есть? – спрашивает мама, и Сара говорит, что умирает с голоду, но я вспоминаю, как её вырвало на заднее сиденье, и говорю, что не хочу…- Даже чипсы не съешь? – спрашивает мама, и я киваю головой вверх и вниз, потому что чипсы – моя любимая еда.- Ну, тогда пошли, – говорит папа, – и мы направляемся через песок к бетонной дорожке, взбираемся на неё и идём вдоль по кромке, прямо к кафе. Мы садимся у окна, и нам видно, как в гавань входят корабли, и папа говорит, что они идут в Лондон по Темзе, и что раньше они доходили аж до самых доков Ист-Энда, но это было давно, ещё до него, и что времена меняются, и люди меняются, и что была большая война или чего-то такое, а потом были профсоюзы, а богатым они не нравились, и богатые построили шикарные здания, а бедным ничего не досталось.- Что вы хотите? – спрашивает девушка, папа говорит -она официантка, и я говорю, что хочу рыбные палочки, и чипсы, и горох, и стакан кока-колы.Сара берёт то же. И папа с мамой. И ещё папа просит побольше хлеба, и масла, и потом все просят побольше хлеба и масла, и в кафе теплее, чем на пляже, и папа говорит, что мы хорошо рассчитали со временем, потому что народу в кафе прибывает, и если бы мы не поспешили, мы бы не смогли сидеть у окна с таким прекрасным видом на море. Мне нравится смотреть на корабли, как они медленно проплывают, и я думаю, какая у них корма, потому что у лодок там, на грязи, корма – больше носа, папа говорит, чтоб они держались на воде, и вот эти маленькие лодки – они раскрашены в разные-разные яркие цвета, а большие корабли, которые везут разные вещи на заводы и фабрики – они либо чёрные, либо серые.Сара бьёт меня по ноге, я бью её, она кричит, как будто ей больно, и папа нам говорит, чтоб мы вели себя прилично. Он подмигивает нам, когда приносят еду, говорит, что умирает с голоду, и спрашивает официантку, нельзя ли принести нам ещё кетчупа, потому что бутылка почти пустая, она кивает, идёт к стойке и возвращается с новой бутылкой. Папа говорит, что польёт нам кетчупом еду, но я хочу сам, потому что я уже большой, мне уже семь, и оп разрешает, но он проливается чуть ли не весь, но я не против, потому что обожаю кетчуп, и мама с папой возводят глаза к потолку так, что я отворачиваюсь, потому что боюсь, что их глаза исчезнут на затылке, и их придётся вести в больницу. Саре тоже приходится справляться с кетчупом, но ей помогает папа – ведь она меньше меня.- Будет поезд, попозже, он уходит прямо с пирса – мы можем на нём проехать, – говорит папа.Я начинаю задавать вопросы, потому что люблю поезда, и иногда папа берёт меня на Ливерпуль Стрит, и мы идём смотреть на приходящие поезда, но больше всего я люблю Томаса-Паровоза, хотя вообще-то он больше для малышей, и мне кажется, Саре тоже нравятся поезда, и мне не терпится оказаться в поезде прямо у моря, но мне так нравятся рыбные палочки и чипсы, и поэтому – о поездах попозже.- Когда-нибудь я стану машинистом поезда, – говорю я. – А если не машинистом, то либо полицейским, либо доктором.Папа кашляет и говорит, что лучше всего быть доктором, а вот быть полицейским – трудно. Он смеётся и говорит, что самое лучшее всё-таки быть машинистом, но только не полицейским, всё, что угодно, но только не полицейским, и он заходится от смеха, но мама накидывается на него и говорит, что если бы полиции вдруг не стало, нам очень скоро их стало бы не хватать.Я соскабливаю кетчуп с чипсов, отрезаю кусочек рыбной палочки, кладу всё это в рот и держу его закрытым, когда жую – мама сказала. Потом глотаю и отпиваю кока-колу из стакана, в ней лёд, из-за него пить её трудно, и я вынужден вытирать клочком туалетной бумаги, который мне дала мама. Я продолжаю глядеть на море и на проходящие корабли, и думаю, что если бы я был матросом, как бы тогда получилось, ведь мне было бы страшно, если бы корабль стал тонуть, и меня бы съели акулы, или уж ногу бы точно откусили, а я даже плавать толком не умею, хотя папа уже начал водить меня в бассейн по воскресеньям.- Не играйся с едой, – говорит мама Саре. Она уже сыта, хотя и съела только половину, я же почти закончил, так же как и мама с папой.Мы идём вдоль пляжа, и я думаю, что хотел бы быть полицейским и помогать людям. Полагаю, Супермен – это род полицейского, и тут я вижу пиратский корабль у пирса, и я срываюсь бежать к нему, но папа удерживает меня, на дороге- машины, он держит меня, а я и забыл про машины, я хочу посмотреть на пиратов, и он говорит: хорошо, но сначала мы пойдём на поезд, потому что скоро может пойти дождь, и ветер может усилиться, так что лучше сначала проехаться на поезде, ведь он идёт над морем, а деткам совсем не нужна простуда или ангина.Я сижу в поезде, который не очень похож на Томаса, пава говорит, что это поезд для взрослых деток, и мне интересно, как его зовёт машинист, а Сара не перестаёт оглядываться на пиратский корабль, но как только поезд начинает Двигаться, это уже гораздо интересней, и я смотрю вниз на воду, и мне это начинает не нравиться, потому что если что-то сломается и мы упадём вниз, и маму, и папу, и Сару, и меня съедят акулы или крокодилы или подводные лодки или Кто-нибудь ещё даже страшнее. Я ничего не говорю, потому Что мне нельзя бояться, я должен быть храбрым парнем, и ещё – мальчики не плачут, хотя я и плакал в школе на прошлой неделе, когда один пацан ударил меня палкой, потому что одного негра белые люди побили, но я-то не виноват, я так ему и сказал, а он просто смеялся, а потом убежал, и учительница спросила меня, что случилось, но я ничего не сказал, потому что болтать – это хуже всего.Поезд ведёт какой-то дяденька, и он дует в свисток время от времени, и мне это так нравится, я чувствую себя в безопасности, потому что машинист ведёт поезд, и он знает, что делать, так говорит папа, и кладёт мне руку на плечо, и теперь мне нравится ехать, и Саре тоже, и вот мы уже подъезжаем, оглядываемся, корабли теперь ближе, и мама говорит, что этот – из России, а этот – из Африки. Она говорит, что в России много волков и медведей, а в Африке – разных других животных: львов, слонов, жирафов и разных-разных прочих, которых я не знаю, но бывают плохие люди, и они убивают слонов, чтобы забрать их бивни, и Сара начинает плакать, папа говорит: успокойся, сейчас такое уже редко бывает, он покупает нам чипсы у старика, у которого в коробке – куча всего.Мы садимся в обратный поезд, и впереди я вижу пиратский корабль, и мне интересно, когда пиратские корабли приплывают в Лондон, хотя папа говорит, что пиратов больше нет на свете, что они остались в море где-то рядом с Вьетнамом, такими вот странами, и теперь у них новые корабли и всё уже не так, как в старые времена.Мы сходим с поезда и спешим на пиратский корабль, потому что дождь становится сильнее, папа даёт женщине деньги, мы заходим на корабль – он из дерева, у него мачта, кругом всякие канаты и куча всего, большие пушки на колёсах. Папа говорит, что они не настоящие, потом говорит, -настоящие, но не опасные, не волнуйся, и я рад, что они не игрушечные, но они и не похожи на игрушечные.Внутри что-то написано, и папа говорит, что пираты носили широкие штаны, обмазанные сажей, чтобы защититься от холода, а пуговицы у них иногда были сделаны из позвонков акулы или затвердевших кусочков сыра. Он говорит, что пираты часто ели в темноте, потому что еда была Ужасной, и что они пили много рома и страдали от болезней, которые называются цинга, брюшной тиф, сыпной тиф, дизентерия, малярия, жёлтая лихорадка и ещё другими болезнями, связанными с мужчинами и женщинами. Пираты любили золото и серебро, и хотя они и раньше существовали, о них заговорили только после того, что они стали делать в семнадцатом и восемнадцатом веке. В основном они были англичанами, голландцами и французами, и сначала они грабили испанские галеоны, возвращавшиеся из Америки, которая в то время называлась Новым Светом. Они нападали на них и забирали их сокровища.Папа говорит, пираты жили в местечке, которое называлось Тортуга, недалеко от Гаити и ещё на Багамах, и что в 1663 году на Тортуге и на Ямайке было около пятнадцати кораблей и тысячи человек, и хотя они и стали работать на королей и королев своих стран, вскоре они начали нападать на всех подряд и стали сами себе боссы, и королям и королевам они разонравились, потому что всё было в порядке, когда они грабили и убивали ради своих стран, но потом они всем разонравились, когда стали делать это ради себя. Фрэнсис Дрейк был пиратом, и поэтому испанцы отправили свою Армаду, чтобы остановить его нападения на их корабли, а его поддерживала Королева Елизавета. Пиратов называли по-разному: флибустьерами, джентльменами удачи, морскими волками, а Генри Морган был одним из лучших, и все его боялись. Папа говорит, что все моряки на испанском корабле предпочли покончить с собой, чем попасть в руки Генри Моргана. Потом его поймали и отдали под суд в Англии, но Чарльз Первый вместо того, чтоб его убить, сделал его Рыцарем и губернатором Ямайки. Вудз Роджерс тоже был пиратом и потом стал Губернатором Багам, и ещё был Эдвард Тич, которого также называли Чёрная Борода – это был гигант, который много ругался, и у него была длинная борода с вплетёнными лентами, похожими на дреды.Папа говорит, что он любил добавлять порох в свой ром. У Калнко Джека в его команде было две женщины: Анн Бонни из Графства Корк в Ирландии, она была его подружкой, и Мэри Рид – она была солдатом. Папа говорит, что одним из самых злых пиратов был валлиец, которого звали Бартоломью Роберте, он убил много людей и был франтов, и ещё носил красное перо в шляпе.Мы идём по кораблю, смотрим на пистолеты и картины больших кораблей с парусами и рисунки пиратов, как они пьют и дерутся. Сара говорит, что ей не нравится и скучно, а я был бы не прочь нарядиться пиратом и подраться на шпагах, но я не думаю, что хотел бы убивать кого-то или сбрасывать в море, чтобы его съели акулы, потому что мне бы не хотелось, чтобы со мной так сделали. Папа говорит, что был такой Капитан Кидд, он был шотландцем, и был флаг, который назывался Веселый Роджер, он показывает на него, вот он – на стене, на нём череп и кости, мне он не нравится, пираты водружали его на мачту и давали кораблю, на который хотели напасть, шанс сдаться, и если корабль не сдавался, они водружали малиновый флаг, и это означало, что пощады никому не будет, и всех убьют.Капитаны делали свои варианты флагов, мы проходим немного по палубе корабля, смотрим за борт на море, вокруг много больших канатов, и папа говорит, что наверное жизнь у пиратов была трудная – шторма и, вообще, тяжёлые условия, но, наверное, всё-таки было интересно, ведь им довелось жить в Вест-Индии, где прекрасный климат, ни как в Англии, где постоянно идёт дождь, и они были сами себе хозяева, им не нужно было беспокоиться о счетах за газ и электричество, телефонном счёте, налоге на собственность и других прочих налогах, и за ними не гонялись страховщики и функционеры и не превращали их жизнь в пытку. Папа говорит, что он, наверное, стал бы пиратом, и улыбается маме – столько выпивки и красавиц в серьгах и бусах, горы золота и битвы на шпагах, да и мама могла бы стать пираткой, как Анн Бонни и Мэри Рид, которую, кстати, не повесили, потому что обнаружили, что она ждёт ребёнка. Тогда бы всё – не стало бы законов, которые их душат и позволяют обкрадывать запросто так. Кто-то всегда пытается оторвать кусок от папиной зарплаты, заставляет его платить кучу денег за аренду, и вот так они всегда: просто примут закон – и плати, . что сказано, а иначе пойдёшь в тюрьму.Я мог представить папу пиратом, с пистолетами и шпагой, в широких штанах, и у него под глазом – большущий синяк, такой ему поставил фанат Челси, когда он пошёл посмотреть на матч с Вест Хэмом, и я спорю, он бы этих мужиков, которые его ударили на Вокзале Виктория, точно бы сбросил в море к акулам. Сара хочет в Запретную Страну через дорогу, поэтому мы возвращаемся через экспозицию, и я в последний раз смотрю на пиратов, и на пушки, и вот мы уже на перекрёстке, ждём, когда пройдут машины.- Это уже шестой Ролле здесь за сегодняшний день, -говорит папа. – Интересно, сколько миллионеров живёт в Саутэнде.Я поворачиваюсь и смотрю на чёрный Роллс-Ройс, едущий по дороге. Сюда приезжают жить люди, разбогатевшие в Восточном Лондоне, а вот картинка человека в плаще, у него смешное лицо, и папа говорит, что это полицейский плакат про флэшеров, и он говорит, что флэшеры – это такие мужчины, которые показывают письки людям, которые не хотят их видеть, и мама говорит, что эта ещё одна причина, по которой нам нужны полицейские, папа кивает и соглашается. Мне смешно, потому что мне кажется, что это довольно глупо – вот просто так показывать свою письку, она ж замёрзнет на таком ветру, мы пересекаем дорогу, папа даёт старику деньги, и мы заходим в Запретную Страну.Мама ведёт нас мимо больших мультяшных картинок, они все про Питера Пэна, он был мальчиком, который вообще не рос и никогда нe стал взрослым. Я говорю, что это как-то странно, потому что я хотел бы вырасти и стать как папа, но он говорит: не спеши, что он с удовольствием стал бы опять ребенком, это лучшее время в жизни, ни о чём не надо заботиться, можно просто играть и ходить в школу и просто быть самим собой. Он говорит, что если бы мог вернуться в детство, он бы лучше учился, он и мне постоянно говорит, что это пригодится, когда я вырасту, и мама рассказывает нам о Венди и Тинкер Белле и Капитане Хуке и о крокодиле. Сара хочет быть Венди, а я буду Капитаном Хуком, потому что, по-моему, по всему Саутэнду полно пиратов, и я буду носить шпагу, и может, расскажу про неё ребятам в школе, тогда мы с ней поиграем во дворе. Саре нравится Запретная Страна, она хочет посмотреть на Тинкер Беллу, и мама говорит – это просто сказка, фей и гномов больше не бывает, но папа говорит, что нет, бывает, и они смеются, может быть, говорит мама, но только не там, где мы живём, нам придётся ехать далеко в деревню, или за море в Ирландию, чтобы их увидеть, но даже там мы можем их не увидеть, потому что мы не привыкли к таким вещам. Вот магазин книг и игрушек, и мама с папой покупают Саре книжку про Питера Пэна, а мне – шпагу.Когда мы выходим на улицу, уже не так холодно, как раньше, и мы идём вдоль берега. Вокруг теперь больше людей, и мы покупаем пончики в небольшом киоске и смотрим, как их готовит хозяйка, и когда я откусываю один из них – он просто замечательный. Мама говорит, что почитает нам Питера Пэна сегодня перед сном, когда мы придём домой, а я продолжаю думать о пиратах, и мне хочется увидеть настоящий пиратский корабль, плывущий к нам, и если бы я мог, я бы носил на глазу повязку и дрался бы на шпагах. Папа говорит, что мы дойдём до конца стены и потом вернёмся назад. Затем мы пойдём к машине и поедем домой пораньше, чтоб не попасть в пробку, поедем к Бобби, ведь она ждёт свой ужин, и мама говорит, что она надеется, чёртова псина не разворошила опять мусорное ведро.