Тюрьма - читать онлайн книгу. Автор: Джон Кинг cтр.№ 22

Я люблю тебя, Джимми, никогда не покидай меня и не позволяй мне уйти, мы будем жить вечно и увидим мир, мы обустроимся, и у нас будет большая семья, мы будем кушать яблочный пирог, такой же, как пек Гранин, ты и я, мой сладкий, никто нам теперь не помешает, весь мир у наших ног, и я вдыхаю аромат этой прекрасной южной мисс, пытаюсь решить, поехать ли мне на юг, проскочить мимо Нью-Орлеана и найти хороший пляж в Мексиканском заливе или же направиться на запад, в Техас, и продолжать ехать, пока мы не доберемся до Тихого океана. Мари-Лу и Рокер сидят на перекрестке и превосходно себя чувствуют, эта женщина — сущий ангел, одна из знаков удачи, которыми Бог награждает хороших мальчиков, таких, как я.

Легко проникнуться завистью к свободным людям, защищенным в своих теплых домах и уютных постелях, они зарабатывают деньги и ждут, когда наступит уикенд, целых два дня, чтобы скосить лужайку и помыть машину. Легко проникнуться завистью к женщинам и детям, даже к их бегающим собакам, которые выклянчивают объедки и хитрят, которые торопятся домой, когда прогулка становится им в тягость, и их принимают с объятиями и с ужином. Куда бы я ни отправился, везде живут порядочные, любящие демократию люди, живут в уважении к чистым деньгам, защищенные кирпичными стенами, которые они превратили в свои жилища, по грязным улицам проходят бродяги, и на них можно смотреть через защитные стеклянные фильтры. Я завидую им в их скуке, в их безопасности и любви. И может, я даже завидую Капитану, завидую тому, что он хорошо выглядит и бегло говорит на этом языке, я завидую его явной уверенности и его здоровью, завидую тому, что он пользуется уважением у членов своей команды, завидую, что у него есть средства, которые он зарабатывает на жизнь. Видимо, я недооценил этого человека, что-то исказило мое мнение о нем.

Рамона говорит мне, что после своего путешествия в рай она выйдет замуж, обустроится и создаст семью, и ее мужчина будет благоразумен, и скучен, и он будет ей гарантией надежности, которой у нее никогда не было, которую я никогда не смогу дать ей. Их жизнь будет монотонна, но безопасна. В то время, когда на вершине холма щелкают четки, она бряцает брелоками своего браслета, и этот звук пробуждает мечту великого охотника за странствиями, скитающегося по верфям, выезжающего на сафари в контейнерные джунгли. Звонит телефон, и эта незнакомка, которую я зову Марианн, потому что не могу произнести ее имени, быстро подходит к стойке бара, склоняется и говорит с барменом. Я смутно помню балийские маски, я видел их в Магазинах подержанных вещей, но не знаю, что они обозначают, имеют ли они отношение к верованиям или сделаны просто по приколу. Люди делают маски повсеместно, создают кукол и придумывают мультяшных персонажей, но к чему эта деятельность на тропическом острове?

Когда Славный Капитан заходит в бар, и я сижу, не меняясь в лице, а Рамона оборачивается, снова оглядывается на телефон, на ее лице проскальзывает удивление, а затем восторг, она смеется, спешит в его объятия. Благородные морской волк поднимает ее на руки и кружит, и я жду, когда музыкальный автомат начнет играть «Привет, Мари-Лу» в исполнении легендарного Рики Нельсона. Трогательная сцена, но этот Капитан бесит меня, и я пытаюсь разобраться, почему так, может, потому что он из того типа людей, которые всегда все держат под контролем и никогда не страдают от тоски, никогда не разбрасывают фантики от конфет, никогда ни о ком не говорят плохих слов, его лицо бесстрастно, и потому невозможно прочитать его мысли. Его принимают как героя, вернувшегося с войны, хотя на самом деле он просто еще один рабочий человек, торговый моряк, перевозящий грузы. Но в изумленных глазах этой женщины он все же супермен, и она крепко целует его в щеку, и это странный поцелуй, скорее утешительный, нежели страстный.

Влюбленные усаживаются на высокие стулья у стойки бара, и этот чувственный мужчина сражен Марианн, он обнял ее за талию, заказывает выпивку, периодически оглядывает зал, он ждет, пока бармен выполнит их заказ, и щеки Капитана пылают от счастья. Он мельком смотрит на меня, и его взгляд не задерживается ни на долю секунды, словно меня и не существует, я просто еще один безликий бомж, в крови которого слишком много алкоголя, который в эмоциональном смятении. Он осознал, что нет будущего в таком неприкаянном существовании. Он вел странствующую жизнь, он повидал мир и принял решение изменить этот надоевший порядок, скромный матрос, взбирающийся по служебной лестнице. Если это так, то я еще завидую и его решимости, впрочем, как и его мужеству. Мне начинает нравиться этот человек. Он искренен и справедливо обращается со своей командой, зная, что парни, работающие под его начальством, хоть и самостоятельны, но также потеряны и одиноки. Я пытаюсь вспомнить поговорку. «Одинокие люди редко бывают в одиночестве». Очень справедливо, но не для данного момента. Я пьян и хочу уйти, я подхожу к бару.

Капитан и Марианн с воодушевлением поднимают свои бокалы и легонько чокаются, выпивают и поднимаются, они готовы уйти, и эта сладкая девочка оборачивается, машет мне рукой, мельком улыбается; и от этой ее улыбки замедляется ход времени, я снова здесь, в еще большем смущении, она сбрасывает свою маску и из незнакомки превращается в близкого человека и возлюбленную; в бар входит матрос и приветствует Капитана, они выходят, и матрос открывает им дверь. Я расплачиваюсь с барменом и выхожу на улицу, в лицо дует ветер, эти двое влюбленных спрятались куда-то, их не видно. Я опираюсь о стену, дохожу до угла и пытаюсь вспомнить, слева или справа мой отсюда находится мой отель. Ветер резок, у меня мерзнут щеки. Уходит пара минут на то, чтобы сообразить, что мой отель справа, тепло алкоголя испаряется, изрыгнув выхлопы, мимо проезжает машина.

Я продолжаю свой путь, я иду медленно, смотрю на дорогу и замечаю машину, в которой сидят два человека. Я подхожу ближе, но не могу рассмотреть, Капитан ли это с Марианн, у этого человека на ладони маленькая коробка. Должно быть, в ней кольцо. Мотор работает, и от конденсации запотевают окна. Я наклоняюсь, чтобы рассмотреть, что происходит. Ясно, что этот загадочный человек предлагает ей руку и сердце. Они разговаривают и улыбаются, затем повисает пауза, они обнимаются, крепко держат друг друга в объятиях, держат жизни друг друга, у них будет десять детей, и они заживут счастливой жизнью в маленьком хорошеньком домике; и мое одиночество от этого еще острей, я тону в нем, видя этих нежных обнимающихся незнакомцев, и я теряю голову, стучу в лобовое стекло, но они не замечают, а может, меня больше не существует, я неуместный призрак, еще один безликий изгнанник. Я отскакиваю и верчусь, смотрю на аллею и вижу длинную палку, подбираю ее и возвращаюсь к машине, начинаю лупить по лобовому стеклу. Женщина вопит, а мужчина вылезает из машины. Я ору на него, и он забирается обратно в машину, начинает сигналить. До меня доходит, что я натворил, и я хочу извиниться, но не знаю, как, зависть — это яд, искажающий и извращающий здравый смысл. Я отбрасываю палку и тороплюсь скрыться в ночи до того, как приедет полиция и заберет меня в тюрягу.

Мистер Пресли стоит на голове, пытаясь обеспечить максимальный прилив крови к мозгу. Его волосы сползают вниз, опухоль в его животе безвольно провисает между хрупкими ребрами; скрученный узел из плоти и боли. Он был на обследовании и теперь готовится к операции, боится, что хирурги накормят его не теми лекарствами, что это нанесет вред мозгу или вызовет гангрену, при чем тут доброкачественная опухоль? Он также полагает, что страх может настолько ослабить его иммунную систему, что он не перенесет операции, а прилив крови к мозговым клеткам упрочит его ментальную выносливость. Его лицо надулось и покраснело, череп утонул в подушке и одеяле, кровать скрипит под его весом. Я сижу рядышком и считаю секунды, пытаясь не сбиться. С каждым днем время проходит все медленней, два месяца, проведенные в Семи Башнях, кажутся длиннее двух бессонных лет. Я не помечаю дни своего срока, я сопротивляюсь игре в числа, но это невозможно, мой календарь прилеплен на стену и испещрен надгробиями. Время стало чем-то, от чего нужно избавиться, и это само по себе преступление.