Echo - читать онлайн книгу. Автор: Алексей А. Шепелев cтр.№ 36

- с каким-то изяществом довольства и фривольства завершил поэт О. Фролов, и тут ему задают вопрос:

- Скажите, давно ли вы занимаетесь поэзией?

- Давно, довольно-таки… давно… (как бы зевает).

(Мы с Сашей дохли: нам слышалось «Часто, часто, практически каждый день…»)

- С детства наверное?.. – очень умильный, я бы даже сказал, доверчивый голосок репортёрши.

- Да! - очень грубо, развязно, дебильно, бахвально и несколько даже хрипло отрезал поэт.

Тут всё замялось какой-то музыкой на флейтах. А мы с Сашею закатились.

- Когда это он давал интервью?

- Да уж давно, я даже и забыл про это… хе-хе!

- А тебя почему нет?

- Я прочитал один стих в микрофон и ушёл – надо было домой ехать. А этим ренегатам говорю (там ещё Репа была, но она, по словам О. Ф., всю дорогу молчала – вернее, мычала и издавала иные нечленораздельные непотребные звуки): дети мои, прошу вас, выступите как надо: поприличней, повежливее, душевная чёрствость ни к чему, дурачее дело нехитрое – вы попробуйте с умом выступить, чтобы было… прекрасно… и не вздумайте обожраться! Они: иди, Лёня, иди себе, Леонид, со спокойною душою, ты наш лидер золотой… Только я ушёл, они нырь в ларёк у «Кристалла» и скушали бутылку «Смородинки», а вторую притащили с собой в студию, чем смущали остальных представительниц «АЗа» – Да… и вот что получилось – скотиняры! Я-то думал, что уже и не будет этой передачи…

Мы перестали смеяться, почувствовав между тем укол бессознательного удовольствия – от рассказа о пьянстве и профанстве. Хотелось ещё – с похмелья это само милое дело, тем более, что практически безопасно – ведь подобные рассказы «по трезвяку» страшно распаляют душу и стопроцентно приводят к пьянкам ещё хуже тех, коими они инспирированы.

Я разыскал сигареты («Приму», конечно) и показал их Саше:

- Видишь вот эмблему – «два льва возле какой-то фигни, подпирают её с двух сторон» – цитирую О. Фролова – так вот: он говорит, что это черти!

Мы опять удохли.

Показался Михей – весь сонный и какой-то слипшийся – проследовал в сортир, потом вышел, сказал «Дурачьё!» и последовал опять спать. Я стал заниматься навариванием чая (облазив все шкафы, нашёл нечто похожее на заварку, но пахнущее какой-то гадостью). Саша ослаб от курения и было хотел тоже на покой. Но я дал ему воды (пол трёхлитровой банки) и пообещал ещё и чефира. Он жадно впитывал воду в свой брутальный большой мешок, брутально-эмоционально провозглашая: «Какой насос! О, какая прелесть!» Он буквально (и брутально) стонал.

- Я и не думал, что простая вода из крана может доставить человеку такое наслаждение и счастье! Она, конечно, брутальненькая - водичка-то - жёская и тяжёлая: в ней, видишь ли, много железа…

- Ага, посмотрю, как ты будешь пить первую чашку чефира.

- Посмотри… Ты бы, боярин, боян Саша Буй, сообщил мне сказ про то, как О. Фролов, кнезь наш Великый, в хоромы твоя во батрацких али басурманских халатах пришедши.

- Да ты уже слышал.

- Я слышал от самого Рыбаря, а как он может рассказывать о своей невменяемости, как не с твоих слов!

- Блин, я вообще упал в осадок от этой выходки! уж сколько всего чудили, но это уже совсем!.. Да а вчера-то, еба-а-ать!

- Ну ты будешь рассказывать или как?!

- Ну ты дашь «Приму» или нигде?!

Я дал ему ещё закурить и стал ополаскивать Володеньку и наваривать в нём чай.

- …Итак, мы с О. Фроловым…

- «Итак»!..

- …Итак, мы решили выпить – выпить как обычно - то есть взяли литор сэма. Стали думать, где его выпить нам. Решили пойти на природу, то есть в маргиналии, то есть на озеро около дорогого нам нашего завода «Пигмент». Прошли корпуса «Пигмента» и вышли на место – за забором и собственно за озером. Расположились прямо на траве.

По дороге купили буханку хлеба, запивки и банку консервов. После первых двух выпитых стаканчиков я захотел открыть консервы, но сраным ножичком не очень хорошо получалось. О. Фролов сказал: дай сюда, блядь, не умеешь, и мастерски выполнил. Смотрю: а он уж хуяк и открыл! Стало невыносимо жарко (пошли-то часа уже в четыре), и нам пришлось растелешиться: сняли майки, О. Фролов закатал штаны и вытащил из них свой солдатский ремень. И тут оказалось, что мы сидим рядом с тропинкой, по которой ходють люди – дед с бабкой. «Отдыхаете, ребята?» - на что мы очень весело, я бы даже сказал, несколько жестковато, сказали: «Да!» и стали отдыхать ещё жёстче.

Мы уписали литор, а наступили уже сумерки, надо было идти домой. Во время пьянки мы не двигались с места, вставали только чтоб отлить уриной в можжевельничек, поэтому действие змия было неосознанным. В полной мере мы осознали его воздействие, когда прошли метров 100 – точнее, осознал я, а О. Фролову было по хую – у него сорвало башню. Майки мы, естественно, надели уже… Вернее, О. Фроловуже снял опять. Вышли на асфальтовую дорогу за корпусами «Пигмента» (а, он говорил ещё, что название завода переводится «Менты - свиньи»!), О. Фролов начал пороть так называемую хюйню. Стал куда-то порываться, я его хватал за руку, призывая домой и в сознание. Он продолжал сопротивляться, я ему сказал: щас уебу и уебал прям в лицо. Он стал уж подходить ко мне с намерением замеситься, но драки как-то не получилось: О. Фролов замялся, а сначала, конечно, корячился: ну чё я не могу ответить что ли?! Я был в майке, а О. Фролов нёс свою в руке. И тут он стал её выкидывать. Я, главное, подбирал и как дурак ему отдавал. Он взял и выкинул ремень. Я поднял его, а отдавать не стал, думаю: чтобы не перегружать, а то точно что-нибудь выкинет. Зачем-то намотал на руку – как в армии хуячатся при глобальных драках часть на часть – и так и пошёл.

Нам захотелось курить. Я говорю: Сань, давай закурим. Он достал «Приму». Оказалось, что у нас нет спичек. На счастье едет машина. Вышли на дорогу, тормознули 99-ю – выходят два быка со зверскими рожами, чуть ли не с пистолетами. «Извините, - говорю (причём не разжимая рта, потому что в нём «Прима»), - у вас не будет сигарет?» Полминуты помолчали – думали, переглянулись, удохли, сели и уехали. Курить так и не получилось. Даже О. Фролову! Да мы уж и забыли. Раза после сорокового он успокоился – одел поданную ему майку – это было уже около депо на Чичканова – а до этого он швырял её прямо на улице куда не попадя. Где-то до мясокомбината мы дошли без происшествий (как нас менты не заметили – тут ведь опорничек!). И тут О. Фролов увидел на той стороне улицы какую-то бабку, которая, по его словам, мешала ему жить.

Он выпростал свою косоротую натужную ухмылочку, согнулся, как крюкан, и устремился за бабкой, крадясь в тени деревьев (уже горели фонари). Я за ним, он от меня – и за бабкой. Подзывает меня и говорит: пойдём, Сань, я её убью, всё равно никто не узнает и ничего не докажет. Я стал его отговаривать – заговаривать зубы, тянуть время, чтобы бабка смогла скрыться во дворе. Когда она пропала, и О. Фролов осознал сие, то сам сказал: пойдём, Сань, домой. Я аж удивился. Да, пройти-то до дома оставалось от силы метров 200 – кто же мог подумать, что начнётся самое интересное…