Echo - читать онлайн книгу. Автор: Алексей А. Шепелев cтр.№ 18

Пол покрыт ковром из бутылок, одноразовых стаканчиков, окурков и засохшей блевотины, в конце трубы люди, сгорбившись, мочились, в её начале сидели на корточках банкующие – разливали сэм и даже предохранительно передавали молекулярных размеров кусочек чего-то – закуску. Пока мы с Саничем здоровались с коллегами, О. Фролов, не признававший никаких «быдлоколлег» и не бывавший здесь со времён концерта, примостился к передаче и уловил парочку стаканчиков, послышались даже его дебильно-общительные шуточки (иногда, когда уже близок к стереоодуплечиванию – в противовес уже описанному квадроодуплечиванию, - на него нападает и такое). Я выгреб из одного кармана мелочь и сдал в сбор. Фёдор своею забинтованной рукою поднёс мне дар от змия – яд, который на время отнимает ощущение смерти, потом Саше.

- От змия, - сказал Саша и, как барабан в «Поле чудес», запустил колесо вечных возвращений в страну жуков.

- Вообще-то Фёдор - «дар Божий» с греческого, - бруталистически скривился Фёдор, продёрнув стопку мёда - т. е. яда, прошу прощения.

Вообще-то он лидер и вокалист группы «Нервный борщ» (в одном журнальчике из-за скудной фантазии или памяти журналистов, или в том числе из-за неразборчивости Фединого почерка и брутальности его дикции их постер вышел с подписью «Нервный борец») и зачал читать рэп:

У вас есть деньги на войну

но у вас нет денег на нас…

Все слушали абсолютно расслабленно, хотя каждому было ясно – по боксёрским жестам, по перебинтованной кисти, по страшно безумному – «обдолбанному», но сверкающему, горящему - взгляду чёрных глаз, по зверски сжатым обнажённым зубам и жилах на шее, по ниггерскому расплющенному носу - кто на самом деле нервный, кто борец и против чего. Короче у него, Феденьки, было лицо убийцы, причём прирождённого, и он удушил бы одной рукой даже Харрелсона. Арабское происхождение, «монгольское» воспитание, тяжёлое детство рэпера в гоповском Тамбове, пристрастие к антидепрессантам опийной группы в пубертатный период – всё это сказалось…

В ваших домах тепло

в ваших окнах горит свет

в ваших спальнях темно

в ваших постелях тепло –

это - ваш ёбаный секс

Вы ездите на длинных машинах

с чёрными окнами

с черными тёлками

а мы - -

- абсолютное безумие в сверкающем взгляде, переводит дыхание, замер в стойке – вопрос только в том, кому он разорвёт горло в следующую секунду. Вот тот, кто ничуть не сумлившись причислил себя к лику этих «мы», но не в коем разе не «они» - такой же плохой, злобный и косоротый О. Фролов - не убоялся и в момент самой кульминации примостился к нему и шепчет какую-то гадость, но однозначно не социального, и даже не сексуального, а онтологического порядка. Я даже примерно знаю что именно, вот это например: «Реальность гавно – давай обожрёмся». Фёдора словно поражает молния, он весь трясётся и искрится от разряда, рот его раздирается, как на обложке «Jilted generation» Prodigy:

революционера убить можно -

революцию убить нельзя!!!

А там гремит музыка… Другой О. Фролов (он приехал из Томска, тоже наш друг – такой кекс с типичной внешностью питерского рок-пацифиста, «митька» – весь в кудрявой паутине, в том числе и шея, волосы в хвостике, застиранная маечка «Cannabis fanclub» с пальчатыми-зубчатыми листочками) мирно раскуривает план и то и дело суёт его нам, а мы как бы им закусываем…

Он вяло рассказывает про свою квартиру, что там полтергейст – призрак бабки, бывшей хозяйки… котёнок… туалет… свет потушили… Сейчас… сейчас вот уже… потушат – чувствую я: теснота, люди, свет, дым, гул, отвратные вкусы – самогон, конопель… Мне опять дают стакан, я слышу выкрики «Бей лбом!», «Bellboy!», я пью его поспешно, нервно, обливаясь, но не морщась и, проглотив его и в этот миг как бы со стороны ощущая своё лицо и голос очень пьяными и мерзкими, что-то среднее между оными у О.Ф. и Феди, произношу тост: «Музыканты этой группы не очень демократичны: вместо «трубы» они заседают в баре. Выпьем за звёздную болезнь наоборот – за хождение в народ (да я поэт!) - пусть наши кумиры валяются у нас под ногами, и чем больше кум-мир…» – Тут рванула как бомба, завизжала сирена – она завизжала так внезапно, так громко и мерзко, что многих передёрнуло, а некоторых вырвало. В их числе, кажется, был и я? Ничего не было ни слышно, ни видно, однако все будто бы куда-то ломились…То же самое и я, только я, наверное, полз… «Скоты, - думал я, - люди здесь и так с нестабильной психикой собрались… а перепонки, где они собрались – если мои гениальные и тончайшие уши О. Ф. порваны, я этого Кауфмана расшибу наконец самолично!»

Девушки «надирались» уже в баре – стояли (да, теснота, убожество тут – даже сесть негде!) за последним столиком в углу, посасывая хуч. Ксю уже расслабилась и занимала своим бюстом полстола.

- У тебя ведь есть машина?..

- …Есть! Сама знает, а спрашивает!

- А чё ты на ней не ездишь?

- Куда тут ездить? В Москве ещё ездила, да и то на метро круче – ни пробок, ни подрезов дурацких…

- Ну ведь крутая машина – «десятка» – кто тебя залошит, тем более здесь? Здесь все на таких тусуются, даже хуже…

- Отстань, Ксю, ты пьяная. Тебе ведь говорили: этот сломался… карбюратор что ли? Сейчас такси поймаем.

- Починишь, ладно? Это мелочь…

- И что же?

- Будем гонять – баб снимать. Возьмём эту Колину девочку-целочку с собой, подснимем, лавэшек спустим несколько сотен, там в ресторанчик сначала, в «Мельницу», в «Пике»…

- Чё-то я тебя плохо понимаю…

- Чё тут понимать! Чуваки ведь снимают девок – а мы чем хуже! Не будешь же ты мужика снимать?!

- Логично, хотя снимают, конечно. Только…

- Пусть отсосёт прямо в машине – и тебе и мне! а потом я ее раздеру, продеру, отдеру как отстираю!

- Ну, Ксюша, ты уже надралась, накушалась опять сегодня. В принципе – честно тебе сказать – всё пра-льно паришь: мужики грубияны и пацаньё несмышлёное и за так надоели, всё одно и то же, но… НО! Как-то, понимаешь сама, непривычно, и вообще… лучше куплю себе ещё один велотренажёр, только с несколько другой функцией… и вообще… (Ксюха улыбалась, совсем развалившись на столе.) Вообще – поехали я тебя довезу и доведу. А то потеряешься опять… Третий час уже, основной пипол уже свалил… Хорошо, что завтра суббота, а то опять в институт с опухшей головой… и рожей!

- А у нас и в субботу, и в воскресенье экзамены бывают! «Всем насрать на моё лицо!» – кто это поёт, кстати?

- Летов, но не надо буквально понимать.

- Б-буквально не так – буквально – это буквально!!

- Очень понятно!

- Пойдём что ли послухаем…

- Тогда ещё парочку взять. Или с грушей…

Постепенно туман рассеивается… Дружною толпой – в проходе - мы сталкиваемся с ними – белбоевцами – борцами и бойцами наподобие Фёдора, рослыми ребятами в спортивных костюмах; они – из бара, из лучшего его угла за занавесочкой. «Hey, guys, а как же спортивный образ жизни?!» – взвизгивает О. Фролов. – «Пить надо, но в меру, то есть больше и чаще», - бросает на ходу Лёша «Губернатор», О. Ф. взвизгивает как от встречи с призраком, а я понимаю, что это он, Губер, стоял в дверях в трубе, в тумане и суматохе – и мы выходили, выползали за их мощными спинами по маленькому коридорчику-закутку, они – на сцену…