Путь хунвейбина - читать онлайн книгу. Автор: Дмитрий Жвания cтр.№ 68

Пресс-конференция была недолгой. Помню, какая-то богемная дамочка спросила Тимура Новикова, зачем он занялся политикой да еще «в одной компании с фашистами». Новиков сразу стушевался, и с запинками опять повторил то, о чем уже сказал до этого – о необходимости вернуться к классике, а с национал-большевиками он потому, что они, мол, тоже хотят к классике вернуться.

Месяца через три в питерской «Смене» вышла статья, в которой Новиков зачислили в ряд отцов основателей фашисткой НБП. Статью написал известный кинокритик Миша Трофименков, человек из той тусовки, к которой принадлежал Сергей Курехин до присоединения к НБП. Вскоре в «Смене» появилось опровержение трофинменковского опуса, озаглавлено оно было «Алиса с косой челкой – 2». Заголовок отсылал к очень странной статье, опубликованной в той же «Смене» в конце 1987 года. Автор с цирковой фамилией Кокосов обвинил Костю Кинчева в пропаганде фашизме, якобы тот во время концерта в «Юбилейном» кричал «Хайль Гитлер!». Конечно, ничего такого Кинчев не кричал, я был на том концерте. Публикация вызвала возмущение во всей неформальной тусовке. Наиболее горячие головы, и я в их числе, искали Кокосова, чтобы отомстить за поругание чести представителя поколения, которое «молчит по углам» и вообще, как мы знаем, «не смеет петь», «ставит себя под плеть» и все такое. А сам представитель в самодельной косухе со звездочками на погончиках врывался в прямые эфиры телепередач (я, мол, здесь), чтобы донести до людей весть, что он не фашист. Статья действительно удивила, так о рок-музыкантах не писали даже в газете «Правда». Ведь вся страна уже знала, как трудно быть молодым! Сейчас бы я воспринял это произведение как оригинальный пиар-ход газеты, но в те годы я еще ничего не знал о пиаре.

Вернемся к «Алисе с косой челкой-2»: на Трофименкова обиделся ни кто иной, как Тимур Новиков. Почитатель классики, как и Кинчев за восемь лет до этого, доказывал, что он не фашист и к НБП не имеет никого отношения. Короче, Новиков отрекся, но никто его за это не осудил, главное, чтобы возращению к классике ничего не мешало. Но это было в сентябре.

Пресс-конференция завершилась выпивкой, на улице стояла жуткая жара, а угощали водкой, закуски почти не было вовсе – время было голодное. Немудрено, что вскоре участники фуршета осоловели. Я обратил внимание, что Лимонов пьет водку по-европейски, маленькими глотками, и вообще - держится как модный европейский интеллектуал. Ничего посконного! В черном пиджаке, в узких черных джинсах. То есть Лимонов оказался таким, как я и представлял по телепередачам.

Я поздоровался с Дугиным, он сразу меня узнал, спросил, как дела и что-то еще, что обычно спрашивают в таких случаях. Потом он познакомился меня с Лимоновым.

- Это Дмитрий Жвания – лидер эсеровской группы «Рабочая борьба». Мне кажется, что это – наши ближайшие союзники слева.

Мы обменялись с Лимоновым рукопожатием. Лимонов сразу взял быка за рога:

- Мне кажется, что сейчас левые и правые должны отбросить разногласия между собой и сплотиться для борьбы против системы. Было бы здорово, если бы мы с вами смогли наладить сотрудничество. Сколько человек в вашей группе?

- Пять человек, - соврал я, потому что в действительности нас было всего трое: я, Янек и Андрей. Леша-2 и Володя отпали от нас.

- Вот видите – здесь пятеро, тут трое, там - четверо! – подхватил Лимонов. – Нужно объединиться! Наша партия – отличная площадка для такого объединения. У нас нет еще устоявшейся идеологии, вы можете участвовать в ее формировании, сделать в большей степени левой, чем правой. Я сам, например, левый радикал, но считаю, что отбрасывать национальный аспект, пренебрегать им, как это делают левые, просто глупо, согласитесь.

- Да, да, - подержал Лимонова Дугин. – Как верно заметил французский философ Ален де Бенуа, лидер «Идьё Интернасиональ», куда входил и Эдуард: «Нет больше ни правых, ни левых. Есть Система, и есть враги Системы!».

К Лимонову подошла журналистка и попросила об интервью, он тут же согласился (За редким исключением он не пренебрегает общением с прессой) и отошел от нас, Дугин сказал, что им надо успеть куда-то, Лимонов закончил общение с журналисткой, они попрощались со мной и уехали, Курехин уехал с ними.

В ленинской комнате я заметил нескольких парней в черных рубашках, у каждого на груди – круглый значок с изображением Егора Летова. Не трудно было догадаться, что это местные активисты НБП, они почему-то не проявляли особого желания пообщаться с лидерами партии. Я познакомился с одним из них, его звали Лева, небольшого роста, густые черные волосы подстрижены в каре. Я попытался у него узнать, чем занимается питерская ячейка НБП. Он ответил что-то невнятное. Я спросил его, что он думает о сотрудничестве с нами, ультралевыми. Но я даже не помню, что он ответил, помню, он предложил мне выпить, и я не стал отказываться. К нам присоединился Веснин. Я знал, как общаться с глупыми анархистами, которые об анархизме знали не больше, чем написано в советской энциклопедии, и это в лучшем случае; я знал, о чем говорить с троцкистскими догматиками, я легко крыл их аргументы цитатами из произведений и речей их кумира. Нацболы «первого часа» были для меня незнакомым типом. В принципе - гопники, но без дворовой брутальности, без хулиганского драйва. На завсегдатаев рок-концертов они не походили тоже. В общем – особый тип.

К нашей компании присоединился какой-то мужчина с бороденкой, в очках, какой-то интеллигентишка, наверное – журналист-бутербродник, их в Питере много, и они делятся на кланы: одни ходят на пресс-конференции по вопросам культуры, другие – предпочитают спорт, третьи – все, что связано с ЖКХ. Главное, чтобы после пресс-конференции был фуршет и халявная выпивка. А, может, это был какой-нибудь музыкант или друг музыкантов. Кто его знает! Он завел разговор о пагубности революции, потому что она приведет к диктатуре, словом, начал прогонять банальные либеральные «телеги». Он, этот очкарик, вызвал у меня раздражение.

- Знаете, зачем нужна революция? – спросил я его и не стал ждать, когда он ответит. – Чтобы избавиться от болтунов, вроде вас. И от власти само собой. Страна развалилась, люди голодают, сидят без работы. А вы тут чушь несете: «Зачем нужна революция?». Затем, чтобы люди не умерли!

По правде сказать, я не столько спорил с мужичонкой, сколько пытался произвести впечатление на нацболов, дать им понять, в чем соль нашей позиции. Но, похоже, мои слова не произвели на них впечатления, на которое я рассчитывал. Интеллигентишка произнес только:

- Да! Кошмар! Дожили!

И отскочил от меня. Делать мне в ленинской комнате рок-клуба больше было нечего, напиваться с нацболами я не хотел, а разговор с ними иссяк.

Дугин мне подарил свежий номер «Элементов», посвященный метафизике пола. На передней обложке – изображение рыцаря, его прекрасной дамы и аллегории смерти и девиз, написанный готическим шрифтом: «Вы или Смерть!», на задней обложке - голые арийские девушки с аккуратными светлыми лобками, фотография времен Третьего Рейха. Авторы статей, помещенных в номере, доказывали, что современная западная цивилизация – вагинальная, наступила эра гинекократии. По мысли немецкого философа Бахофена, почитаемого «новыми правыми», «гинекократическое бытие – это упорядоченный натурализм, превалирование вещественного». Оказывается, для победы «материалистической гинекократии» много сделали Маркс и Фрейд. «Один объявил стремление к экономическому благосостоянию главной движущей силой истории, другой выразил глобальное сомнение в психическом здоровье людей, чьи духовные интересы не служат «общественному благу»», - провозглашал русский новый правый философ и писатель Евгений Головин.