Мир до и после дня рождения - читать онлайн книгу. Автор: Лайонел Шрайвер cтр.№ 3

Привычка Рэмси самостоятельно оплачивать счет за ужин на собственный день рождения заставила Ирину выступить в роли хозяйки 4 июля 1995 года. Она приготовила всевозможные суши-сашими, к которым, как заметила, Рэмси имел пристрастие. В отличие от ресторана, где, судя по порциям, роллы считались дорогостоящим деликатесом, обеденный стол в их квартире в Боро был заставлен блюдами с роллами так плотно, что с трудом уместились тарелки. По мнению Ирины, люди, подобные Рэмси, привыкли к торжественным приемам, поэтому она переживала, что ее попытки создать блюда японской кухни померкнут на фоне великолепных праздников в его честь. Но, как оказалось, Рэмси был настолько поражен ее стараниями, что в течение вечера едва мог говорить. Со стороны могло показаться, что никто раньше не готовил ему ужин. Его смущение подпитывало смущение Ирины и вызывало ту болезненную неловкость, при которой общение становится невозможным. Ирина была в тот вечер особенно благодарна за бурную, громкоголосую помощь их вторым половинам.

И вот настал следующий год. Некоторое время назад Ирина и Джуд крупно поссорились и перестали общаться; Джуд и Рэмси также крупно поссорились и перестали быть мужем и женой. Семь лет — ничтожный срок для брака, но все же это невероятное количество проведенных в одной комнате вечеров. Возможно, пара смогла продержаться так долго только благодаря тому, что значительную часть года Рэмси проводил вдали от дома. Если бы Ирина могла себя позволить, то непременно прервала бы дружбу с Рэмси Эктоном. У нее нет с ним ничего общего, более того, в его присутствии она чувствует себя неловко.

Однако Лоренс задался целью спасти звезду снукера от общества тяготящих его людей — иногда слишком многочисленного для человека за сорок, — поскольку относился к нему как к доброму другу, которого временно потерял из виду. Пусть Рэмси и не на вершине рейтинга, но он несомненный гигант в игре. Также Лоренс добавлял, что «у парня есть класс».

Ирина попыталась подтолкнуть Лоренса к общению, предложила ему самому позвать Рэмси в гости. Жалкий способ действовать через кого-то, просить позвонить и пригласить человека на его же день рождения, подсознательно питая надежду, что тот вежливо откажется от ее приглашения на домашнюю стряпню, если не отвергнет в целом предложения встретиться. Одна пара ведь будет ущербной, и это внесет дисбаланс.

Не тут-то было. Вернувшийся после разговора Лоренс сообщил, что Рэмси ухватился за приглашение, и добавил:

— У него грустный голос.

— Надеюсь, он не ждет, что я опять уставлю весь стол блюдами с суши? — с опаской спросила Ирина. — В прошлый раз я пошла на это потому, что чувствовала себя неблагодарной, когда он оплачивал все счета. Впрочем, было весело. Только очень много возни, и нет никакого желания затевать все вновь. — Ирина была увлеченным кулинаром и никогда не покупала заранее промытую зелень в пакетах.

— Нет, он как раз умолял тебя не хлопотать. И подумай наконец обо мне, — продолжал Лоренс, приступая к мытью посуды. — В прошлый раз к вечеру кухня походила на Хиросиму.

Ирина решила остановиться на первом, что пришло на ум: оленина в соусе из красного вина с грибами шиитаке и можжевеловыми ягодами. Старое проверенное блюдо. Реакция гостя была восторженной, но на этот раз Ирина настойчиво задавалась вопросом: действительно ли меню так восхитило Рэмси? Желая привнести нотку оригинальности в ужин с привычным блюдом, готовившимся в доме много раз, она решила надеть открытое платье, которое много лет не доставала из гардероба. Платье хранилось в самой глубине шкафа, поскольку бретельки были чуть длинноваты и постоянно соскальзывали с плеч. Мягкая ткань бледно-голубого цвета подчеркивала бедра, длина требовала подтягивать платье вниз при каждом желании сесть. Ирина не представляла, о чем она думала, когда принимала решение облачиться в столь откровенный наряд перед человеком, едва закончившим процедуру развода. В любом случае внимание Рэмси в тот вечер было сосредоточено вовсе не на дичи.

К счастью, Лоренс ничего не заметил. Он обратил внимание только на то, что Рэмси не торопится уходить. Даже в обществе звезды силы Лоренса, затрачиваемые на исполнение роли радушного хозяина, были ограниченны и иссякали, как правило, к двум часам ночи. Рэмси заставил его здорово превысить лимит.

Лоренс торопливо собрал тарелки и громко постукивал ими, когда мыл на кухне. Оставшись наедине с Рэмси, Ирина запаниковала, не найдя темы для разговора. Благодаря его злоупотреблению их гостеприимством Лоренс, пожалуй, сможет перемыть всю посуду! Стоило завязаться беседе, как их прерывал Лоренс, появлявшийся из кухни с намерением то протереть стол, то убрать капли воска, при этом он старался не встречаться взглядом с Рэмси. Не обращая внимания на бестактность хозяина, гость наполнял бокалы вином. Упаковывать свой кий он стал уже после трех.

За весь год трио больше ни разу не собиралось, словно Ирине и Лоренсу требовалось время на восстановление сил. Однако Лоренс был не в обиде и соглашался с Ириной, что манеры Рэмси прямо противоположны уровню его мастерства в снукере. Кроме того, за украденное у сна время Лоренс получил отличную компенсацию в виде бесплатных билетов на матчи всего сезона.

Вновь наступил июль. Однако в этом году все было необычно.

Несколько дней назад Лоренс позвонил Ирине из Сараева и напомнил о приближающемся дне рождения Рэмси.

— О да. Верно, — произнесла она. — Я и забыла.

Ирина обманывала прежде всего себя. Она не забыла и повела себя глупо, притворившись. Малейшее утаивание истины от Лоренса вносило в жизнь ощущение изолированности и грусти, отдаления, а порой и страха. Она скорее предпочла бы быть уличенной во лжи, чем позволить хитрости сойти с рук и жить с ужасом оттого, что подобное возможно.

— Не собираешься с ним созвониться? — поинтересовался Лоренс.

Ирина медлила с ответом, пока не узнала, что Лоренс пробудет на конференции по «формированию нации» в Боснии до 7 июля.

— Даже не знаю, — наконец сказала она. — Не уверена, что мы с Рэмси такие уж близкие друзья.

— О, я думаю, ты ему нравишься, — сухо заметил Лоренс, но в интонации слышался подтекст: «Очень даже нравишься».

— Он такой скучный. Не представляю, о чем мы будем говорить.

— А ты не думаешь о формате «без галстука»? Ей-богу, Ирина, тебе следует позвонить, пусть и для того, чтобы предоставить ему возможность отказаться от встречи. Сколько лет мы…

— Пять, — угрюмо ответила Ирина. Она считала.

— Если ты не позвонишь, он обидится. Перед отъездом я оставил Рэмси сообщение на автоответчике мобильного, сказал, что в этом году 6-го буду в Сараеве, но случайно проговорился, что ты остаешься в Лондоне. Если у тебя нет настроения, я всегда могу перезвонить отсюда и сказать, что в последнюю минуту ты передумала и поехала со мной. Какая жалость, что нас обоих нет в городе, и всякое такое.

— Нет, не стоит. Не хочу опускаться до лжи по столь ничтожному поводу. — Ирина не хотела признаться, что способна солгать по уважительной причине, но понимала: сия извилистая дорожка может далеко завести. — Хорошо, я позвоню ему.