Другая жизнь - читать онлайн книгу. Автор: Лайонел Шрайвер cтр.№ 100

Джексон ждал, когда Шеп поднимет вопрос о потерянной страховке. Вместо этого он заговорил об отце.

– Мне стыдно, что я его почти не навещаю, – сказал Шеп. – Не могу заставить себя приблизиться к нему из-за этой проклятой си-дифф, боюсь навредить Глинис. Врачи никак не могут с ней справиться. Снова и снова пичкают его антибиотиками. Я даже не сдержался в разговоре с медсестрой несколько недель назад. Представь: я попытался объяснить ей, что им необходимо соблюдать гигиену, для начала просто мыть руки. Знаешь, как она отреагировала? Рассмеялась. Сказала, что они проводили лабораторный эксперимент. Если в чашке Петри смешать вещества, содержащие си-дифф, и дезинфицирующие средства, число бактерий увеличивается.

– Разве эта дрянь не должна их уничтожать? Эй, друг, такими организмами надо восхищаться. Сейчас много пишут о том, что когда-нибудь на Земле появится иная форма жизни, более развитая. Я считаю, будущее за микроорганизмами. Через несколько тысяч лет на Земле не останется ничего, кроме плесени, вшей, вирусов и стрептококков.

– Ты говоришь так, будто рад этому.

– Да, – сказал Джексон. – Безмерно.

– Папа еще больше похудел, говорят, это очень плохо. Когда я с ним разговаривал последние несколько раз, он поразил меня такими высказываниями, что я усомнился, действительно ли он стал немощным стариком. Он заявил, что больше не верит в Бога.

– Не может быть, – поразился Джексон. – У него просто было плохое настроение, или он решил над тобой поиздеваться.

– Он был совершенно серьезен. Сказал, что чем ближе подходит к концу, тем отчетливее осознает, что ждать нечего. Говорил, что сам не понимает, почему ему потребовалось столько времени, чтобы понять такую простую истину – раз ты умер, значит, умер. И еще добавил, что после стольких лет преданного служения Богу и церкви он заслужил лишь унижения, много месяцев унижений – лежать в дерьме и терпеть грубость толстой нервной медсестры-китаянки с холодной грубой губкой в руках. Он вспоминал о том, что прихожане много раз говорили ему об этом, когда в семье умирал ребенок или когда люди переживали страшную аварию и буквально возвращались с того света, но он их не слушал, а теперь сам все понял.

– Весьма изощренно.

– Я считаю это ужасающим.

Джексон остановился и повернулся к другу:

– Я всегда думал, что ты далек от этой христианской ерунды.

– В принципе да. Вернее, так оно и есть. Неплохая сказка, но все это кажется слишком фантастичным – истории о Сыне Божьем, непорочном зачатии и прочем. И во всех религиях речь идет лишь об одном виде жизни, только на этой планете, вращающейся вокруг единственной яркой звезды, словно это центр всего мироздания, венец творения – возникают подозрения, что это не так, верно? Когда поднимаешь глаза к небу и видишь так много всего? И еще то, что мы с Глинис неоднократно наблюдали в поездках по бедным, действительно очень бедным странам: зловонные стоки, болезни, маленькие дети, гибнущие от несметного количества микробов в воде… Разве это не наводит на мысли, что никто этим не управляет – по крайней мере, не вселенская мудрость. Несмотря на веру отца, мне всегда было спокойнее думать, что это не так. Если я считаю, что ничего высшего не существует, а теперь и он пришел к такому выводу… Я не знаю. Все непросто. У меня какое-то странное ощущение. Я задумываюсь о том, что должен делать, если меня волнует судьба отца. Иногда мне кажется, что надо поговорить с ним и заставить вновь поверить в то, во что, впрочем, сам не верю. Порой у меня такое чувство, что я должен почитать ему Книгу Иова. Или пропеть песню «Выносящие снопы» по телефону. Мне очень тяжело вести с ним такие разговоры. Господи, я всегда считал, что люди, наоборот, обращаются к религии, когда страшатся смерти.

– С Глинис этого тоже не случилось.

– Она вообще человек своеобразный. Даже если и увидит свет в конце тоннеля, сделает вид, что не заметила, только чтобы позлить сестер. Кроме того, она не верит в то, что умирает, поэтому отказывается даже бояться.

– Если бы все зависело от силы воли, Глинис жила бы до ста лет.

– А ты веришь в загробную жизнь?

– Не-а. Да мне она и не нужна. Кто еще захочет продлить такое?

– Я так полагаю, дело не в мезотелиоме или «хэндимэн-точка-ком».

– Даже если и так. Я просто устал, дружище.

– От чего?

– От всего. От всего, черт возьми.

Шеп вновь окинул его подозрительным взглядом.

Они миновали загон, в котором молодая женщина выгуливала лошадь. Она с удивлением посмотрела на мужчину в дубленке и шортах, но не выразила беспокойства, видимо решив, что этот коренастый парень все же не производит впечатления психа. Центральная аллея была пустынной и казалась заброшенной, тусклое небо, посыпающее землю мелкими холодными крупинками, дополняло мрачную картину. Обледенелые дорожки были покрыты слоем соли. Пожалуй, зимой городу не нужны парки.

Освобождение Шепа представлялось таким же мрачным, как и окружающий пейзаж.

– Настало время объявить себя банкротом.

Джексон, до этого момента пребывавший в состоянии меланхоличного уныния, не заметил, как они оказались у выхода на Пятнадцатую улицу. Но, услышав слова Шепа, едва не налетел на бордюр тротуара.

– Не может быть! Со всеми теми деньгами, что ты получил за «Нак»?

– Ты забыл о состраховании, это сорок процентов. И папа. Страховка Амелии. Кроме того, я уже продал все, что мог, на интернет-аукционе «И-Бэй»: машину Глинис, свои рыболовные снасти, коллекцию аудиозаписей; уже был готов продать Свадебный фонтан, но, боюсь, его купят, чтобы просто переплавить серебро, рука не поднимается. Все это ушло на текущие расходы; суммы едва хватило на анализы и ПЭТ. Да я и не был богат. Миллион долларов – не такие огромные деньги.

– Значит ли это, что Глинис… если Глинис?..

Шеп перехватил его мысль с тем благородством, с каким взял у него около машины коробки, вынесенные из «Умельца Рэнди».

– Теперь умрет раньше? Да, это возможно. Я много об этом думал. Тут уж ничего не поделать. Должно быть, это мое наказание. Не представляешь, как ужасно это осознавать.

– Может, так будет лучше и для нее, в определенном смысле?

– И что ты предлагаешь, задушить ее подушкой? Это не мне решать. Она еще жива. Несмотря на все лекарства, мизерные порции еды, которые я с трудом в нее запихиваю, она все еще жива. Значит, она этого хочет. Всего один месяц без страховки, и я пропал. Даже еще хуже. Я буду по самое горло в дерьме, а теперь еще и без зарплаты.

– Может, ты получишь выходное пособие.

– Оно все уйдет на оплату долгов.

– Ну, может, разорение тебе сейчас кстати. Пусть счета копятся, складывай их в папочку. Отчерти линию. Начни сначала. В этом и прелесть банкротства. – Джексон подумал, что такой вариант подошел бы и ему самому для решения проблемы долгов, но быстро отклонил его. Не из-за боязни позора. Просто это было слишком волнующе.