Смеющийся волк - читать онлайн книгу. Автор: Юко Цусима cтр.№ 34

Поезд остановился на станции. Из вагона почти никто не вышел. И Акела, и Маугли молча смотрели в окно. Поезд снова тронулся. Дождь лил по-прежнему. Капли барабанили по оконному стеклу и стекали прозрачными струйками.

Один из мужчин с нездоровым цветом лица поднялся с пола. В этот момент поезд тряхнуло, и мужчина повалился прямо на Акелу. Маугли невольно вскрикнул. Акела обеими руками упёрся в корпус мужчины и легонько оттолкнул его от себя. Восстанавливая равновесие, мужчина налитыми кровью глазами уставился на Маугли. Его безучастный взгляд скользнул по лицу Маугли. Потом он издал тихий звук — то ли пробормотал что-то, то ли рыгнул. Вонь донеслась до ноздрей Маугли. Человек в комбинезоне поддержал его, и мужчина, пошатываясь, стал пробираться к тамбуру. Наверное, шёл в уборную. Акела, вздохнув, взглянул на Маугли, лицо которого снова стало мертвенно-бледным, затравленным. На губах Маугли появилась плаксивая гримаса. Казалось, он вот-вот заплачет. К тому же, у него, вероятно, опять разболелся живот. Но в уборную Маугли пока не шёл. Наверное, ждал, когда тот мужчина освободит уборную и вернётся на место. Придя к такому заключению, Акела запихнул лежавшие у него на коленях газетные листы к себе в узел и закурил сигарету. Сидевшие в проходе мужчины поглядывали на него осуждающе — им, похоже, самим хотелось покурить. Другие пассажиры тоже, видно, были не в восторге. Но Акеле хотелось им всем сказать: если так хочется, взяли бы да купили сами на любой станции в киоске. Что же, мне в мои семнадцать лет вам всем сигареты раздавать, что ли?! Взрослые вы или как?! Совести у вас нет!

Нахмурившись, Акела продолжал курить. Но тут, может быть оттого, что у него был жар, вдруг в горле запершило и захотелось бросить недокуренную сигарету на пол. То-то, наверное, эти в проходе бросятся, как обезьяны, отталкивая друг друга и вереща: «Мне тоже! Мне тоже!» Ему захотелось попробовать, но смелости не хватило. Сдержавшись, он продолжал курить, но решил глубоко не затягиваться.

Всё-таки эти мужчины на отца Акелы не были похожи. Кто был помельче, у кого лицо было круглее, кто был помоложе, кто носил очки… Правда, Акела и сам уже плохо помнил, как выглядел отец. Ему только казалось, что по-другому. Но постепенно он стал находить некоторое сходство: наверное, у отца тоже были вот такие почерневшие руки, и одет он был в такие же лохмотья, и пахло от него так же, как от этих мужиков… «Да нет, впрочем, совсем он был не похож… Или всё-таки похож?!» — размышлял Акела. Даже на его взгляд, эти мужчины были слишком уж убогие, слишком грязные. Даже среди обезьян они были самые ничтожные обезьяны, неудачники, с которыми никто не стал бы иметь дело. Если так, то, выходит, и его отец был тоже обезьяной-неудачником? Ну да, он ведь и был «живым трупом»…

Настроение у него вконец испортилось, к горлу подступила тошнота. Акела затушил сигарету об пол, сунул окурок в карман штанов и закрыл глаза. Когда у тебя температура, лучше ни о чём таком неприятном не думать. Коли уж назвался Акелой, то надо, как и подобает Акеле, петь «Ночную песню джунглей». «Время гордости и силы, время когтей и клыков. Э-гей! Где ваш клич?! Войте, волки! Войте!»

— Немножко осталось. Потерпите. Устали небось? Скоро приедем в Ёкотэ — там и покормят. Настоящего белого риса до отвала наедитесь. А там уж и до Куросавы недалеко. В Куросаве нас встретят. Ждут уже, — послышался за спиной у Акелы противный голос тощей мартышки.

Недалеко от двери в тамбур пристроилась компания — несколько подростков ублюдочного вида. Этот тип обращался к ним: видно хотел показать, какой он умный. Акела и не представлял, что токийский выговор может так мерзко звучать. Откуда-то сбоку донеслись тонкие женские голос — будто извивающиеся червяки из Холодной спальни:

— Да что же это такое с Японией творится! Вон, ещё говорят, тысяч двести или триста солдат всё никак из тех проклятых мест не вернутся! А кто и возвращается, так что они у себя в Японии найдут? Ни дома, ни семьи… Кому они здесь нужны-то? Одни неприятности от них. Только и остаётся им куда подальше податься да вкалывать там. А всем риса подавай да овощей…

— Переживают все, волнуются, а чего уж так волноваться? Работа как работа, а вечером у всех свободное время. Ну да, и кинотеатр там есть. Конечно, не Токио, но город хороший, не скучный. Уж голодать точно не придётся. Чем в Токио бродяжничать да с голоду подыхать, уж лучше там работать. Повезло вам!

Войте, волки! Войте!

Время гордости и силы, время когтей и клыков.

Тени и вздохи скользят по джунглям.

Бешено бьётся сердце.

Берегись! Берегись!

— Послушай, Акела! — плаксиво тянул Маугли, дёргая Акелу за рукав. — Я, знаешь… Я больше не могу! Не могу больше терпеть! Я выйду на следующей станции. Тошнит меня!

С этими словами Маугли, подхватив свой узел и газеты, выбрался в проход. Огорошенный, Акела поспешил следом. Что бы там ни было, но если Маугли собрался выходить, придётся выйти с ним вместе. В общем-то, они не обязаны с этими билетами ехать до конечной остановки, не выходя из поезда, да и расставаться им никак нельзя.

Пока они шли к тамбуру, поезд остановился. Станция была маленькая, долго здесь стоять поезд не мог. Увлекая за собой Маугли, Акела бросился к двери, расталкивая пассажиров в проходе. Не успели они выскочить в тамбур и распахнуть вагонную дверь, как поезд медленно тронулся с места, не дожидаясь звонка к отправлению и без обычного паровозного гудка. Держась за руки, Акела и Маугли выпрыгнули на платформу.

Поезд, неожиданно быстро набирая скорость, скоро растаял вдали. Акела и Маугли жались на платформе под дождём. Сердца у них всё ещё бешено колотились. Дрожа, они смотрели на блестящие мокрые рельсы, а с губ у них срывался белый пар.

— Холодно, — проронил Маугли.

— Прямо как зимой… — согласился Акела.

Несколько пассажиров, которые вместе с ними сошли на этой станции, уже исчезли из виду. На платформе перетаптывались под дождём человек десять — вероятно, ждали следующего поезда. Рядом были составлены их чемоданы, саквояжи, узлы, тюки, корзины. На столбе можно было прочесть название станции — «Дайго». Какой-то человек под зонтиком шёл к Акеле и Маугли. Они, по-прежнему держась за руки, тихонько пошли к лестнице с нарочито беззаботным, весёлым выражением на лицах. Мужчина молча проследовал мимо. Акела и Маугли пошли дальше и перешли на противоположную платформу. Там они пока что уселись на скамейку под навесом. Там уже сидели двое: беременная с большущим животом и при ней старушка. Вокруг на платформе было немало народу — все ожидали поезда. Кто держал в руках зонт, кто стоял под зонтом в прорезиненной шапке, кто накрывался рогожей. Под скамейкой лежала неизвестно откуда взявшаяся грязная кошка. Акела уселся поаккуратней, раздвинув ноги, чтобы не наступить кошке на морду, и шепнул Маугли:

— Тебе в уборную-то не нужно?

Поглядывая на кошку под скамейкой, Маугли прошептал в ответ:

— Да ведь здесь такого заведения и нет нигде.

Акела посмотрел вокруг. У противоположной платформы, на которой они сошли, стоял светофор. Там виднелось что-то вроде турникета, но контролёра и вообще никаких железнодорожных служащих было не видно. Так же не было видно ни единого строения под крышей, ни единого фонаря. Вокруг станции простирались отливающие синим глянцем заливные рисовые поля. Ощущение было такое, будто они оказались посреди озера, накрытого сетью ночного дождя.