Похоть - читать онлайн книгу. Автор: Эльфрида Елинек cтр.№ 39

Михаэль явил свой уд на свет божий, подавая знак, что ему никак не сдержать себя. Сначала ему нужно снова зарядиться. Громко смеясь, он садится женщине на грудь и удерживает ее руки над головой. Его макаронина просится ей в рот, дабы она полакомилась этой пищей. Герти все это очень хорошо известно, в ее полуспущенных трусиках что-то происходит. Из-под нее с шипением бьет струя. Она снова выпила лишнего. Девушки со смехом стаскивают с нее мокрые трусики. Ноги Герти теперь ничем не связаны. Все участники делают по глотку из фляжки, но достоинство Михаэля по-прежнему висит настоящей тряпкой. Голову Герти, ее маленькую пристройку, скособочившуюся рядом с роскошной виллой ее желаний, окунают в не совсем трезвую лужу. Миленькую скважину и миленький задний проход со смехом теребят пальцами, тычут ими внутрь, о, скорей бы сон вновь укрыл ее своими крылами! Куда нам идти, где нам оставаться? Ноги женщины раскиданы в разные стороны как лягушачьи лапки. Она неистово сучит ногами. Ведь по правде ей не так уж и больно, иначе зачем было создавать это общество с безграничной безответственностью? Михаэль тычет своим прутиком в ее голый холмик, маленькие мальчики играют без устали, чтобы усладить себя. Стоп, а вот что-то новое, он выливает остатки из бутылки прямо в ее вагину и даже отвешивает ей пощечину, впрочем, не слишком сильную. Ой, мы горим.

Падает сказочный снег, как это бывает иногда зимой. Отброшена в сугроб последняя пустая бутылка. Никто не хочет всерьез отпить от Герти глоток, хотя она готова раздавать себя, пока снова не зазеленеет травка. Ее вульву опять растягивают, а затем (эта брошюрка нам уже известна) со смехом захлопывают. Ее губки чмокают в умелых руках. Все это на самом деле не так уж и важно. Там, в стороне, откуда мы притащили сюда Герти, лыжники по-прежнему барахтаются в маленьких озерцах из пива и охотничьего чая с ромом. Они излучают веселье и издают вопли. Лесная почва тоже набралась под завязку под грузом их удовольствия. На голову Герти натягивают подол платья, словно мешок, в котором ей предстоит согреться среди фирменных этикеток. У дамского пояса нет никаких вредных побочных воздействий, когда мужчина намерен основательно пройтись по женщине своим членом. Михаэль размахивает своим органом перед лицом Герти. Она этого не видит, неуклюже вертя укрытой головой то в левую, то в правую сторону, помня о михаэлевой пище богов, которая сохраняется в своей извечной форме, в своем уникальном формате. Ее лицо, на которое молча смотрят деревья, снова извлекают наружу и силой разжимают ей зубы. Ее слегка бьют по щекам, при этом чувствуется, с каким трудом ее челюсти удерживают лицо в его нынешней форме. Милые мальчики и девочки, вы тоже должны держаться вместе, да вы так и делаете, стянутые узкими футболками! Делаете ловкими руками и шикарными головными уборами. Поступим так, словно мы, глядя друг на друга, смотрели фильм, который имеет убойный успех (убойный фильм). Они расстегивают на Герти верхнюю часть платья и открывают обе груди, выпрастывая их из шелковой оболочки. Вот теперь у нас получилась прекрасная картинка, э-ге-гей! Природа выплеснула из своего резервуара обе мясистые лепешки, довольно неравномерные. Мои дорогие австрийки и австрийцы весело смеются, а после просмотра телефильма все снова смешаются с толпой! Нередко бывает так, что под легкими ударами покоится прекрасная судьба, вот только ответьте: куда я наклеила обои? Вот они, на мне! Так мажут клеем самих себя. Герти приходится разжать зубы и впитать в себя этот клей. Между прочим, очень здорово кататься на санках, только прошу вас, никогда не катайтесь там, где есть лыжники: они не потерпят, когда их, последних праведников в этом мире, оскорбляет и достает тот, кто скорчился на одной-единственной движущейся доске. Ваши моторизованные санки среднего класса стоят сами по себе в местах парковки и распахиваются навстречу владельцам, которых слишком поздно сняли с огня и которые успели покрыться коричневой корочкой. Их можно встретить именно здесь, обратите внимание на приложенную карту местности! Вам надо только твердо верить в нечто убойное и метко бить кого-нибудь в челюсть. А в Герти все еще бьется миленькое пламя, которое предстает в виде колбасы, торчащей у нее изо рта. Да, уважаемые герои и господа, позвольте мне еще раз взглянуть в глазок камеры, ведь у вас тоже напрягся член!

Нет, запасных частей пока нет в наличии. Гроза, насланная нашим Богом, голосом пола, кратчайшим путем гонит нас к гибели. Оставим мужчине его чувства, чтобы он в тишине и покое мог прочувствованно поразмышлять о себе! Мы, женщины, должны обустраивать сами себя и прислушиваться к гулкой и далекой тишине, доносящейся из ваших безжизненных приборов, уважаемые господа, из приборов, сотрясающихся даже под слабым напряжением гарантийного талона в страхе, как бы не вышел срок их годности. О нас мужчины думают в последнюю очередь! Михаэль поселился в ней чужаком, чужаком он ее и покидает. Может быть, с его полувялого отростка упадет еще несколько капель Герти на лицо, которое не удалось вовремя уберечь. Друзья и подруги с горящими от веселья и жизненной полноты лбами возвращаются в теплые края и восстанавливают свои силы, прежде чем станут рабочей силой с высоким положением в обществе. Ничего не поделаешь. А потому — из-за стойки бара шагай прямо в гущу жизни и не заботься ни о чем! Столик, накройся, и Герти снова упаковывают в одежду. Михаэль, не разогревшийся даже для скромного дебюта, от всей души смеется. Все они намерены теперь наперегонки скатиться вниз с Альп, словно несущий свежесть поток. Так они поднимут бучу и снежную бурю в этом ярком свете, и все для того, чтобы им, сыновьям долины, довелось еще разок как следует размахнуться и похлестать вокруг своими хвостами. Они нетерпеливо вливаются в ряды тех, кто скоро тихо уснет навеки. Они пробиваются в первые ряды, и те, кто рожден в нищете, не будут на них в обиде! Им хорошо известны заповеди отца! Между нами не возникнет недоразумений перед станцией подъемника, где все вокруг завалено пластмассовыми стаканчиками. Недоумков, отправившихся на чужую территорию и встретившихся здесь, отталкивают в сторону, пусть они побудут в компании им подобных. Пусть терпеливо выстаивают в очереди вместе со своими прекрасными долгоиграющими пластинками, которые собирали всю жизнь. Их князья поют сейчас в хоре, и поют намного громче! Кроме того, молодость проходит сама по себе и проходит вовсе неплохо.

Я понимаю, вы выглядите вполне согревшимися.

Их вовсе нельзя назвать детьми печали. Они помогают женщине подняться на ноги, отряхивают ее, снег под ней насмешливо скрипит. Из-за этих сынков ей не пришлось слишком сильно страдать. Кто-то сует ей в руки мокрые трусики — открытку на память. На ней даже застегивают шубу. Пищевая установка ее тела снова начинает пропитывать волосы жиром. Она уже подписала чек, осталось только подогнать по фигуре новые платья из бутика. Она хотела заново обтянуть свое тело, однако с каждым днем все сильнее ощущает тяжелые мешки, которые тащит на себе ее кожа. Эти сыновья и дочери, золотые яйца в гнезде общеобразовательной школы, не имели в виду ничего дурного. И нас в любой момент могут стряхнуть с нашего хлипкого дерева! И тогда мы как листва упадем в прекрасный сад владельца, усеянные мучнистой росой. Жена директора может считать и рассчитывать сколько угодно — ей не удастся собрать себя в кучку, чтобы запалить из своих листьев сколько-нибудь пристойный костер. Одни лишь дети, ведомые небом, поют в хоре, когда они попадают в этот дом и смеются над своими родителями, стоя на роскошном ковре. Потом мы этого не услышим. Михаэль готов теперь с ней поболтать, ведь уже слишком поздно. Он с шумом роется в ее шубе и под платьем, со смехом оттягивает и крутит ее соски. Другую руку он сует ей между ягодиц. А потом вдобавок забирается своим рассудительным языком в ее рот. Свой член он добровольно отозвал назад, чтобы еще раз подвергнуть его обработке. Михаэль всегда рад, когда он может с ним позабавиться. И где только не шастает этот тип! Не завершилось ничего, кроме времени. Хлопают дверцы машин, они разговаривают о друзьях и о приятных вещах, за которые заплачено, которым они доверяются, как спортивным снарядам, которые у них есть или которые им приходится изображать самим. Но все напрасно! Божественные люди никогда не станут равными обычному человеку, они могут только радоваться, что постигают себя. В людей беспомощно прокрадывается то, что они выпили, и прокрадывается им в самую голову. Пусть оно в них отдохнет! Их тошнит прямо в снег. Женщины шумят, дети жалуются. Отлично, машина уезжает, однако содержимое этих людей остается тут и дремлет на природе, где происходит все подлинное и где товары обманывают собственные этикетки. Все они громко кричат, требуя вечно держать при себе, удерживать в своих руках привлекательного человека. Однако господа бросают нам корм только раз в месяц, и мы слишком расходуем себя, время это покажет.