Похоть - читать онлайн книгу. Автор: Эльфрида Елинек cтр.№ 19

Студент, оседлавший своего высокого и дорогого коня, благосклонно слушает, как женщина передоверяет ему себя. Уникальный случай, который привел ее в зал собственных ощущений, где тишина пропитана горячечными разговорами, словно фабричная теплица. Из женщины с трепетом вырываются наружу дни ее детства и ложь о ее возрасте, связанные в пучки фраз. Она ведет студента по склону своих мыслей. Женщина говорит и говорит, чтобы придать себе значимость, и речь ее отделяется от правды в тот момент, когда правда вдруг открылась ей и бросила на нее прекрасный, но короткий отблеск. Кому охота слушать, как домохозяйка рассказывает, что ее душевное движение вызвано плачем ребенка или тем, что еда подгорела. Чем больше женщина говорит, тем больше растет в ней желание остаться загадкой для себя и для этого мужчины, а он для нее тоже загадка. Ей хочется, чтобы они были интересными друг другу настолько, что смогли бы немного дольше оставаться один в другом, а не вскакивали бы сразу и не бежали прочь.

Но кто же не чувствует боль как страсть? В стучащих крышками кастрюлях, откуда вырывается пар, готовим мы свое чувство. Ну а те, кого хлещет наотмашь угроза увольнения? Они бьются лбом о ворота бумажной фабрики, которую концерн собирается закрыть, потому что она стала недостаточно рентабельной. Кроме того, она загрязняет ручей, и уже подрастают многие, кто, неумело точа тупые когти, прислушивается к голосу природы, научившейся, в конце концов, говорить на языке своих детей. Эти отпрыски университетов понимают, о чем говорит природа и что творится в ее воздушных и водных пространствах. И лица спорящих растягиваются в улыбке, ведь правда на их стороне. Природа разделяет с ними их мнение, равно как и их чувства. Тщательно отбираются пробы из буйной, непослушно бурлящей речушки, однако где-нибудь в другом месте снова открывается новая рана природы, и все со всех ног устремляются туда. Через некоторое время в нее с обоих концов выбрасывают человеческие отходы. Внутрь они попали уже в виде навоза. Да, с помощью своих жителей и движителей фабрика производила бумагу, наше собственное удобрение, на котором мы, прокладывая кровавые складки на диванах, можем записать свои мысли. И не важно, что мы имеем сказать друг другу — сладкое Ничто и сладкие ночи любви, которые мы надеемся вырастить на ее навозе до огромных размеров: что бы то ни было — это никак не трогает наших партнеров, потому что они заняты собственными соображениями, которые им предстоит ежедневно обновлять и заполнять заново.

Чем сильнее счастье, тем меньше говорят о нем в этих местах, чтобы не утонуть в нем с головой и не вызвать зависть соседей. Тем, кого оттолкнула от себя фабрика, приходится как следует оглядеться вокруг, чтобы найти лавку, где им дадут в долг, лавку, в сердцах владельцев которой они смогут вызвать сочувствие. Их господа, орлы, что решают судьбы мелкой добычи одним лишь движением своих авторучек, живут во мраке. Но сыны Альп бесстрашно шагают над пропастью по легким мосткам, они идут в гости к своим родным. Их любимые живут далеко, поэтому они приходят к ним в гости, вываливают их в грязи, лишь бы им подали чашку кофе с ужасными сливками. Страшное дело, но они не замечают того, что чувствуют, и не слушают, если им это объясняют.

Молодой человек склоняется над женщиной, которая отошла в сторонку, чтобы немного поболтать о том, о сем со своими желаниями, своими дорогими родственниками. На ее огромных глазах появляются слезы и падают на лоно, где живут желания, замершие в ожидании, пока им делают маникюр. Мы ведь не животные, в конце концов; не всегда все происходит сразу. Мы прикидываем, подходит ли нам этот партнер и что он может себе позволить, прежде чем мы его оттолкнем. Теперь у нас все дома, да и вообще много чего скопилось внутри за много лет. Нужно лишь оставаться на плаву и наблюдать за другими лодками вдалеке, кого они там берут к себе на борт. А они, в свою очередь, наблюдают, как вы идете ко дну. Да еще в купальном костюме, из которого нелепо торчит тело — его бы лучше спрятать подальше от чужих глаз. Свое тело владелец знает лучше других, он лучше всех знает свой дом, но это вовсе не значит, что стоит сразу же приглашать к себе посторонних. Почему бы другому человеку и не полюбить нас? Так почему же тогда он этого не делает?

Молодой человек стягивает с плеч Герти халат. Женщина не может справиться с собой, она ерзает на широком сиденье, словно здесь ей мало места. Ее потаенные прелести с такой нежностью взывают из выреза халата, им хочется занять предназначенные для них места там, где теперь широко раскинулись деревья. Едва Герти удалось высвободиться из ремней безопасности, связывавших ее дома, как тут же появился молодой правовед с намерением запустить лапу в ее бардачок. Как подумаешь, сколько пустых пространств имеется в здоровом теле, а уж тем более в теле больном! Женщина вскрывает себе грудь острым ножом слов, и студент пользуется моментом, набивая ее опилками своих суждений и прочими дарами любви. Михаэль наконец-то припарковался перед домиком-кормушкой для лесного зверья. Да, сильные мира сего и их лесничие любят мастерить искусственный рай, в который позволено войти матушке-природе, неловко и неуклюже бьющейся об ограду. А женщинам рай обещают тогда, когда они способны приготовить рай на земле своим мужьям и детям, не забыв приправить его, как следует. Им не дают отдохнуть, чтобы зря не мучились. В кустах уже накаляется жар!

Молодой человек надеется, что из женщины потечет страстный ручеек. Лежа на животе, он с удовольствием выгоняет своей палочкой муравьев из домика. Он выманивает из женщины этих крошечных шустрых насекомых, и они тотчас же разлетаются во все стороны света. Их трудно поймать, но иногда они, словно сны, приходят к тебе сами. Тогда можно подсыпать пороху и во всю мощь задвинуть в женщину свою грубую колотушку. Их тела должны беспрестанно пылать. Мы заботимся об этом, используя все, что имеем, лишь бы наши половые органы завибрировали; мы не в состоянии оставить себя в покое, все время подносим зажигалку то к одному месту, то к другому. Стволы, прежде казавшиеся нам устойчивыми, мы рубим под корень, лишь бы нам можно было раскинуть руки и вновь и вновь доводить до кипения и заглатывать жизнь, которая и без того нам даром досталась. Немногочисленные ложбинки женских жизней, которые заканчиваются очень быстро, всегда пребывают в поисках другого источника, по возможности стремительного, источника, с которым они хотят слиться — и тянется великолепная вереница любовных знамений, приспущенных как знамена; и коровы тычутся своими шершавыми языками в поилки, а электрические доилки обманом вытягивают из них белую жидкость.

С плеч Герти срывают ткань, из которой сотканы сны, и швыряют на пол. Женщина осыпает обломками своей жизни этого сына человеческого, который желает лишь одного — как можно скорее полностью почувствовать ее и наполнить ее доверху. Она упорно цепляется за это гнездо из света, который льет на нее внутреннее освещение машины. Она пытается подняться, выпрыгнуть в жизнь, из которой она сюда явилась. На крыше, которая дает кров их телам, прочно закреплена пара лыж. Любимые не расстаются, и они всегда готовы свалиться с лестницы своих чувств, если что-то в наполненных счастьем глазах партнера им мешает, что-то, что они не заказывали в меню. Сейчас они познакомятся поближе и станут ловко сервировать тарелки, наполненные судьбой.