Дети мертвых - читать онлайн книгу. Автор: Эльфрида Елинек cтр.№ 59

Широко раскрываются двери гостиниц, и раз в году разбивается лагерь, на котором катается волчий помёт и животные оставляют свои выделения, но это на нас не давит. Выделено жирно: «Работа делает свободным», да, кто нам понастроил те тёмные леса, которые мы теперь хвостом заметаем, где мы когда-то были орлами и нам было что предъявить нашим господам из Дикого рейха? Лишь много лет спустя до нас доковырялись вилки, хотя мы тогда ещё были зелёные, а то и вовсе не родились, они выковырнули нас из скорлупок, ох, маринад так и капает у нас из ушей! Оба эти пенсионера попали в их собственную западню: ток! Из побуревших старческих лиц, сумевших когда-то пойти так далеко, светятся искусственные челюсти, продукты достижений страховых врачей. Я бы не хотела объяснять здесь, что значит для одних только межпозвоночных хрящей разложить на нашей земле все это изобилие бытия, эти тюки товаров. На каком основании мы сейчас постелили этот голубой ковёр? День темноты за днём злодеяния — из этого может выйти недурной приключенческий отпуск, а? Можно также отправиться на панорамном автобусе в Польшу и там полностью восстановиться. Играть с собой в прятки мы тоже умеем и столоваться там, где падаль растягивают на пытки перед тем, как запереть в наши маленькие, лишённые света жировые клетки. Какой восторг, когда мы, подпоясанные кожаными ремнями, замыкающие, всегда аккуратно запирающие за собой наши злодеяния, гремим связкой союзников, поскольку снова кой-куда хотим войти — это выражение прямо про меня. И я тоже иду взять правду под стражу.

Господин гауляйтер, должна же у вас в сердце остаться хоть искра человечности — хотя бы по отношению к старикам и детям, даже если речь идёт о нас, — чтобы вызвать сюда помощь, и вы тем самым спасёте Германию от культурного позора! В старом рейхе для нас есть специальные скамейки, но загораживать городским доступ к свежему воздуху, даже если речь идёт о нас, — это произведёт определённо странное впечатление и на других туристов, прибывших к нам бронированными. Известно ли вам, что перед парковым комплексом прибиты доски, которые запрещают нам вход, а?

Силу, полученную от матери, Карин Френцель не отдала, только потому, что нахлебалась сегодня, с плохим исходом, экскурсии в Марияцелль, на которую первоначально записалась и та супружеская пара, из этого ничего не вышло. Эта пара так и блуждает по нашей дикой стороне (женщина потерянно прижимает к себе свою отсечённую кисть, как кошелёк или грелку с остатками тепла) и не смеет, вопреки своим обычным привычкам, подняться в автобус. Погода великолепная, она ждёт отдыхающих, как кафедральный собор, в котором постоянно светло, потому что миллионы потирают там руки после того, как нагрели их. И ангелы бьют нас по рукам, если мы хотим протянуть их к Спасителю. Только синагога стоит просто так злобно и тычет Господа пикой в бок, чтобы глава снова затемнилась. Синагога не хочет принимать приветливый вид даже для фото. И для Нижней Австрии, где рим. церковь — победительница и навострилась в Иерусалим, ибо оттуда идёт образ из разрушенного храма с ножом для жратвы, нет, для жертвы! Он хочет поразить им лоно матери-церкви. Поразительно. С нами крестная сила! Бог уже ждёт нашего поклонения, которое восходит к Нему, как дуновение занозистой влаги с наших указующих и перстов среднего звена. И так много поклонников! Да, это место паломничества, учреждённое для Его Матери, хотя, естественно, Он остаётся единоличным шефом. Женщины вопиют внизу, под крестом, никто не может сказать Ему ничего вразумительного, и Он бежал от своих фанов до самой кухни, где спрятался в хлеб и вино, которые мы уже поглотили («Ныне отпущаеши!»). Теперь мы наложили руки в боки агнца, а сами всё такие же неверующие, как Фома, — и какой ещё славы они от нас требуют? Мы, сокровенное и интимное ягнёнка, его потроха, в этой групповой поездке, где мы могли бы уже несколько раз полюбоваться на картинках на перфорированное мясо свежепрооперированного Папы, если бы хотели, у нас полное ожидания выражение лица: что нам скажет христианство на сегодняшний день? Рис взошёл, рысак взопрыгнул. Мы тупо зрим в корень; может, рай — это материнское лоно? Карин Ф., особа разъярённая, ступает по пятам матери, и мы тоже временами с треском наступаем на других и сами потом отлетаем. Всё только ради того, чтобы нашего ближнего в автобусе, любя его, как самого себя, всё-таки не допустить на место у окна.

ЕГО мать видит низость и отбросы, которые были оказаны здесь её сыну на месте его почестей, и скитается в темноте по автобусной стоянке, подбирая банановую кожуру, банки из-под колы и колбасные шкурки и выбрасывая в предназначенные для них урны. Бог думает, его мать существует сама по себе, он уже забыл, что сам произвёл и её тоже! Но эта темнота — выкидыш. У этой бог-с-нами-матери множество изъянов, которые надо поправить. Сюда доходят чужие голоса, чтобы озвучить такую же чужеродную для них песню Марии. Они поют во всё горло, как будто они первые в непрактичном, но всё же моющемся образе человека; но самый первый там всё-таки скорее бог, который встречает людей на пороге к милосердной церкви, где Его Мама приготовила угощение и где просто разбрасываются облатками. Епископским благословением затыкают клиентам рот, чтобы они и дальше помалкивали и не проболтались, чего они там наворотили, наколотили, нарезали, наклеили, выкрасили и выбросили в снаряжении своих проповедников-экклезий, которые вечно бегут вслед за убегающей синагогой. Свежий вид сына человеческого (какие чудеса творит с нами восстановительная терапия!) входит в образ в качестве образца, он выныривает на поверхность вод озера Эрлауф, отдыхающие отражаются в нём, чтобы по их образу и подобию, только зеркально повёрнутому, могли быть созданы новые отдыхающие, которые на сей раз явятся с другой стороны земной поверхности, с Востока. Так они непрерывно и меняются сторонами, как будто до этого никогда не существовали в качестве негатива. И уж никак не там, с правой стороны, где темнота продержится несколько дольше, поскольку близится зима. Быть простой картинкой, подражанием подражанию новые туристы не хотят, они хотят начать с начала, как будто до них ничего не было. Их туристический автобус мог бы вместить под всеми приверженцами ещё один — для провианта и багажа. Притом всё предусмотрено, в первую очередь уход за этим местечком Марии, которое, улёгшись между краёв гор и краюх холмов, красиво влито в форму выемки для поедания глазами. Уже при входе гость — король и показывает прочим ангелам в округе, что его место сразу за шофёром, в его синей форменной фуражке.

Вот она покоится, выращенная жемчужина в раковине долин, дымчатая церковь Марии. Драгоценность, от которой у нас захватывает дух. Её собственный предмет — Мария с младенцем из червоточной липы, потемневшая, однако одетая краше, чем его тысяч червонцев. Деревянная статуэтка, вокруг которой, словно водопад, налёт из рога изобилия (осторожно, всё выпадает, пожалуйста, держите всё отверстием вверх!), поток сделанных из серебра облаков, шелестящая кружевная бумага, которой обёрнут букет. Фонтанчики бьют вверх, водяной заслон от слюны верующих, которые с воем рвут из себя душу и тушей обрушивают её на матерь божию. Имени Мария довольно, чтобы стать светом. Она — воплощённая невинность, потому мы и чтим её. Она быстро приведёт порядок в наши конечности! Ангелы выступают из серебряной решётки, за которой заточён священник и на местном наречии выводит свои взгляды, которые могли бы достать до дна короба из-под обуви, если бы у нас был карманный фонарик, посветить ему туда. Святая простота! Взять хотя бы словаков, которые, считай, больше всех почитают Марию и которым сейчас сотворено совершенно новое государственное тело, чтобы они могли вспоминать о старом, которое у них некогда было и которое теперь посыпано уже толстым слоем ангельской пыли. Отлично, господин Папа, господин епископ! Смотрите, вот уж снова ядовитый рой, из которого так и точится мёд благочестивого песнопения, который они аккуратно собрали перед этим, чтоб питаться. Экий прилежный народец! По святейшему решению Самовозникшее было послано лично, и вся эта сила явилась не из чего меньшего, как из своей собственной матери. Здесь, где тысячи киосков, вы можете купить себе сувенир на память о ней, сделавшей из собственного сына двести восемьдесят тысяч леденцов! Они уже кончились, возьмите вместо них красивый стеклянный шар! Теперь вам надо крутануть этот мировой шарик, и бумажный снег свалится вам на голову! Таки да, не буду исправлять, пусть так и останется написано: свет всё ещё падает вниз, всякий, кого заденет по черепу серебряной дубиной, снова как новенький, без страха и упрёка в своей анкете, происходящей от отца, который оттаскивает души в местности ниже уровня материи. Наша душа закреплена кнопкой в ухе сына человеческого, чтобы мы снова могли стать милыми плюшевыми животными.