Гора мертвецов - читать онлайн книгу. Автор: Эльфрида Елинек cтр.№ 12

Теперь женщина надевает дирндль, который вытащила из чемодана. Пожилой мужчина освободился и подходит к женщине, пользуясь моментом, когда она как раз натягивает платье на голову, чтобы поприставать к ней, обнять ее. Она мягко, но уверенно сопротивляется и отстраняет его. На экране снова нескончаемым потоком идут люди из старой хроники. На задник сцены выходят охотники и вскидывают свои ружья.

Пожилой мужчина:

Природа — это все наше вдохновение! Нужно еще многое сделать. Может быть, мы найдем возможность читать ее, как книгу. Вглубь нее пробирается крестьянин. Гордо высятся ели, противостоя буре. В пространной осенней ночи журчит ручей. Достаточно попросить самих себя, и мы тут же найдем себе оправдание. Это так просто. Вокруг хижины свирепствует буря. Снег. Разве есть что-то проще? Что-то, что можно было бы легче забыть? Я, например, говорю себе все, но я не верю себе. Разве это необходимо, повсюду, куда мы идем, уже обнаруживать наши неискоренимые следы, которые… ах! Всё превращают в пустыню? Техника швыряет нас на местность, мы летим клочками, и вот мы там, но выглядим точно так же, как прежде. Великое возникает только из родины, и как раз из-за того, что она принадлежит нам и никому другому. Чужаки мешают нам своим воодушевлением по поводу всего, что появляется, они не знают, как выбрать. Но Природа знает, как их вырыть. В конце концов, они требуют этого от нее! Однако они в лучшем случае всего лишь возбуждены. Они не хотят идти за крестьянином, установившим кондиционеры и душевые еще в двух комнатах. Эти чужаки! Тащат свои ужасные явления на чужбину, где завывает ветер, и где им можно быть чем-то лучшим, чем чужаками. Для этого они загрузили в свои дорожные сумки и рюкзаки по доброму куску домашнего пирога [17] — Собственного. Но они должны набить добром и себя! К их услугам вино из наших краев, в которых мы утопаем. Мы ничего не уступаем. Никому из нас никогда не обрушится на шею ничего тверже салфетки! Мы довольны. По скользким проселочным дорогам мы ускользаем на своих внедорожниках от незваных гостей. Эта техника безраздельно властвует нами, мы осторожны за рулем. У нас также есть место и для собственного существования, оно настолько огромно, что затмевает солнце — дом. Поскольку он у нас есть, нам никогда не нужно задумываться о том, что произошло. Этого не было! Мы здесь, мы селимся здесь и забываем все остальное. Мы невинны, когда подходим к хижине, очищенные автомойкой Природы. Ее неистовые щетки хорошо обработали нас — в нас можно основательно и быстро похоронить наши шварцвальдские гадости и сладости. Сладостное Ничто! Штыри из взбитых сливок, вбитые в голову. Природа снимает вину, а май все обновляет. Этого не было! В лесу красиво, можно почувствовать любовь ко всему живому. Но то, что произошло, мы лучше забудем! Автомобиль везет нас по просторам и освобождает нас. Мы слишком долго держали себя на коротком поводке. Мы ничего не думали, мы все только делали. Да, наоборот — спусти мы с поводка наши мысли, они могли бы, громко дыша, зайти намного дальше нас. Но кровь остается в земле. Она не разговаривает с нами. Мы не слизываем ее. Своим мышлением мы никогда не сможем стряхнуть птичку с дерева. Но все же, куда ни ступишь — везде ужасающий духовный мир. Маршируем в историю, и все-таки мы никогда там не были! Вы слышите шаги? Мы однажды потоптались в чужой жизни, словно в чане с виноградом, пока из-под наших подошв не заструился красный сок. В своей слепоте мы вытащили себя оттуда, и правильно — там уже кто-то был! Уже разгорается борьба за присвоение — за маленькую молочную лавку, за шляпный или книжный магазин соседа. Теперь все это принадлежит нам и не должно больше повториться! Мы ничему не дадим повториться. Мы никогда больше не будем забегать вперед, пока мы торгуем. Это было давно и неправда. Никогда впредь мы не уйдем дальше, чем на то хватит нашего вечно правого мышления. Между тем, мы можем выйти на свет, чтобы лучше выглядеть! Все, что только было сказано — ничтожно. А все всегда начинается с речи. И мы засыпаем в своих прекрасных свежих огромных пеленках, в полной уверенности, что история не может продолжаться дальше, пока не догонит нас. То есть, она не может выйти за пределы склада, в котором мы сложили запасы для собственного превосходства и выживания.

На экране ослепляюще светлая природа, настолько отчетливая, что почти режет глаза. Все, что радует глаз, тонет в солнечном свете. Пожилой мужчина пытается поцеловать женщину, она мягко, но уверенно сопротивляется. Она опускается перед ним на колени и снова пристегивает ему лыжи, надевает на него шапку и т. д. Все это она делает, пока говорит! Через некоторое время она отправляет его на лыжню, перед этим она прикрепляет к нему стартовый номер и завязывает рюкзак. На одном или нескольких телевизорах почти без звука показывают футбольный матч, поэтому иногда с экрана можно услышать отголоски реакции трибун на какое-нибудь событие в матче. Пожилой мужчина некоторое время нерешительно ходит на лыжах, потом увлекается происходящим на экране, останавливается и наблюдает за игрой.

Женщина:

Какое счастье, что другие должны познать смерть ради вас! Вы вырвали человеческие стада из комфорта, пока журчали ваши горные ручьи. Смерть вырывает отдельно взятого человека из связи с ему подобными, она делает так, что у последней черты можно еще раз выступить в гордом одиночестве. В одиночестве! Когда ничто не имеет значения, ты избавляешься от своих забот, сбрасывая их в окружающий мир, и входишь в мир домашний, где можно одиноко сидеть на скамейке и чистить апельсин. Первая сигарета после утомительного восхождения! Раньше в каждом отдельно взятом человеке был весь мир. ВЫ сделали так, что весь мир в каждом отдельно взятом человеке был уничтожен, прямо в нем, вот в чем вы виноваты. Ужасное становится зияющей действительностью, потягивается и лениво смотрит на толпу перед билетными кассами, терпеливо продвигающуюся к пустым трибунам. Оттуда толпа кричит что-то, когда команды выходят на поле. Можно болеть только за одну команду и придавать ей сил для победы над другой, над противником. Ветер поднимается и ревом приветствует свою команду. Летят огрызки яблок и клочки бумаги. Пыль поднимается до небес, стадион — дом ужаса. Люди перерастают себя, они ревут, буря разрывает на них пальто. Они поднимают руки, вечные обманщики, пьяные и обманутые. Потом они бросаются в объятия друг друга, грабители, жандармы и преступники, потому что их команда, кажется, побеждает. Или еще нет? За облаками рева не разглядеть как следует эту гадость! Издалека ожидаешь всего, вблизи все это кажется уже не таким хорошим. Собственное Я в качестве совести поставило себя на место человечества, а бытие Я заменило бытие человека. Теперь — шапки в воздух! Убивая эту массу людей, вы на мгновенье обманывали их, создавая иллюзию, что отдельно взятому человеку можно выступить перед занавесом в момент смерти и раскланяться. Даже всеотрицание смерти, тот момент, когда свою вину еще можно быстро подсунуть другому, как горстку стеклянных шариков, вы отменили. Потому что в этом доме смерти было слишком много народу. Вам же нужно было сразу же запихать их внутрь! Двери тщательно закрыты, да, педантично заперты на засовы снаружи и изнутри! И ни в каком другом помещении не могло быть тише, чем там. Толпа затаила дыхание. Ее равновесие, за две минуты до финального свистка, не будет держаться вечно! По лестницам побежали первые одиночки, чтобы, опередив других на остановке, первыми залезть в автобус. Не нужно страдать от своего бессердечия, если мучительно хочется в туалет. С напряженным вниманием люди наблюдают за своими любимыми игроками. Это маленькие, хорошо отлаженные человеческие фабрики, построенные для них творцом товаров, марки которых светятся на майках и штанах, это кусочек родины во враждебном окружении. Это звезды, которые все-таки притворяются людьми, такими же, как ты и я. Как глубоко мышление изменило мир! Все показывают, как они рады большому числу собравшихся — команда, да еще тысячи на трибунах первого и второго ярусов. Вы были открыты для прибытия победителей и все же позаботились только об исчезновении! Есть тут кто-нибудь? Огромная чаша абсолютно пуста! Но должен же быть какой-то источник у этого крика — приходит нам в голову, когда мы прислушиваемся к страху. Но ведь еще недавно ласково светило солнце, пока мы рассаживались по местам и открывали пакетик с чипсами. Теперь вы стоите на вершине горы. Вы убежали туда, наверх, и что вы нашли там? Перед вами открылся душный коридор. Прежде чем ужас успеет прокрасться и туда, мы стремительно наполним его состязанием, прыгая в натянутых по самые глаза мешках. И вот нас уже снова утешает красота победителей. Всегда остаетесь на лыжне, вы, властелинчик бытия, слышите, как что-то шуршит следом за вами? Оно цепляется вам за ноги! Итак, еще раз: Вы стоите на вершине горы, восходит солнце, вы прислушиваетесь, пока другие спортсмены вытряхивают из рукавов и штанин свое кропотливо изученное искусство перед скорбно осыпающимися подъемами, они быстро теряют его, и их закидывают очистками. Но сейчас вы наверху. Пожалуйста, вообразите себе это и изобразите это! А потом люди отдалятся от вас, один за другим, в суровом климате своих собственных спусков. Они будут пулями нестись мимо вас.