У каждого свой рай - читать онлайн книгу. Автор: Кристина Арноти cтр.№ 48

– Алло? Марк был дома.

– Марк?

– Лоранс?

– Я тебя разбудила?

– Нет. Немного. Не важно.

– Ты один, Марк?

– Да.

Затем спросил он:

– А ты?

– Я тоже… Тебя это устраивает?

– Не знаю. Очень любезно с твоей стороны позвонить мне. Очень.

Мы чуть не расчувствовались. Я поспешила ему сказать:

– Сейчас я гораздо более терпима, чем при отъезде. У меня было время подумать. Эта девица…

– Не говори «эта девица».

Он снова меня раздражал.

– Ты ее часто видишь?

– Она уехала с родителями на Сардинию.

– А ты? Один в Париже?

– Я согласился на замену.

– Без отпуска?

– Нет. Позже. Или зимой. Не знаю. Мне кажется, что я нахожусь в другом мире, потому что я один. Это так странно… Привыкаешь…

Я улыбалась. Девица уехала, его существование походило на мое. Я была почти утешена.

– Можно было бы попытаться начать сначала.

– Да, – сказал он очень нежно. – Если бы мы могли быть друзьями.

Небо, этот младенец-исполин, только что отрыгнулось переменой.

– Ты хочешь, чтобы я тебе звонил время от времени? – спросил он.

– Нет. Но я думаю о тебе. А ты тоже?

Мне нужен был комплимент, как рыбка тюленю в цирке.

– Я думаю о тебе, – повторил он. – Часто.

У меня вертелось в голове это «часто», и в тот вечер я уснула быстрее чем обычно.

На следующее утро Нью-Йорк набух, как созревший нарыв. Что делать с моим днем?

Начав уборку в день приезда, я все время что-то приводила в порядок Квартира Элеоноры сверкала. Мне удалось даже починить решетчатый ставень, который опускался лишь наполовину. Я сумела опустить его и окунуть гостиную в благотворный полумрак. Таская ведра воды, я вымыла ковровое покрытие, которое было испачкано или сожжено. Навела порядок на кухне. Выбросила надорванные коробки.

Несколько полиэтиленовых пакетов, наполненных превратившимися в камень колбасами, венскими сосисками неопределенного возраста, несколько пачек масла твердого, как кусочки льда в морозильнике. Зачем Элеонора покупала столько масла? Я обнаружила также пакеты рогаликов, которые надо разогревать, с просроченной датой. Разобрала, перерыла этот музей пищи быстрого приготовления. Я не доверяла пакетам. Я видела так много фильмов ужасов, что я не удивилась бы, увидев замороженный человеческий палец или уставившиеся на меня со дна бокала с напитком глаза. Я была напичкана отвратительными видениями. Я не могла больше переносить улицы, кишащие необычными сценами. Пресытившись фантазиями, счастьем, несчастьем, мишурой, убогостью, хиппи, маргиналами, японскими туристами, китайскими учеными, торговцами арахисом, дельцами, покупателями и продавцами порнографии, я хотела оказаться в другом месте.

Я смотрела на небо. Если бы разразилась гроза-освободительница. Перед тем как сбежать отсюда, я решила сходить в кино на «Е.Т.» – «Инопланетянина» Спилберга. Я была готова стоять в очереди часами.

В окаменелом Нью-Йорке у меня, возможно, был шанс стать героиней. Головокружение, вызванное окисью углерода, вдобавок к голоданию, приводило меня в состояние, похожее на истерию ожидания. Похудев на пять килограммов за десять дней, после психического потрясения, под воздействием различных впечатлений и безумных соблазнов, я бессмысленно изнемогала от усталости. Нью-Йорк падет, и я – под его обломками.

Я тащилась по улицам, которые, казалось, были одеты в лохмотья света. Солнце тлело за плотными облаками. Я добрела до Таймс-сквер. Было три часа пополудни. Первый сеанс «Е.Т.», наверно, начался в два часа. Зрители собирались небольшими группами вокруг кинотеатра. Я пристроилась в конце очереди и единственно, чего боялась, чтобы мне не стало дурно. Я растворилась в терпеливо ожидающей толпе. Наконец купила билет и оказалась в прохладном зале.

Я по-настоящему плакала, радовалась, воодушевлялась, бредила от нежности, ликовала от любви, успокаивалась. Когда Е. Т. произнес: «Ноте, I want to go home… Ноте». Я понимала себя. Надо возвращаться в Париж. Больше не воевать ни с миром, ни с близкими. Включили свет, я все еще оставалась на своем месте, потом вышла вместе с последними зрителями. Мы выходили из кинотеатра с окрыленной душой, благородные, прекрасные, возвышенные, все еще пребывая в раю детства.

Из кинотеатра мы вышли ангелами. Помятыми, но ангелами. Я находилась на Даффи-сквер, собиралась перейти площадь. В одно мгновение, как из внезапно открытого люка, на город обрушился дождь. Желтый дождь, опустошительный, как текучий занавес с пенящейся бахромой. Настоящий потоп. Промокшая до костей за несколько секунд, я не нуждалась в укрытии от дождя. Я не хотела больше страдать в одиночестве. Надо было собрать чемодан и «home… go home…».

Продолжительный ливень превратил вторую половину дня в сумерки. Настоящий шквал. Удары мачете. Вал воды. Теплая от бетона вода хлынула с верхней части Бродвея вниз на проезжую часть, превращаясь в неистовую реку. Машины, затопленные до бамперов, сигналили. Световая сетка фар высвечивала блестящие круги и точки на текучем занавесе. Воздух уплотнялся влажными выхлопными газами. Потоп обрушивался и утрамбовывал в дверных проемах ошеломленных, промокших до нитки людей, которые прижимались к витринам, проникали внутрь магазинов.

Я решила продолжить путь, намокшая от сильного дождя одежда прилипла к телу, я чувствовала себя почти обнаженной. Сквозь темные стекла очков мне казалось, что мир погружен в туман. Как в научной фантастике, я должна была пробираться среди застрявших в пробке машин.

Изнемогая под тропическим ливнем, я стояла на островке, отделявшем широкую проезжую часть от топ-линии, кто-то схватил меня за руку. От неожиданности я, должно быть, вскрикнула. Оглянулась и увидела рядом с собой мужчину, лицо которого закрывали темные очки, с его одежды стекала вода. Он потащил меня на другую сторону площади, говоря:

– Не бойтесь. Я не сделаю вам зла. Я прошу вас помочь мне перейти. Я должен идти в гостиницу напротив. На этой же улице. Надо, чтобы я вошел в гостиницу с вами. Не бойтесь. Идемте… Идемте… Спасибо.

У него не было ни белой трости, ни того колебания, которое свойственно не уверенным в себе людям. Правильный профиль и подбородок, превратившийся в водосточную трубку. Вода собиралась и стекала с нас. Я растерялась. Попыталась испугаться. Не получалось. Я была просто довольна случившимся. С моей отвратительной натурой под стать нержавеющей стали я могла вынести все. Мужчина, который нуждался в моем присутствии, не бросит меня. Стихия, обрушившая потоки желтой воды, сделала нас похожими на китайцев. Мой спутник не был ни бродягой, ни наркоманом. Он не был пьян. Когда мы достигли тротуара, он взял меня за руку и побежал скорее трусцой, чем галопом.