В интересах революции - читать онлайн книгу. Автор: Сергей Антонов cтр.№ 56

Очень кстати вспомнился рассказ Корбута-старшего об одной весьма изощренной средневековой пытке — профессор любил коллекционировать такого рода истории. Узника привязывали к стулу, и на его выбритую макушку медленно, капля за каплей, сочилась вода. Других звуков в помещении не было, и через некоторое время каждая падающая капля уже отдавалась в голове несчастного адским грохотом. Холодная вода вызывала спазм сосудов головы тем больший, чем дольше продолжалось воздействие. Плюс к этому, воздействие воды фиксировалось в одной точке. В теменной области формировался очаг угнетения, который быстро рос и захватывал всю кору головного мозга. Важное значение для этой пытки имела частота падения капель: вода должна была именно капать, а не литься струей.

Чеслав учел все. Велел заменить тонкую металлическую крышку более массивной, снабженной засовом. Через отверстие в ней пропустили тонкий резиновый шланг. Первые опыты превзошли все ожидания. Брошенный в яму человек не мог уклониться от капель, падавших ему на голову. Трехдневное сидение в грязи и полной темноте заканчивалось тем, что когда зэка вытаскивали из карцера, он был не в состоянии связать двух слов. Не мог выносить даже слабого света и заканчивал тем, что сходил с ума.

Вдоволь набаловавшись с новой игрушкой, Корбут охладел к ней. В те благословенные времена в Берилаге еще не успели прорасти семена бунтарства. Слухов о карцере было достаточно для того, чтобы умерить пыл самых озлобленных узников. Однако карцер действовал и был готов принять новую жертву.

Носова обмотали цепью, противоположный конец которой был прикован к стене. Охранник подтолкнул узника к краю ямы.

— Ну, коротышка, добро пожаловать в ад. Добился-таки своего.

Удар ногой в спину. Звон цепи. Григорий рухнул в вертикальную шахту — ноги у него по колено погрузились в грязь. Крышка шахты с лязгом задвинулась. Оказавшись в полной темноте, карлик первым делом ощупал сырые стены темницы и пересел так, чтобы капли воды не капали на голову. Коротышке относительно везло — в отличие от человека нормального телосложения он имел возможность маневра. Впрочем, это преимущество не принесло большого облегчения. Как ни пытался карлик забыть о звуке падающих капель, вскоре он вытеснил из головы остальные мысли. Бум-хлюп. Бум-хлюп. Носов прижался спиной к мокрой к стене. Попытался следить за темными мошками мрака, окружившими его со всех сторон. Бум-хлюп. Бум-хлюп. Мошки сбились в рой. Из мрака выплыло лицо Голована.

— Бум-хлюп, бум-хлюп, — прошептали почерневшие губы. — Это музыка ада, дружище. Она оживляет кошмары, делает реальными все наши потаенные страхи. Ты слушаешь симфонию нарастающего ужаса. Она сведет с ума любого. Сделает из тебя живого мертвеца. Ты еще позавидуешь мне, Гриша. Я ведь умер. Отмучился. А ты только сделал первый шаг по лестнице, ведущей к центру земли. Молись; молись, мой несчастный товарищ. Проси Бога и дьявола, чтобы твоя голова поскорее оказалась в соседней банке. Только там можно найти абсолютный покой. Беззвучие. Безмолвие. А пока: бум-хлюп, бум-хлюп…

Голован захохотал. Из его рта вывалился язык. Черный, поросший колючками и бородавками. Совсем как сегментированное тело гусеницы, которую Григорий видел на поверхности. А голова у этой гусеницы была человеческой. Когда язык распух настолько, что перестал умещаться во рту гидроцефала, синие швы на черепе расползлись окончательно, и голова лопнула, забрызгав лицо Григория вязкой черной жидкостью. Теперь гусеница была достаточно большой, чтобы рассмотреть: гибрид венчала голова Чеслава.

— Где ты спрятал Шестеру? — шипел монстр. — Отвечай, или мне придется прогрызть тебе череп, забраться в мозг и узнать все самому!

Чеслав раздвинул губы, демонстрируя острые, загнутые внутрь клыки. Изгибаясь всем телом, гусеница плыла по мраку, приближаясь к жертве. Карлик попытался отстраниться, но уперся спиной в стену. Клыки клацали всего в нескольких сантиметрах от лица. Григорий собирался закрыть глаза и покориться своей участи, как вдруг из темноты вынырнуло гибкое тело Шестеры. Ласка прыгнула на спину Корбуту-гусенице, вцепилась в него всеми шестью лапами и в один присест откусила монстру голову.

Бум-хлюп. Бум-хлюп. Носов очнулся. Понял, где находится. Подставил ладони под воду и плеснул на лицо. Больше никаких кошмаров. Собрать в кулак всю волю и не позволить простой воде свести его с ума. Внезапно уже ставшее привычным «бум-хлюп» сменилось новым звуком. Журчанием. Карлик понял, что вода уже не капает, а льется. Поначалу он обрадовался, но быстро сообразил — ничего хорошего не предвидится.

Струя воды становилась все толще. Грунт уже не успевал впитывать воду, и яма начала заполняться.

По колено.

По пояс…

По грудь!

Когда Григорий понял, что может захлебнуться, начал отчаянно молотить руками. Вода добралась до подбородка. Носов набрал полную грудь воздуха, но вода хлынула в ноздри. Шахта заполнилась доверху. Карлик тонул в мутном зеленом омуте. Призрачный свет шел от головы гидроцефала, которая плавала рядом. Пузыри, вырывающиеся изо рта хохочущего Голована, смешивались с пузырями из легких Носова. Он терял остатки драгоценного воздуха и ничего не мог поделать с собой.

Коротышка начал бить кулаками в стену, надеясь, что грохот привлечет внимание охранников. На помощь никто не пришел. Зато Григорий сделал поразительное открытие. В призрачном зеленом свете он увидел на стене шахты прямоугольный шов. Заклепок по его периметру не было. Понять, что странный шов означает, Носов так и не успел. Потоки воды ворвались в легкие. Голову заполнила гулкая пустота. Тело карлика безвольно опустилось на дно шахты…

На другом конце метро все было наоборот.

Томского мучила испепеляющая внутренности жажда. Толя не помнил, как оказался на Полянке. Он чувствовал, что должен быть в другом месте, но никак не мог припомнить, где именно. В прошлом сне Полянка удивила его своей стерильной чистотой. Теперь станция выглядела такой, какой была на самом деле — нежилой и запущенной.

Что же произошло? Он вроде бы болел, умирал. Но все это происходило не поблизости от Полиса, а гораздо дальше и совсем недавно. Какая же сила перенесла его на Полянку? Ответ напрашивался сам собой: он умер, а мертвые передвигаются очень быстро. Вихрем проносятся по туннелям, проходят сквозь стены, как нож сквозь масло. Все потому, что не имеют телесной оболочки. С другой стороны, мертвецы не страдают от жажды. Не может ведь он принадлежать к особой разновидности призраков, которым для странствий по загробному миру требуется пища и вода! Значит, жив, курилка! Разобраться с тем, как он оказался на Полянке, можно и позже. Сначала — отыскать воду.

В ответ на свои мысли он услышал звук. Его могли издавать только капли падающей на гранитный пол воды. Бум-хлюп. Томский двинулся на шум, дрожа в предвкушении сладостного мига, когда сможет ловить капли воспаленным ртом. Огромная ржавая бочка стояла в центре станционного зала, опираясь на шесть стальных швеллеров высотой по два метра. Из торца бочки торчал кран, ронявший на гранитный пол драгоценную влагу. Не раздумывая, откуда взялась бочка, Толик лег на спину и подставил раскрытый рот под кран. Привкус воды показался странным. Сделав еще пару глотков. Томский сморщился. Вода была такой горькой и теплой, что пить ее даже через силу было невозможно. Толик открыл глаза и тут же вскочил, ошалев от ужаса. Ржавая бочка оказалась коричневым туловищем громадного паука, а швеллеры — его суставчатыми ногами. То, что он принял за кран, на самом деле было хоботом чудища, а пил Толик совсем не воду, а яд, капавший с клыков.