Продавцы теней - читать онлайн книгу. Автор: Марина Друбецкая, Ольга Шумяцкая cтр.№ 23

Придерживая шляпу, запахивая шубу, открещиваясь от сдачи, которую протягивал шофер, Ленни летела по примятой земле и вдруг застыла на месте: ну что за чудное зрелище! Сказочный тюлень или акула, величественное мрачное существо зависло в тающем тумане в метре от земли. Оно висело, уткнувшись носом в мачту и лениво поворачиваясь на ветру наподобие флюгера. На земле болтались два связанных каната. Тело существа было обтянуто серой грубой тканью, из-под которой проступали железные ребра. В толстое разверстое брюхо вела приставная лестница. Ленни засмотрелась на дирижабль и позабыла об Эйсбаре.

Эйсбар стоял на вышке деревянной конструкции, увенчанной полосатым флагом, смотрел, как мчится по полю и внезапно застывает перед дирижаблем Ленни, и улыбался непонятно чему. Ветер развернул колпак флажка в другую сторону. И вдруг Эйсбар резко потерял интерес к громадной неповоротливой махине, парящей над землей. Серый огурец в небе… Снимать его скучнее, чем торговку семечками с Палашевки.

Эйсбар был нетерпелив. Таков уж он — если объект интереса менялся, вернуть его силой было почти невозможно. Эйсбар начинал маяться, а его лицо приобретало брезгливое скучливое выражение. Он продолжал смотреть на маленькую запрокинувшую голову фигурку посреди поля. По лицу его блуждала усмешка. Он щурился. И непонятно ему было, над собой ли он иронизирует, над этой нелепой букашкой в чужой шубе и островерхом колпаке, или еще над кем. Большими и указательными пальцами обеих рук он сложил квадрат — видоискатель, через который привык «забирать» кадры: нужно — не нужно, будет смотреться в рамке экрана — не будет. Сейчас в квадратике помещалась Ленни. Эйсбар протянул руку, будто хотел подхватить ее как бабочку, как букашку. Мелькнула мысль: какой кадр! Большая рука от ближней части кадра, с крупного плана, зачерпывает какую-то мелочь в глубине экрана. Игра с масштабами последнее время очень его интересовала, он вычерчивал схемы, делал чертежи. Он прикинул, что по отношению к нему масштаб Ленни составляет примерно 1:2, и все продолжал тянуть к ней руку. В голове моталось дурацкое слово «длань».

Он сбежал по бревенчатым ступенькам вниз и тут же оказался в центре поля, возле Ленни. Вокруг нее вились два летчика — хохотали, болтали, один, иностранец, лопотал что-то на незнакомом языке («Не шведский ли?» — раздраженно подумал Эйсбар), и Ленни вторила ему, придерживая полы шубки, шляпу, очки, все-все-все, что норовило слететь с нее и устремиться ввысь, к дирижаблю. Эйсбар подхватил стрекозьи очки:

— На вас все тут смотрят как на диво дивное, — отчего-то с неприязнью сказал он.

— Это потому, что у меня шляпа настоящего воздухоплавателя, — ответила Ленни и почему-то смешалась, застеснялась. Что-то новое, незнакомое было в его голосе. Она не успела понять.

Он тоже смотрел на нее как на диво дивное, взглядом вытаскивая из мехового кокона иную Ленни, какую еще не знал. Что в ней изменилось со вчерашнего дня? Может быть, дело в шубе, которая совершенно ей не идет? Не ее стиль. И глаза у нее сегодня какие-то стрекозьи — быстрые, ускользающие. Почему она на него не смотрит? И тонкая шея так жалобно торчит из мехового воротника. Шарф, конечно, забыт дома. Эйсбар кашлянул и взял обычный иронический тон.

— Послушайте, милая Ленни, давайте-ка вы сегодня будете главной. Движущееся пространство — это ваша стихия.

У Ленни глаза полезли на лоб.

— Эйсбар, у вас температура? Хотите мою шапку?

— Да нет, в самом деле. У меня плечо болит — вчера отмахал со штативом несколько километров, так сегодня нет ни сил, ни желания управляться с камерой.

Ленни не сводила с него удивленных глаз и вдруг, словно проснувшись, затараторила:

— Отлично, отлично, отлично. Будем снимать с самолета, который полетит параллельно дирижаблю. Еще можно с воздушного шара…

— Вы его здесь видите? — осведомился Эйсбар.

Теперь его действительно охватило нетерпение. Он вспомнил, что успел утром на кинофабрике выпить со Студёнкиным стакан хереса и, видно, поэтому стал прямее в желаниях. Или дело в другом?

— Ну хорошо, как же его снять… — бормотала Ленни, проносясь под грузным телом дирижабля. — Ага, вот что. Я лягу с камерой на землю — пусть он сначала займет весь кадр и медленно-медленно начнет подниматься в воздух. Возникнут его очертания… — не жалея теткиной шубы, Ленни быстро и как-то очень ловко и удобно улеглась на землю, поставила на себя камеру. «Не раздавила бы себя камерой», — подумал Эйсбар, глядя на попрыгунью сверху. Летчики ушли, и они остались вдвоем. — Потом я сяду в автомобиль, — продолжала Ленни лежа, — который будет двигаться по летному полю параллельно нашему воздушному тюленю. Тогда я смогу передать его грузное и грустное движение. В общем, нужен автомобиль, — заключила она, вскочила с земли и ринулась к павильону на краю поля. Споткнулась около Эйсбара — он протянул руку, не давая ей упасть, она ударилась о его грудь, отшатнулась и побежала дальше.

Эйсбар смотрел ей вслед. Странным образом он воспринимал происходящее как в замедленной съемке. Даже произносимые слова казались растянутыми. Скорей бы уж она сняла этот дирижабль. Он хотел положить ладонь на ее тонкую шею прямо сейчас. Притянуть к себе. Он уже понял, что под теткиным меховым пальто на ней очередной маскарадный костюм — так он трактовал наряды Ленни — тонкая ткань, а белья на ее мальчиковом теле, понятно, немного. Схватить эльфа, вытянуть его из кокона шубы. Целовать. Вертеть вертихвостку во все стороны. Она отдастся. Он уверен. Его бросило в жар.

И тут в негу, заполонившую поле, в мягкий воздух, оставленный туманом, ворвались сокрушительные вопли. Эйсбар медленно повернулся в их сторону.

— Дура! Дура! Дура! — кричала Ленни, молотя кулачками по шубе.

Эйсбар приблизился к ней.

— В чем дело?

— Камера! Я уронила камеру! — захлебывалась Ленни.

Камера валялась на земле. Эйсбар поднял ее, укрепил на штативе, начал крутить ручку. Камера застонала. Пленка проворачивалась вхолостую. Ленни рыдала. Интуиция успокаивала ее, подсказывая, что вышел из строя какой-то небольшой шпунтик или винтик, крохотная металлическая козявка сломала от удара ножку или ушко! или зубик! или пальчик! Внутренности камеры — Ленни все еще верила в это — были населены живыми механизмами, иначе как в ней все работает? Интуиция успокаивала, но сама Ленни успокоиться не могла. Слезы лились нескончаемым потоком. Эйсбар вытащил носовой платок, схватил Ленни за меховой воротник, приподнял и приставил платок к носу.

— Сморкайтесь!

Ленни высморкалась и потихоньку начала затихать. Подошли летчик и техник.

— Съемка отменяется! — сказал Эйсбар. — В следующий раз.

Летчик и техник пошептались.

— Если барышня хочет, вы можете полететь с нами. У нас сегодня пробный полет — никого, кроме экипажа.

Ленни, утирая слезы, кивнула. Летчик взбежал по шаткой приставной лесенке, щеря белые зубы, протянул Ленни руку. Она тоже улыбнулась и начала ловко подниматься. Эйсбар нахмурился. Машинально сунул в рот папиросу.