ЭМО - читать онлайн книгу. Автор: Владимир Козлов cтр.№ 38

Олег: Я решил научиться играть на гитаре, именно услышав металлкор и эмо-группы. Да, если у тебя классическое музыкальное образование, ты смотришь на музыку по-иному. А тут я услышал From Autumn To Ashes, Underoath, At The Drive-In, Glassjaw и захотел играть. Это было чем-то новым для меня, интересным. Подсознательно я хотел играть что-то именно в этой стилистике, но мне было не с кем. А тут удачно для меня появилась группа «Оригами», которая в целом тяготела к подобной музыке. Просто парням, видимо, не хватало такого гитариста, как я…

Алексей: Наверное, только через год мы узнали, что у стиля есть название – эмо. Пожалуй, только во время записи первого альбома появилось это слово. Потом мы поучаствовали в первом эмо-фесте, который провалился с треском. Там был такой разброд с участниками – начиная от нас и заканчивая «Психеей». Никто тогда особо не понимал, что это за стиль.

Максим: Когда я услышал группу The Used, мне даже не столько захотелось что-то такое играть, сколько понравилось настроение этой группы… В том, что слушали раньше, – депрессия, боль, а здесь все про любовь и настолько красиво, скрипки подыгрывали… И при этом – истеричный вокал… И я попытался делать что-то такое. У нас на первом альбоме уже какие-то зачаточки этого… Хотя в основном там шел такой «кач», более прямолинейная музыка, и то некоторые говорят – это эмо. Хотя тогда и слова такого не было…

Алексей: Первая половина 2004 года, это вот с этогомомента появилось понятие эмо, и оно до сих пор мусолится, мусолится и разрастается во что-то непонятное…

Максим: В массовом обиходе слово «эмо» появилось года полтора назад. Мне вообще показалось, что все началось, когда Артем Копылов, директор лейбла «Кап-Кан Рекордс», пришел и говорит: «Давай сделаем эмо-фест, надо эту тему раскрыть чуть больше, чем она сейчас раскрыта». Вообще самый первый эмо-фест был в Москве года три назад, собрал человек сто пятьдесят. Там хедлайнерами играли «Психея», Jane Air. Нас туда привезли за полдороги. Это был первый мой фест – в ДК МАИ. Вообще всего было два этих феста, в Москве и в Питере, и все это прошло, тему закрыли. А тут Артем мне говорит: «Тема эмо-рока совершенно не дошла до масс».

Алексей: Мы сами в эмо-волну не стремились. На нас навешали ярлыков, и мы не смогли от них отбрыкаться. Мы пытались тут ради интереса, ради смеха придумать название стилю, в котором мы играем. Одно название – «эмо-фака». В смысле, есть нью-металл, который некоторые называют «мазафака». Или еще вариант – альтернативное эмо.

Максим: Был концерт в прошлом году в сентябре, где мы были хедлайнерами. Там играли еще группы четыре. И мы собрали тысячу четыреста человек – это фактически без именитых групп. Это люди пришли из-за одного слова эмо. У нас висела куча афиш на Маяковской – размером, наверное, с эту стену. И вот тогда все реально охренели. Это был первый фестиваль, на котором мы были хедлайнерами, да еще и в «Порту». Афиши висели по всему городу, лайт-боксы. Я поначалу скептически отнесся – ну, подумал, сколько-то народу соберется… А пришло полторы тысячи. Правда, перед нами играла группа, которая чересчур эмоционально себя повела на сцене – они разломали инструменты. Один из музыкантов прыгнул на барабанную установку, а другой стукнул свой бас об комбик. И когда разобрались, стало понятно, что там был сломан всего один микрофон барабанный и его можно было заменить и концерт доиграть, но все и так уже затянулось надолго, и выскочил звукореж: «Хватит, все сломали, все сломали!» А такой же фестиваль в Москве – там было феерично. Единственный минус, что в маленьком клубе – «Табула Раса». Он вмещает семьсот человек, а пришло в районе тысячи, и тусовались эти триста человек на улице. И после этого начались эмо-фесты практически каждую неделю. В метро все время можно было видеть стикеры – эмо, эмо, «emotion». И потом были эмо-елка, эмо-День святого Валентина, и они собирали достаточно народу, хоть там состав был слабенький...

Сочи: Когда наступил пик моды на эмо-музыку, люди стали слушать какие-то определенные западные группы, и мы, может быть, чем-то на них похожи. Хотя это тоже уже не первая волна эмо, но их такими считают, и нас заодно тоже.

Алексей: Сейчас в России пик культуры эмо. В этой культуре – и музыка, и мода, и какие-то жизненные установки. Хотя одно время я думал, что это только мода. Та молодежь, которую мы видим на концертах, на которые сами ходим как зрители, – там, наверное, только процентов двадцать приходит послушать конкретную группу. Большинство приходит просто провести время, послушать непонятно кого…

Максим: Мы на первом крупном эмо-фесте даже не сыграли, потому что должны были играть последними. Ну, мы вышли, говорим – мы группа «Оригами», мы показали свой клип – и все. Для нашей группы начался с этого момента такой период, когда нам взяли эту бирку и напялили на шею… И с тех пор много шума.

Алексей: Я не считал раньше, что существует какая-то эмо-культура, что обязательно – челка, черные волосы, черные ногти и все остальное – какой-нибудь свитер в ромбик. Но теперь я замечаю, что все это имеет место быть, как в свое время была рэп-культура, хип-хоп-культура. Я не приверженец моды. По-моему, это все ужасно, учитывая, что все это проходящее и уже через несколько лет подростки, которые в этой тусовке, будут пересматривать свои старые фотографии и смеяться над ними. Точно так же, как, когда они пересматривают свои фотографии в двенадцать или четырнадцать лет, смеются над широкими штанами и всем таким. Я сам от этой моды далек, хотя мне нравится эта музыка.

Санкт-Петербург, 19 мая 2007 года

16: 59

Клуб «Порт» – в одном крыле здания во дворе-»колодце», через дорогу от Мариинского дворца и в трехстах метрах от Исаакиевского собора. Под аркой тусуются парочка девчонок лет по шестнадцать, с черными челками, одетых в черно-розовой цветовой гамме. К ним подходят двое ребят такого же возраста, в черных рубашках, узких джинсах, с галстуками.

Мне на мобильный звонит Дима из «Оригами». Я говорю ему, что уже стою у входа. В это время в арке появляется гитарист Андрей. Мы здороваемся, идем ко входу в клуб. Андрей стучит в облезлую железную дверь.

–Э, куда вы? Клуб еще закрыт, – слышится из-за спины.

Из арки выходят трое парней в пиджаках, быковатого вида. Дверь открывают, начинаются выяснения, кто есть кто. Быковатые куда-то сливаются. Позже выясняется, что они – охранники, стоят «на дверях». Мне дают розовый браслет – «проходку» за сцену.

17: 21

Клуб еще закрыт для зрителей. По пустому фойе бродят несколько девушек – судя по внешнему виду, никакого отношения к концерту они не имеют. На сцене «Оригами» начинает саундчек. Клубные «звукачи» помогают музыкантам разобраться с каналами, показывают, что куда надо воткнуть. Максим уже в своей сценической одежде – черных шортах «Carhartt» и темно-серой майке «Slow Deth» с черепом и костями.

К двери, ведущей в гримерку, прилеплен скотчем лист бумаги с программой пребывания группы Pleymo в Петербурге. В названии «ORIGAMY» ошибка, которую кто-то исправил: по-английски слово пишется с «I» на конце.