Иван отвел руку с макаром, ударил наискось, в висок. Гладыш замолчал и сполз по стене.
— Что встал? — Иван повернулся к последнему часовому. — бери всех пленных и веди за блокпост. Там отпустить. Понял?! И чтобы ни единый волос… Лично проверю. Понял?
— Понял, — кивнул тот. Испуг в его глазах был размером с Исаакиевский собор.
На платформе закричали — женским голосом. И затем — знакомый рев Шакилова.
Да что ж сегодня такое!
— Солоха, за мной, — скомандовал Иван.
* * *
Взорванному воздуху нечем дышать.
Кто-то задыхается.
А кто-то нет.
Воздух, ты уже не тот…
— Остановите своих людей, — предупредил Иван. Он расслабил руки и слегка ссутулился. Справа от него стоял Солоха, слева Шакил. Хорошо хоть, мимоходом подумал Иван, что Кузнецова с собой не взяли. Похоже, будет основательная разборка.
— А ты кто такой? — спросил адмиралтейский. На плече у него была нашивка с серым кулаком в круге. Надо же, и у этих тоже. Это же совсем почти форма. Иван прищурился.
— Диггер.
— А по рогам хочешь, диггер?
— Попробуй.
Адмиралец оскалился. Его подчиненные, переключив всё внимание на Ивана, оставили девушку в покое. Та отползла и остановилась, глядя на происходящее.
Заторможенная какая-то.
— Руки держи на виду, — сказал Иван. — Или я тебя прямо здесь уроню, чтоб всем было понятно. Не слышу? Понятно?!
Адмиралтейские загудели. Возмущены, сволочи. Добыча из рук уплывает.
Расклад только не очень хороший. Их всего трое, а адмиральцев пятеро, но терпеть мародеров и насильников — к чёрту такое терпение! Адмиралец улыбнулся — он тоже оценил расстановку сил.
Трое против пяти. Иван вздохнул. Что ж… Где наша не пропадала.
Адмиральские в мгновение ока подняли оружие. Смелые, ты смотри.
Иван оглядел «адмиральцев» и хмыкнул.
— Что ты на это скажешь, козёл? — спросил главный, прежде державший девушку.
— Мои любимые конфеты, — сказал Иван, разглядывая морду адмиральца, одутловатую с толстой бородавкой на щеке. — Слышишь? Бато-ончики.
— Че?
Иван ударил. Бородавчатый вздрогнул, застыл и начал оседать. Глаза закатились. Прикрывшись им, как щитом, Иван выдернул автомат у Бородавчатого из рук и перещёлкнул предохранитель на автоматический огонь. Держа автомат обеими руками, поднялся и навел оружие на «адмиральцев».
Автоматная дуэль, подумал Иван. Обожаю.
Пауза.
Семь стволов направлены друг на друга.
«Адмиральцы» заорали. В ответ заорали невские. Атмосфера накалилась до такой степени, что один выстрел и всё будет залито кровью…
Иван такое уже видел.
— Спокойно! — закричал он и поднял оружие стволом в потолок. — Всё, всё, всё! Спокойно! Всем убрать оружие!
Ещё секунда, и, кажется, случится непоправимое. Девушка, из-за которой разгорелся весь сыр-бор, сидела с безучастным лицом. Словно это не её тут собирались насиловать. И не её же спасали.
— Тишина! — приказал Иван.
— Ты вообще кто такой? — спросил один из адмиральских — худой и лысый. Другой придвинулся к нему, зашептал на ухо.
— Чё, серьёзно, Меркулов? — адмиралец выпрямился. — Всё, пацаны, без обид. Разойдемся при своих.
Другой адмиралец наклонился и что-то сказал. Иван не расслышал, что, но лицо худого вдруг снова начало меняться.
— Который тут из вас Сазонов? — спросил он.
А всё так хорошо начиналось, с тоской подумал Иван.
— Я за него, — сказал Шакилов. Без передних зубов прозвучало как «я ша за нефо».
— Ты Сазонов? — уточнил худой. — Точно? Мне говорили, он не такой толстый.
— Фше мушики, — сказал Шакил. — Не поверите. Теперь я обиделша по-наштоящему…
Дальше Иван не запомнил ничего. Только мелькание рук и ног, тени, звуки ударов, хрипы. Пульсирующая боль в ребрах. Каждый удар, который Иван наносил, отдавался там. Наконец, всё закончилось. Адмиральцы, кто ещё мог стоять на ногах, отступили.
Иван с трудом встал, потрогал языком разбитую верхнюю губу. Зубы на месте и ладно. Вообще, можно сказать, легко отделались. Шакилов убойная боевая машина, а адмиральцы всё-таки трусы.
Выстрел.
Сашка вдруг замер и без сил опустился на пол. Лицо белое, как простыня.
— Шакил, ты…
Иван поднял руку, ладонь красная. Как же так?
— Ерунда, — сказал Сашка. — Отлежусь. Только спать чего-то охота…
Иван поднял голову, оглядел платформу. Бородавчатого утащили его дружки. Девушка исчезла.
— Солоха, тащи доктора! — закричал Иван. — Быстрее!
* * *
Он нашёл генерала в крошечной комнатке в торце Восстания, превращенной во временный командный пункт. В разгромленной во время штурма комнате — сломанный пополам стол (чем его так?) сдвинут в угол, на кривой столешнице свалены бумаги. Единственный деревянный стул. На стене — схема метро с воткнутыми цветными булавками. Иван прищурился. Нижняя часть зелёной ветки, начиная с Площади Александра Невского до Обухово — отмечена зелёными булавками. Это Веган. Рыбацкое — чёрная булавка. Понятно, эта станция на поверхности, там жизни нет. Вернее, есть, но «другая экосистема», ага.
Маяк и Площадь Восстания отмечены серыми. Как и Василеостровская, кстати.
Развиваемся, да?
— Остановите расстрелы, — сказал Иван.
— Уже, — коротко ответил Мемов. — Виновные будут наказаны… Ты мне вот что скажи: нашли вы свой генератор? — генерал посмотрел на диггера в упор.
— Нет. Ищем. Нам бы не помешала помощь.
Генерал кивнул.
— Хорошо, я выделю людей.
Иван с силой провёл ладонью по лицу. Устал. Где они могли спрятать генератор, а? Сволочи. Все сволочи — и бордюрщики и наши не лучше. Иван прошёл к столу и, наплевав на субординацию, опустился на единственный стул. Скрип старого дерева. Прикрыл глаза, посидел. Услышав бульканье, Иван поднял взгляд. Увидел, как генерал разливает коньяк.
Мемов протянул ему металлический стаканчик.
— Выпьем и иди отдыхать, — велел генерал. — На тебе лица нет. Найдется твой генератор. Сделаем всё возможное. — он поднял свой стаканчик. — Ну, за победу.
Чокнулись.
Пищевод обожгло. Хорошо.
Тепло, греющее изнутри, расслабляло, окрашивало мир в тёпло-розовый оттенок. Жить снова становилось… терпимо.
Иван поднял голову, посмотрел на генерала почти весело.