Метро 2033. Питер - читать онлайн книгу. Автор: Шимун Врочек cтр.№ 11

— Меркулов!

Его трясли за плечо. Иван открыл глаза, чувствуя невероятный, чудовищный испуг. Проспал.

— Проспал?! — он вскинулся. В голове застрял мокрый тяжёлый кирпич. По ощущениям, Иван вообще спал не больше минуты. Его затрясло. — Где? Что случилось? Cвадьба?! Что?!

Резкость не возвращалась. Иван видел над собой только размытый тёмный силуэт — и не мог сообразить, где находится и что от него хотят. Сердце билось болезненно и часто.

— Меркулов, тебя к коменданту! — сказал тёмный. — Срочно!

Василеостровская была освещена только дежурными лампочками. Деревянно шагая вслед за проводником, Иван пытался понять, сколько сейчас времени. Много он спал? Опять ночь уже, что ли? Как на многих станциях, где сохранилось подобие порядка, на Василеостровской искусственно поддерживали разбиение суток на день и ночь. Днём работали лампы дневного света, их гудением заполнялась тишина, ночью переходили на дежурное, от аккумуляторов. Иван поморгал, пытаясь избавиться от тумана в глазах. Чёрта с два. Там плохо ему давно не было.

Держаться, сукин сын. И проснись, наконец.

В каморке, отведенной коменданту и его семье, горела карбидная лампа — в полсилы — освещая крупные ладони коменданта, лежащие на деревянном столе.

— Не сидится тебе на одном месте, — сказал Постышев.

— Да.

— Я тебя просил — одному не ходить? Просил?

Иван кивнул.

— И что? — Постышев смотрел на него исподлобья умными, пронзительными, как рев пожарной сирены, глазами и ждал ответа. Голова у него была крупная, с редким желтоватым волосом.

— А я пошёл, — сказал Иван.

— Зачем хоть? Что я твоей Тане скажу, если что с тобой случится? А?

Иван дёрнул щекой, но промолчал. Смотрел прямо, не мигая.

— Зачем ходил, не скажешь? Ответил бы хоть раз, что ли.

— Это приказ?

— Чёрт с тобой, — сказал Постышев. — Не хочешь, не отвечай. Ты человек взрослый, командир, жених и всё такое. Ты хоть в курсе, что пока ты там развлекался, у нас чп приключилось?

— Да. Света нет.

— Света? — Постышев присвистнул. Встал. — Пойдём. Я тебе покажу, чего у нас теперь нет.

Как это случилось, Иван не помнил. Из расколотых, выбитых ударом ноги, как стекла в заброшенном составе, детских воспоминаний единое целое не выстраивалось никак. Зоопарк, помнил Иван. Иногда он закрывал глаза и видел выжженное, как на старой фотографии, светлое небо, чёрные контуры листьев, наклонные росчерки чугунной решетки. Кажется, это было лето и было солнце. Рядом будка с надписью «САХАРНАЯ ВАТА» — от неё идёт сладкий горячий запах. Кажется, он тогда уже умел читать… впрочем, может и нет. Иван не помнил. Зато помнил, как беззвучно то ли идёт, то ли бежит. Если опустить голову — мелькают ноги в сандалиях. Если поднять: всё сверкает, поёт, щебечет и всё огромное — такое огромное, что не обхватить руками. И взглядом тоже не охватить. А потом он видит женщину. Почему-то это воспоминание самое отчётливое.

Мама.

И снова бег. Асфальт, растрескавшийся, он видит чёрные змеящиеся трещины, качается под ногами. Иван — тот ещё Иван бежит к маме. На ней длинная тёмная юбка, белая блузка… или платье? Она протягивает руки, нагибается, чтобы поймать его в объятия. А он бежит, раскинув руки, и земля начинает крениться.

И никак не добежать по этой наклонной, переломанной земле до мамы.

Мир продолжает заваливаться на бок, и на ступени за спиной мамы, на здание с весёлым бегемотом на стене и на решетку, на низкое строение кафе наваливается гигантская тень. Наступает, поглощая всё. Иван бежит, бежит из последних сил — потому что если успеть и добежать до маминых рук, ничего страшного не случится.

Ничего не случится.

А земля продолжает заваливаться. Вой сирены разматывается жестяной витой пружиной, взлетает в небо. «Атомная тревога!», — яростно грохочет громкоговоритель. «Всем спуститься в бомбоубежище. Станции метро открыты только на вход. Повторяю… только на вход». От этой разматывающейся жесткой пружины лица корежит, сминает, как фольгу. И они бегут с мамой. В потоке таких же людей со смятыми лицами.

«Тринадцать минут до закрытия гермодверей» — говорит голос.

«Двенадцать минут…»

— Пойдём, я тебе покажу, чего у нас теперь нет, — Постышев встает.

Дизельная — отдельная комната, с выводом выхлопных газов наружу через систему труб. У дверей стояли двое: один с «калашом», другой с самодельным дробовиком. Иван опять пожалел, что не купил тогда двустволку. Сделал бы обрез в конце-то концов…

Обрез хорошая вещь. Быстрее всего у оружия изнашивается ствол, а его вручную не сделаешь, нужен специальный станок и знающий оружейник. Поэтому тут свои хитрости. Если аккуратно отпилить стволы охотничьего ружья, будет отличное оружие ближнего боя. К тому же останется два запасных ствола нужного калибра.

Пока вылазки на поверхность давали возможность пополнять запасы патронов, но скоро эту возможность перекроют. Разве что разграбить какой-нибудь армейский склад… Заманчивая мысль, кстати. Иван покачал головой. Где бы его ещё взять, этот склад…

Самое интересное, что личные «волыны» были только у Ивановых бойцов, а также у станционной дружины, остальное оружие хранилось под замком у коменданта. На случай вторжения.

А тут — сразу два человека с оружием, причем те, кому в обычное время его и видеть не положено.

— Где Сазонов? — спросил Иван у коменданта.

— Ушёл в погоню…

— В погоню?

Иван помотал головой. Похоже, со сна он ещё плохо соображает. От недосыпа стучали зубы и колени подрагивали. Зараза. Иван едва сдерживал себя, чтобы не прислониться к стене для лучшей опоры. Или вообще лечь на пол и закрыть глаза. Вокруг всё было искаженное, подёргивающееся, в призрачной обостренной дымке, когда слабый свет кажется слишком ярким, а выцветшие цвета — кричащими. В груди болело. Глаза резало.

Много от меня сейчас толку, поморщился Иван. Погоди, не о том думаешь.

— Что за погоня? — повторил он.

Постышев дёрнул головой — не сейчас. Шагнул в дизельную мимо охранников.

Иван последовал за ним.

— Видишь теперь? — сказал Постышев, не оборачиваясь. Иван посмотрел в широкую, усталую спину коменданта — надо же, а пиджак у него совсем расползся, куда жена смотрит. Потом огляделся. Они были в дизельной — отдельной комнате, выкрашенной некогда в отвратительно зелёный цвет, как обычно бывают окрашены служебные помещения. Потолок, изначально белый, сейчас желтовато-серый от старости, в чёрных полосах гари. Металлические и пластиковые баки с соляркой у стены.

Из потолка выходила заржавевшая, закопченная труба, через несколько загибов спускающаяся вниз, к дизель-генератору. Через неё выпускали выхлопные газы. Ещё одна труба — для забора воздуха с поверхности.