Готический роман. Том 2 - читать онлайн книгу. Автор: Нина Воронель cтр.№ 132

– Принимай гостью, дорогой братец, мяу-мяу. Или ты мне не рад, мяу-мяу?

Когда они последний раз перемолвились словечком, год назад или даже два? Да и словечко-то было крайне нелюбезное, вовсе не братское. Но кто старое помянет, пусть откусит себе язык. Однако Гейнц хоть старое припомнил, язык себе не откусил, а, наоборот, смолотил им вполне братскую фразу:

– А чему тут радоваться? Век бы глаза мои тебя не видели.

– А и не увидишь больше, милый, не увидишь. Я ведь не просто так, я навек проститься к тебе пришла.

Слова эти вырвались у Марты против воли, под натиском непереносимо зазывного аромата, струящегося из-за неплотно притворенной кухонной двери. Две-три головы оторвались от пивных кружек и с интересом повернулись к Марте, давая понять, что она ляпнула что-то лишнее, строго-настрого запрещенное и огласке не подлежащее. Но ее уже понесло, – обостренное голодом и долгим воздержанием чутье подсказывало ей, что только разжалобив Гейнца, она сможет получить от него даром заветную тарелку румяной, густо посыпанной шкварками жареной картошки. А денег на эту роскошь у нее не было. Ей дали с собой только тридцать шесть марок на автобус – в два конца ей, и в один Клаусу.

Вспомнив про автобус, Марта заволновалась – а вдруг она опоздает, – и поискала глазами стенные часы, висевшие когда-то над стойкой бара. Часов там не было, от них остался только темный круг на выцветших полосатых обоях, а спросить Гейнца, который час, Марта не решилась, – у них в Карштале знать время не полагалось. Время считалось злом, главным препятствием на пути к космической свободе, оно было суетной выдумкой суетных человечков, оскверняющих тело и душу мелочными заботами и грязными делишками. И Гейнц, конечно, был одним из них, но Марте так нестерпимо хотелось картошки со шпеком, что она готова была его простить – все же когда-то он был ее братом, до того, как она ушла отсюда и нашла себе истинных братьев и сестер.

– Ты еще вспомнишь обо мне и заплачешь, – сказала она горько и не в наказание, а от всей души. – Ты еще заплачешь, но будет поздно.

Из-за кухонной двери выглянула любопытная кошачья мордочка жены Гейнца, Лотты, которая демонстративно перестала разговаривать с Мартой много лет назад, еще до своей свадьбы. Подогретый вниманием жены, Гейнц решительно перешел в наступление:

– Куда же это ты собралась, уж не в заграничную ли поездку? – съехидничал он, явно намекая на нищенский статус сестры.

Марте стало так обидно, что она не удержалась:

– Я собираюсь перенестись в астральное пространство! – объявила она, сама ужасаясь тому, что говорит. Ведь Мастер тысячу раз повторял, что это страшная тайна, которую никому нельзя открывать.

– Что еще за пространство? Просранство, что ли? – радостно подхватил ее слова Гейнц. – Засральное просранство!

– Засральное просранство! – восторженно взвизгнула Лотта, заколыхавшись всеми округлостями своего сильно располневшего тела.

– И что ты там потеряла? – продолжал допытываться Гейнц. – Или тебе в Карштале сортиров для чистки не хватает?

Головы за столиками радостно заржали, и Марта вдруг заплакала в голос, как маленькая. Раскачиваясь из стороны в сторону и громко шмыгая носом, она оплакивала свою несчастную незадавшуюся жизнь, которая кончится сегодня в полночь и никогда больше не повторится, и своего неблагодарного придурка-сына, которого только она способна вырвать из цепких искривленных лап его гнусной польской девчонки. Она оплакивала своего грубияна-брата, которого ей придется покинуть в этом грязном, обреченном на гибель мире, и завсегдатаев кабачка, которые, даже не подозревая об уготованной им страшной судьбе, весело потягивали пиво из кружек. Ей вдруг стало их всех ужасно, ужасно жалко, – за то, что она покинет их тут навсегда, но еще жальче ей стало себя, – за то, что она никогда больше сюда не вернется и не увидит ни этих пьяниц за столиками, ни сердитого Гейнца, ни его противную Лотту, разжиревшую на нечистой пище, перекрывающей человеку вход в светлый астральный простор.

Рыдая все громче, все исступленней, Марта попыталась представить себе, будто все страшное уже позади и она летит в астральном пространстве, одной рукой сжимая руку Клауса, а другой – руку неверного Юргена, которого Мастер давным-давно отобрал у притворщицы-Ренаты и приставил к молоденькой припадочной девице, убежавшей в Каршталь из богатого дома в Мюнхене.

На миг это ей удалось, она даже увидела, как они втроем идут по радуге, переброшенной с одного края неба на другой, но тут у нее перед глазами непрошенно закачалось прыщавое лицо мюнхенской девицы, – такое, каким оно было до того, как Юрген взялся за ее исцеление. Лицо это все разрасталось и разрасталось, пока не заслонило собой и небо, и радужный мост. Тут Марта испугалась, что в наказание за недостойные мысли о Юргене и о картошке со шкварками ее не впустят в астральное пространство. Незачем ей было заходить в кабачок Гейнца и поддаваться его нечистым соблазнам.

Она бросилась к двери и опрометью выскочила в сгущающиеся сумерки, не зная, будет ей даровано прощение или нет.

– Ты не захватил из замка чего-нибудь поесть?

– Не-е. Я так задержался, что не успел заскочить на кухню.

Хелька тесней прижалась к Клаусу. Хоть вечер был теплый, колокольню продувал пронзительно ледяной ветер.

– Жалко. Если б чего съесть, может, было б не так холодно.

Клаус разомкнул Хелькины руки и сделал шаг к лестнице:

– Так я сбегаю, принесу чего-нибудь из дому?

Но Хелька обхватила его еще тесней:

– Ты что? Для чего, интересно, мы тут сидим?

Клаус смущенно заморгал – он забыл, для чего. Но Хелька напомнила:

– Чтоб она тебя не нашла. Она же тебя там поджидает!

– А, может, она давно уехала? Глянь, ведь совсем стемнело.

Хелька втянула ноздрями налетевший порыв ветра и замотала головой:

– Нет, она еще тут. Бегает по улицам, тебя ищет.

Клаус даже не спросил, откуда она это знает, – он ей поверил безоговорочно, как всегда.

– Она что, так всю ночь и будет меня искать?

– Не, вряд ли, – неуверенно протянула Хелька, вспоминая исходивший от Марты острый дух решимости, – до последнего автобуса побегает и уедет.

– Так мы аж до последнего автобуса будем тут торчать? – Клаус прижался спиной к каменному столбу, поддерживающему колокол. – Меня уже ноги не держат. Я ведь сегодня за весь день не присел ни разу.

«Сейчас убежит», – всполошилась Хелька и с силой потянула его за рукав.

– Давай сядем на пол, только не тут, а вон в том углу. Там не так дует.

Клаус послушно соскользнул на пол, но тут же вскочил:

– Ну и холод! Пол просто ледяной!

– А мы сядем спиной к спине – вот так, – и будем друг друга греть.