Книга иллюзий - читать онлайн книгу. Автор: Пол Остер cтр.№ 38

Лишь однажды, в самый первый раз, точнее сказать, перед первым разом, у него возникли какие-то проблемы. Он не был уверен, что окажется на высоте. К счастью, их дебют пришелся на одного-единственного зрителя. Это еще куда ни шло – выступать на публике, но как бы интимно, когда натебя устремлена всего одна пара глаз, а не двадцать, не пятьдесят и не сто. В данном случае глаза принадлежали Арчибальду Пирсону, семидесятилетнему отставному судье, который жил один в своем трехэтажном доме в тюдоровском стиле на Хайленд-Парк. Сильвия уже была там как-то с Алем, и когда в назначенный вечер они с Гектором сели в такси и приготовились к долгой дороге, в район предместий, она предупредила его, что им, возможно, придется заняться этим дважды, а то и трижды. Старый пентюх на меня запал, сказала она. Которую неделю названивает, так ему не терпится снова залучить меня к себе. Сильвия доторговалась с ним до двух с половиной сотен, вдвое больше, чем в прошлый раз. Мимо кармана я не пронесу, с гордостью заявила она Гектору. Если мы этого козла раскрутим, считай, что хлебушек с маслом мы себе, Герми, обеспечили.

Старый Пирсон, тонкий как сапожное шило, с выбеленными временем, аккуратно уложенными волосами, оказался человеком нервным и застенчивым. Он встретил их в зеленом бархатном смокинге и проводил в гостиную, при этом он все откашливался и одергивал жилетку, чувствуя себя явно неуютно в своем щегольском наряде. Он предложил им сигареты и выпивку (от того и от другого они отказались), после чего объявил, что выступать они будут под «Струнный секстет №1 в си-бемоль мажоре» Брамса. Услышав слово секстет, Сильвия хихикнула, видимо, не догадываясь, что речь идет всего лишь о количестве музыкальных инструментов, но судья не отреагировал. Пирсон сделал Гектору комплимент по поводу маски, которую тот надел непосредственно перед появлением. Тонкий ход, заметил он, в ней есть что-то дразнящее. Я думаю, меня ждет интересное зрелище. Хочу поздравить вас, Сильвия, с выбором партнера. Этот будет поэффектнее, чем предыдущий.

Судья был сторонником простоты. Его не интересовали провокационные костюмы, знойные речи и срежиссированные сценки. Только обнаженные тела. Поэтому, обменявшись любезностями, он без лишних слов велел им раздеться на кухне. Тем временем он завел фонограф, погасил верхний свет и зажег повсюду свечи. Это был театр без театральщины, голая правда. От Гектора и Сильвии требовалось одно: выйти на персидский ковер и показать, на что они способны. Больше ничего. В кульминационный момент Гектор должен был из нее выйти и кончить ей на грудь. Судья это подчеркнул. Семяизвержение – главное условие. И чем сильнее будет фонтан, тем счастливее они его сделают.

На кухне, раздевшись, Сильвия подошла к Гектору и начала его оглаживать. Поцеловала в шею, затем, откинув маску, в губы. Она взяла в руку тряпичного дружка и ласкала его, пока тот не показал себя во всей красе. Спасибо маске. В ней Гектор чувствовал себя не столь уязвимым, было не так стыдно предстать в подобном виде перед стариком, но все же он нервничал, так что теплые прикосновения Сильвии пришлись более чем кстати, и он был благодарен ей за то, что она помогает ему справиться с мандражом. Будь она хоть трижды звездой, но вся тяжесть доказательств ложилась на его плечи. В отличие от нее, он не мог долго симулировать наслаждение, все время делать вид, что получает удовольствие от процесса. В конце акта он должен показать товар лицом, значит, все надо делать по-честному, иначе ничего не получится.

Они вошли в комнату, держась за руки, два голых дикаря в зеркальных джунглях с мебелью эпохи Людовика Пятнадцатого. Пирсон уже сидел в углу, утопая в просторном обитом кожей кресле с подлокотниками, так что он казался еще более тощим и сухим, чем на самом деле. Справа от него крутился диск с секстетом Брамса. Слева стояла низкая этажерка красного дерева, уставленная лакированными шкатулками, статуэтками из яшмы и прочими недешевыми китайскими безделицами. В этом анклаве неподвижных предметов и неповоротливых мыслей, где доминировали имена существительные, казалось, не могло быть ничего более нелепого, чем эрегированный член и парад глаголов, разворачивающийся в каких-то трех метрах от судейского кресла.

Если старику и понравилось увиденное, он этого никак не обнаружил. Во время спектакля он вставал дважды, чтобы переставить пластинку, но, не считая этих коротких, чисто механических отлучек, он оставался на своем троне в одной позе: нога на ногу, руки на коленях. Он не трогал себя в укромном месте, не расстегивал ширинки, не улыбался, не открывал рта. Только в самом конце, дождавшись желанного фонтана, он издал какой-то вибрирующий звук. Всхлипнул, подумал Гектор. А может, и не всхлипнул…

Так прошло их первое выступление. А также пятое, и одиннадцатое, и еще семь. Пирсон стал их самым преданным клиентом, так что они снова и снова возвращались на Хайленд-Парк, чтобы покататься на ковре и получить свои денежки. Сильвия была счастлива. За пару месяцев она заработала столько, что могла больше не корячиться в гостиничных номерах. Не вся выручка перекочевывала в ее карман, но даже после дележки со своим, как она его называла, покровителем, забиравшим половину, ее доход в два или три раза превышал прежний заработок. Да, она была необразованной деревенщиной, употреблявшей двойное отрицание и путавшей похожие слова, но по части бизнеса голова у нее варила. Именно Сильвия договаривалась об ангажементах, торговалась с клиентами, занималась всеми практическими вопросами – транспортные разъезды, прокат костюмов, поиск новой работы. Гектора это не касалось. Она просто сообщала ему, когда и где состоится следующий показ, и в назначенный час заезжала за ним на такси. Таковы были негласные правила, определявшие рамки их отношений. Их связывал «рабочий» трах, деньги, только не дружба, и, если не считать репетиций очередного скетча, они виделись исключительно на сцене.

Все это время Гектор считал себя в полной безопасности. Она не задавала вопросов, не интересовалась его прошлым. За шесть с половиной месяцев их знакомства он не видел, чтобы она хоть раз открыла газету, и светские новости она никогда не обсуждала. Однажды он как бы невзначай заговорил об актере-комике немого кино, который пропал года три тому назад… как бишь его? Он пощелкал пальцами, словно пытаясь вспомнить имя, но Сильвия тупо смотрела на него, и он понял, что она не в курсе. Однако позже кто-то, видимо, ее просветил. Кто, Гектор так и не узнал; возможно, ее друг-покровитель Бигги Лоу, здоровенный детина под сто двадцать килограммов, начинавший когда-то вышибалой в дансинге, а теперь работавший ночным менеджером в гостинице «Белый дом». Может, Бигги шепнул ей что-то на ухо и подал идею, как вытрясти из Гектора лишние денежки, а может, она сама додумалась, что неплохо бы его немного пощипать. Так или иначе, Сильвию сгубила жадность, и как только до Гектора дошло, откуда ветер дует, ему оставалось одно – бежать.

Это случилось в Кливленде за неделю до Рождества. Они приехали туда поездом по приглашению богатого производителя автопокрышек, показали свой сюжет о веселой французской парочке в присутствии трех десятков мужчин и женщин (раз в полгода резиновый магнат устраивал у себя небольшую оргию для избранных) и сейчас отдыхали на заднем сиденье лимузина по дороге в отель, где они собирались соснуть несколько часов перед возвращением в Чикаго. Только что им заплатили рекордную сумму – тысячу долларов за сорокаминутное шоу. Доля Гектора составляла четыреста, но Сильвия отсчитала ему только двести пятьдесят.