Прямая линия - читать онлайн книгу. Автор: Владимир Маканин cтр.№ 28

Наташа мило поздоровалась, но, как я и ожидал, на приглашение ответила смущенным отказом: сегодня она не может. Нет, завтра она тоже не может. Может быть, на той неделе.

— Хорошо. На той неделе, — сказал я наигранно-бодрым тоном и положил трубку.

Со мной происходило что-то непонятное. У меня были задачи, у меня было время, а мне не хотелось ничего делать, ничего начинать без Кости. Как вагон, оторвавшийся на полном ходу от слишком быстрого экспресса, я еще продолжал мысленно катиться по прежним рельсам, теряя скорость.

Пустая лаборатория была похожа на тихий сад; томясь, я вышел в коридор. Перед тем как уйти, я задержался у стола, посмотрел на свои долгожданные, полученные вчера задачи. Мне совсем не хотелось спешно решать их. Они были аккуратно переписаны моей рукой.

Из глубины коридора я увидел, как возвращались наши с обеда.

Они прошли шумные, возбужденные, и Костя был тоже в этой торопливой толпе. Они о чем-то говорили, но слов я не разбирал. Я поплелся за ними в лабораторию, недоумевая.

Худякова причитала слабым и добрым своим голосом. Остальные толпились вокруг нее.

— Ой, боже мой, как же нам не везет! Как не везет нам!..

— Может быть, еще не точно?

— Как не точно? Как еще может быть точнее?.. Установка взорвалась! Человек погиб! Сгорел. Даже, кажется, двое. — Худякова сжимала виски и приговаривала: — Ой, боже мой!

— Да-а. Будут дела. Дождались несчастья, — заговорили вокруг. — И без Г. Б., самое скверное — без Г. Б.! Может, напутала?..

— Я?.. Я напутала? О, боже мой…

— А что еще? Расскажи подробнее, — попросила Зорич.

Худякова опустила руки. И то сжимала виски, то опять безвольно опускала руки.

— Я зашла ведь случайно… к секретарше. Стренин как раз вышел, узнал меня: «А вот и из этой НИЛ». И начал, и начал! А какие-то полковники… эти сбоку поддакивали: «А, дескать, эта НИЛ!.. Ну там всегда так: они могли и десяток на тот свет отправить!..»

— Что там могло не сработать? Макет, дело нехитрое, и, вероятно, не поставили на самоконтроль, — начал было вдумываться лысый майор, но Петр тут же перебил его:

— Заткнись! Разве теперь это важно? У администраторов всегда и все просто. Я не знал ни одного из них, чтобы что-то…

— С легким сердцем отдадут под суд.

— Еще бы: виновные найдутся!

— Им лишь бы найти кого-то!..

Раздался суховатый голос Зорич. Ее била мелкая дрожь, но могучей волей она взяла себя в руки:

— Товарищи. Прошу без эмоций, без паники… Примем все как есть. Несчастье есть несчастье.

— А суд есть суд? — спросил Петр.

Зорич отчеканила, глядя ему в глаза:

— А суд, Петр Якклич, есть суд.

Все притихли, смолкли.

Зорич звонила Стренину. Она набирала номер. Подошел ближе Неслезкин, и все, будто вспомнив о нем, расступились. Он смотрел, как Зорич набирает номер; он не сказал еще ни слова. Он только смотрел не отрываясь на черный ком телефона, будто прислушивался к тарахтящему в тишине диску.

Ответили, что Стренин занят. Зорич еще раз спросила, и женский голос раздраженно повторил:

— Я же сказала… Занят!

Зорич положила трубку и поправила шнур.

— Ну что ж. Мы ведь и сами все помним, — весомо и значительно выдавила она, оглядывая всех. И добавила: — Помним… Михал Михалыч, вы наш начальник.

2

Среди этих голосов, мельканья встревоженных лиц и выкриков я чувствовал, что чего-то я не понимаю. Я понимал, что случилось несчастье, случилось по нашей вине. Но почему испуг? Ну виноваты, ну пойдем под суд. Но не осудят же всю лабораторию разом? Никогда такого не слышал. Да и не суда же боятся Петр, лысый майор?

Я подошел к Косте.

— Подожди, — сухо сказал он. Он сидел, обхватив руками голову, и глядел прямо перед собой в чистый лист бумаги. Особенно был бледен и бел высокий его лоб: Костя думал, Костя тоже что-то понимал. Я подождал, но он так и не поднял головы.

В лабораторию вошел выглянувший было на шум угрюмый майор.

— Генерал!.. Стренин… Стренин идет! И полковники! Все!

— Да не метушись ты! — рванулся к нему Петр.

— Я?.. А?.. Генерал идет!

— К нам? — спросила Зорич.

— Не знаю. Наверное… Куда же еще?

Зорич быстрым движением поправила шаль, огляделась, как перед сражением.

— Михал Михалыч… вы будете говорить? Или как?

Неслезкин молчал. Все смотрели на него и на Зорич, все знали, что лучше бы довериться ей, знали, как плохо изъясняется старик Неслезкин, а тем более с генералом, который с непривычки может вообще его не понять. Неслезкин молчал, и по его маскообразному лицу было совершенно непонятно, о чем он сейчас так напряженно думает.

— Будете вы говорить с ним, Михал Михалыч? — спросила в нетерпении Зорич.

Шаги, звуки шагов приближались. Все замерли. Ближе… совсем близко. Группа людей прошла мимо нас.

Зорич подошла к Неслезкину и что-то тихо объясняла.

Угрюмый майор опять выглянул из дверей:

— Стоят!.. Около соседней НИЛ.

— Может, он прошел? Не заметил?

Петр крикнул:

— Прошел, так позовем! Нас ожидание не устраивает!

— Верно, — сказал лысый майор.

— Ой, боже мой. Пусть уж в конце концов все скажут.

— Конечно. Надо привести его!

— Ну, товарищи? Кто пойдет?

Говорили все, но все чего-то недоговаривали. Я слушал и никак не мог понять.

— Валентина Антоновна…

Зорич сказала:

— Тише… Михал Михалыч, если вы не против, я, конечно, пойду и поговорю. Ждать ведь нечего: все ясно.

Неслезкин молчал. Я вдруг глянул на него, на Зорич, опять на него, и от услышанного «все ясно» меня кольнуло: Зорич как-то быстро скользнула по мне глазами.

— Ну так как же, Михал Михалыч?

Неслезкин, не ответив, медленно пошел к двери.

И Зорич и другие растерялись от его тихой решимости. Они как бы замерли. А я пошел следом: я хотел слышать, я хотел понимать.

Едва я вышел, стало ясно, что слышать и понимать будут все, не только я. Генерал, окруженный свитой в пять-шесть полковников, стоял совсем близко от наших дверей, а дверь приоткрыли. Я видел генерала и раньше: невысокого человека, с брюшком, с красным энергичным лицом, с красными лампасами на брюках.

Стренин был недоволен, раздражен, и, может быть, не стоило обращаться к нему именно сейчас. Он резко отвечал высокому полковнику, который в чем-то оправдывался. В коридоре было прохладно.