Героини - читать онлайн книгу. Автор: Эйлин Фэйворит cтр.№ 12

Я поняла: она считает Дейрдре героиней. Меня разозлило то, что мама изо всех сил старалась выгородить Дейрдре и совершенно не желала слушать мой рассказ.

— Вы когда-нибудь видели прежде этого человека, мисс? — спросил коп.

— Никогда.

— Какого цвета у него волосы?

— Вроде светло-каштановые.

— Особые приметы имеются?

— У него борода. И волосы длинные.

— Опять эти чертовы хиппи, — сказал коп.

— Он был похож на хиппи, Пенни? — спросила мама.

Разговор повернул в неверном направлении. Мне не хотелось, чтоб они поймали Конора, хотя в глубине души я была уверена: не видать им его как своих ушей. А если он появится, то одним махом снесет копам головы мечом. Я вспомнила, с какой яростью он втыкал меч в землю. Этого нам с мамой еще не хватало — отвечать за убийство копа. Надо сделать так, чтобы полицейские прекратили поиски. Чем более дикой и неправдоподобной будет казаться моя история, тем скорее они оставят это безнадежное дело.

— Он король кельтов! Он пришел сюда, чтобы найти свою пропавшую жену!

— Король?.. — Мэрон нахмурил брови.

— Не выдумывай, — сказала мама.

— Ничего я не выдумываю. Да ты спроси Дейрдре. Она расскажет…

— Пол, пожалуйста! — Мама зазывно посмотрела большими красивыми глазами на копа, чтобы отвлечь внимание от Дейрдре. — Она все придумала.

Мамина красота не оставила копа равнодушным.

— Ладно, — сказал он. — На сегодня, пожалуй, хватит, Пенни.

Мы с мамой разместились на заднем сиденье патрульной машины Мэрона и с мигалкой, но без сирены помчались по опустевшим улицам Прэри Блафф. Уличные газовые фонари отбрасывали мутновато-желтые круги света. Я была слишком взволнована, чтоб говорить с мамой, к тому же мешал доносящийся из рации грубый надтреснутый голос диспетчера, произносящий какие-то цифры и адреса. Все вокруг казалось знакомым. Еще бы! Такое каждый день по телевизору показывают — решетка между полицейским и арестантом, задние двери, которые нельзя открыть. Я смотрела в окно на проносящиеся мимо дома. Постепенно они становились все меньше, на смену особнякам в стиле Тюдор пришли одноэтажные строения, затем потянулись ранчо. Газовые лампы сменились обычными уличными фонарями. А при въезде на больничную стоянку мне показалось, что вижу вокруг декорации из фильма — квадраты освещенных окон, люди в халатах, суетящиеся вокруг машин «скорой помощи». У одной из «скорых» были распахнуты задние дверцы. Мэрон выпустил нас из машины и сказал, что сам поговорит с работниками приемного отделения. Мы с мамой последовали за ним.

Коридор и приемная были полны людей. Два маленьких мальчугана с криком носились вокруг беременной женщины. Едва я уселась на пластиковый стул, один из них поднял бровь и выпалил:

— А ты не похожа на больную.

Какая-то женщина с толстыми руками и распухшими лодыжками рыдала в объятиях мужа. Он похлопывал ее по широкой спине и твердил:

— Все обойдется, вот увидишь.

За занавеской послышался женский крик:

— Вытащите иглу из моей руки!

К ней ворвалась медсестра и тоже завопила:

— У нас тут человек при смерти! Ну и задаст он вам, когда мы его спасем!

Но женщина не сдавалась.

— Вытащите иглу у меня из руки! Немедленно!

Мимо прохромал на костылях бойскаут. Одну ногу, красную и сильно распухшую, он держал на весу. На руках у молодой мамаши верещал младенец. Какой-то мужчина держался за живот и краем глаза косился в телевизор, где показывали, как бомбят вьетнамскую деревню. Мама, покачивая головой, смотрела на этот кавардак и нервно притопывала носком туфли. Я поискала глазами Мэрона. Он стоял у стойки приемной и беседовал о чем-то с мужчиной в белом халате. Тот поправил очки в серебряной оправе, рассмеялся и похлопал Мэрона по плечу. Потом жестом указал на большую прозрачную банку с леденцами, но Мэрон отрицательно помотал головой. Затем оба повернулись и уставились на меня. Я тут же отвернулась.

Через несколько минут медсестра с тонкой седой косичкой выкликнула мое имя, и меня отвели в смотровой кабинет. Мама села за маленький столик и принялась заполнять бумаги, выданные медсестрой. Меня же заставили пописать в баночку в ванной. Я думала, что мне просто смажут царапины щипучим йодом, а потом дадут аспирин и выпроводят восвояси. Однако ничего подобного не произошло. Медсестра обмотала мою руку резиновым жгутом и велела несколько раз сжать кулак.

— Надо взять кровь на анализ.

Я крепко зажмурилась, когда она вонзила мне иглу во внутреннюю часть локтевого сгиба. Больно не было, лишь раз кольнуло, но смотреть на это я не могла. Медсестра протянула мне ватный тампон и велела прижать его к месту укола. Пока я сидела, медсестра выдвинула из-под кровати два упора для ног, а потом бросила мне больничную рубашку.

— Надень-ка это, милая.

Я натянула рубашку, достававшую мне до бедер, потом сняла топ и стянула шорты. Я стеснялась раздеваться у всех на глазах.

Медсестра выдвинула ширму и загородила изножье кровати, затем похлопала по простыне.

— Присядь сюда, Пенни. Доктор придет через минуту. — С этими словами она открыла дверь и вышла из комнаты.

Мы с мамой продолжали сидеть тихо, как мышки. Тишину нарушало лишь монотонное гудение кондиционера. Затем раздался стук в дверь, и в комнату вошел тот самый доктор, которого я видела в приемной. Полы его халата развевались, очки съезжали на кончик носа. От него резко пахло мускусным одеколоном. Он подергал себя за усики и протянул широкую ладонь.

— Будем знакомы, Пенни. Доктор Келлер.

Я торопливо пожала ему руку. Он повернулся к маме.

— Мисс Энтуистл? Доктор Уильям Келлер.

Он произнес слово «мисс» с особой деликатностью, и мама заметно расслабилась, ее плечи опустились.

— Могу я называть вас просто Анна-Мария?

Мама пожала плечами.

— Да, конечно.

— Вот и замечательно, Анна-Мария, вот и хорошо. Прежде всего я хотел бы задать Пенни несколько вопросов, а там посмотрим, что к чему. — Голос у него был мягкий, дружелюбный, но в нем проскальзывали вкрадчивые нотки продавца автомобилей. Он взглянул в свои бумаги, затем широко улыбнулся мне, обнажив крупные желтоватые зубы. Передний зуб сильно выступал вперед, отчего весь ряд походил на сломанную изгородь. — Скажи-ка мне, Пенни, который теперь год?

— Тысяча девятьсот семьдесят четвертый.

— Ты знаешь, где ты находишься?

— В больнице.

Вопросы так и сыпались. В заключение он спросил:

— А кто у нас сейчас президент? Это ты знаешь?

— К сожалению, нет.

Тут он ткнул в меня пальцем, потом прищелкнул сразу всеми пальцами и фамильярно и одновременно заговорщицки подмигнул.