Мария в поисках кита - читать онлайн книгу. Автор: Виктория Платова cтр.№ 123

Самая убедительная.

Мне больше нечего здесь делать, кроха-остров оказался еще хуже, чем гребаный Талего, да нет же!.. Он и есть часть Талего, где существует другая реальность. Возможно, это реальность из головы писателя, помноженная на сам Талего, гребаный и мистический. Возможно, до нашего приезда сюда он и прикидывался обычным островом, а сам только и ждал, когда здесь появится хоть какой-нибудь писатель, чтобы немного измениться самому, чтобы поиграть. Талего — играет, как частенько всегда играет ВПЗР, ни слова правды, а если и есть правда, то она хуже и изощреннее лжи. И в благодарность за возможность поиграть (я ведь тоже в игре) Талего слегка корректирует паучиху и иногда дает мне шанс хотя бы ненадолго побыть самой собой — и от этого сходишь с ума еще быстрее. Будь я обычным персонажем, а не жестянкой с лирохвостами, внутри которой еще сидит Ти-настоящая, — все оказалось бы намного проще. Так же просто, как febrero, сменяющий enero, и маленькие открытки на Пасху.

Наверное, я уже сошла с ума, спрыгнула, сбрендила: Кико снова стал бумажным, и это не пугает меня, скорее — веселит. Как веселит меняющийся дом; ВПЗР очень торопится сделать его обжитым. Таким, каким бы он понравился Марии, Гизеле и Пьедад, еще не знающим о существовании адовых дверей. Короткий отрезок расстояния от лестницы до веранды мы с Кико преодолеваем за несколько секунд, но и в эти секунды происходят изменения. На абстрактных картинах появляются подписи художников (или — скорее — художника) — «2q2bstr8», на кожаных диванах — подушки, на полу — шкуры и марокканские светильники, а на стеклянном столе — телефон. Но теперь мне плевать на телефон, он — такая же фикция, как и все остальное. А стены по обе стороны от камина, начинают заполняться коллекцией старинных ножей. Их много, не меньше сотни, но ни один из них не полетит нам в спину, я знаю это точно. А если и полетит, то не причинит вреда: ни мне, ни Кико, ведь Кико — бумажный.

А я?

Какая я?

Не суть — какая, главное, что мне ничто не угрожает, я всего лишь персонаж. Тучи могут сгуститься в апреле, когда здесь объявится злодей (конверты заканчиваются именно на abril). Если, конечно, беспринципный и аморальный фрик не переиграет все в последний момент.

Лодок «Se Va» и «Me Fui» больше нет, их сменили лодки «2q2bstr8» и «2q2bstr8». Прекрасного и утонченного катера «Rosal» больше нет — его сменил катер «2q2bstr8» (лучше бы это была «Ballena»!). И лишь «Upon Reflection» осталась нетронутой, и это несказанно радует меня.

Мы доберемся до Талего без проблем, несмотря на то, что Кико — бумажный. Это раз.

Название лодки, как ни крути, придумала я. И оно прижилось. И понравилось Талего, гребаному и мистическому. Это два.

…Пока мы плывем обратно, Кико избавляется от бумажной оболочки и снова становится островным шнурковым идиотом с нарисованными глазами. А я смотрю на сопровождающую нас темную полосу течения и думаю: никакое это не течение. Это — щупальца Талего, которым он обхватывает все большие пространства и вовлекает в свою орбиту то, до чего может дотянуться.

Я думаю об этом весь вечер в пустом доме «с чайной розой на окне». Я думаю и сейчас, когда пишу все это. А еще я думаю о «Cara al mar». И о том, что видела в телескоп, когда стояла на смотровой площадке. Или — лежала скрючившись и прижав трубу к себе?

Не так уж важно.

Возможно, я видела в трубу настоящий Талего. И настоящую ВПЗР И настоящих кошек с настоящей старухой Майтэ. И настоящего Кико. И настоящую себя. Я не знаю, как попасть в настоящее. Подняться туда снова и увидеть все снова, с учетом открывшегося мне знания. И если мои догадки подтвердятся… Что это может изменить?

Что?

Оттуда, с вершины маяка, мне не добраться до настоящего. Разве что перелезть через заграждение и сделать шаг. В настоящее или в пустоту — вот вопрос! А если я банально разобьюсь? Может ли взбунтовавшийся персонаж разбиться по-настоящему? А если не разобьюсь, а окажусь в другой реальности другого писателя, заезжают же сюда писатели? Или — в совсем третьей реальности, где еще живы капитан Мартинес, глупыш Диего и Беатрис, возлюбленная жена Бениньо дель Ульоа? А сама я стану… стану Ньевес, вот смех!

Или мне придется ждать апреля?..

Во всяком случае, придется ждать как минимум завтрашнего утра. Чтобы подняться на маяк. Я все же устала.

Спать, спать, спать! И персонажам иногда необходим сон.

Спокойной ночи и удачи!»

* * *

Они познакомились в Валенсии, во время Фальяса, весеннего праздника. Для одной — подойдет. Осталось додумать про двух других. Иногда и идиотский рисунок может послужить толчком для сюжета. Сколько раз такое бывало — и каждый раз поражаюсь этому, как в первый. «MariaGiselaPiedad» — ну надо же! Нарочно не придумаешь!..

Валенсию и Фальяс отдадим Пьедад. Осталось додумать про двух других.

Уроды. Меня окружают уроды.

Уродская старуха из кафе. Как-то бишь… Майтэ? Надо бы уточнить у Ти. Убить ее в первой части или во второй? Нет, лучше вообще изъять из сюжета, чтоб ей захлебнуться своим гребаным кофе. Так и поступлю, к тому же — старуха. Кому нужна старуха?

Идиотка Ти, наверное, сильно бы удивилась, если бы узнала, что я решила сделать ее героиней. Много чести, но она молодая. И — дура дурой, хотя корчит из себя умницу и железную леди.

За ней интересно наблюдать, хотя в последние несколько дней меня не покидает ощущение, что она не в себе.

Наверное, это из-за идиота Кико, который таскается за ней повсюду. Автора идиотских рисунков. Я бы к такому и на пушечный выстрел не подошла. Клинический, дистиллированный идиот. И как она его не боится? А чего бояться — сама ведь идиотка.

Ножи. Албасете. В Албасете можно найти лучшие ножи в мире.

Нет. Лучше все же удавка.

Тонкая. Как шнурки, которые распиханы на лице у идиота.

Все они должны быть представительницами интеллектуальных профессий. Все трое баб. Преподши или что-то вроде того.

Анхель-Эусебио — полный кретин. Идиот. Испанская быдлятина. Сегодня в кафе попытался заигрывать со мной. Чмо! Урод! Убить в первой части или во второй? Лучше в первой.

Убийца. Кто может быть убийцей? Тот, на кого думаешь меньше всего. Слишком притягательный, чтобы быть правильным.

Оставить сувенирную лавку или — сто очков в корзину букинистического?