Хроника объявленной смерти - читать онлайн книгу. Автор: Габриэль Гарсиа Маркес cтр.№ 20

— Этого не может быть, — сказал полковник Апонте, — потому что я их отправил спать.

— А я только что видел их с резаками мясников, — возразил Кристо Бедойя.

— Не может того быть, потому что я отобрал у них ножи, прежде чем отправить их проспаться, — настаивал алькальд. — Наверное, ты видел их до этого.

— Я видел их две минуты назад, и у каждого было по ножу, — ответил Кристо Бедойя.

— Черт побери! — воскликнул алькальд. — Значит, они вернулись с другими ножами.

Он пообещал немедленно заняться этим делом, но тут же вернулся в клуб затвердить партию в домино на вечер, а когда вышел, убийство уже свершилось. Кристо Бедойя допустил единственную, но роковую ошибку: он решил, что в последний момент Сантьяго Насар, не сменив одежды, пошел завтракать в наш дом. Кристо Бедойя шел быстрым шагом по берегу реки и у каждого встречного спрашивал, не видел ли он Сантьяго Насара, но никто не мог толком ответить. Он не обеспокоился этим, так как к нашему дому вели несколько дорог. Тут к нему обратилась Просперо Аранго, нищенка, умоляя сделать что-либо для ее отца, умиравшего в сарае, несмотря на скоропалительное благословение епископа. «Проходя мимо, я видела старика, — сказала мне сестра Маргот, — у него уже было лицо покойника». Кристо Бедойя задержался ровно на четыре минуты, помогая Просперо Аранго донести отца до кровати. Когда он вышел, то услышал далекие крики, и ему показалось, что там, где находилась площадь, взорвались петарды. Он попытался бежать, но плохо прилаженный пистолет мешал ему. Завернув за последний угол, он узнал в спину мою мать, которая силком волокла младшего сына.

— Луиса Аранго! — крикнул он ей. — Где твой крестник?

Моя мать едва повернула к нему лицо, залитое слезами.

— Ах, сынок! — ответила она. — Говорят, его убили.

Так оно и было. В то время как Кристо Бедойя искал его, Сантьяго Насар зашел в дом своей невесты Флоры Мигель, который находился как раз за тем углом, где его последний раз видел друг. «Мне и в голову не пришло, что он там, — сказал он мне, — потому что это семейство никогда не поднималось раньше полудня». Было общеизвестно, что по приказанию Наира Мигеля, ученого мужа общины, вся его семья спала до двенадцати часов дня. «Поэтому Флора Мигель, которую и в двух водах не проваришь, выглядела как свежая роза», — говорила Мерседес. На самом же деле, как и во многих других семьях общины, здесь вставали очень рано, и все были трудолюбивы, но двери до полудня держали на запоре. Родители Флоры Мигель и Сантьяго Насара давно договорились о браке между детьми, Сантьяго Насар был помолвлен, будучи еще ребенком, теперь он уже готов был выполнить свой долг, возможно, еще и потому, что о браке у него было столь же утилитарное представление, как и у его отца. Флора Мигель отличалась цветущим видом, но была лишена и изящества, и обаяния и на всех свадьбах своего поколения выступала посаженой матерью, так что обручение с Сантьяго Насаром было для нее выходом, ниспосланным провидением. Пребывание в роли жениха было очень легким — без официальных визитов, без сердечного трепета. Несколько раз перенесенная свадьба была, наконец, намечена на ближайшее Рождество.

В тот понедельник Флора Мигель поднялась с первыми гудками епископского корабля и уже вскоре после этого узнала, что близнецы Викарио ждут Сантьяго Насара, чтобы убить его. Моей сестре-монахине, единственной, с кем она говорила после несчастья, Флора Мигель сказала, что не помнит, кто ей об этом сообщил. «Я только помню, что к шести утра все знали об этом», — сказала она ей. Девушке показалось немыслимым, что Сантьяго Насара намерены убить, однако ей пришло в голову, что теперь его женят на Анхеле Викарио, чтобы восстановить честь последней. От унижения она забилась в припадке. Она рыдала от ярости в своей спальне, приводя в порядок ящик с письмами Сантьяго Насара, которые он присылал ей из школы, а в это время половина городка ожидала епископа.

Проходя мимо дома Флоры Мигель, Сантьяго Насар всегда, даже если здесь никого не было, проводил ключами по металлическим жалюзи на окнах. Она ждала его в тот день с сундучком его писем на коленях. Сантьяго Насар не мог с улицы видеть ее, но Флора Мигель через сетку видела его подходившим к дому и услышала его еще до того, как он коснулся металла ключами.

— Входи, — сказала она ему.

Никто, даже врач, не входил в этот дом в 6.45 утра. Только что Сантьяго Насар оставил Кристо Бедойю в лавке Джамиля Шайюма, к тому же столько народа ждало его на площади — просто невозможно понять, каким образом никто не заметил, как он вошел в дом своей невесты. Следователь искал хоть единого свидетеля, который бы видел его, и делал это с той же настойчивостью, что и я, однако найти такого человека не удалось. На странице 382 дела красными чернилами на полях была записана еще одна сентенция: «Рок делает нас невидимыми». Как это все получилось, если Сантьяго Насар вошел к невесте через парадную дверь, на виду у всех и не предпринимая никаких мер, чтобы его не заметили?! В платье с узором из пресловутых подсвечников, которое она обычно надевала по торжественным случаям, зеленая от злости, Флора Мигель ждала его в гостиной, где и вручила ему сундучок.

— Получай! — сказала она ему. — И хоть бы тебя убили!

Сантьяго Насар так растерялся, что ящик упал, и письма, не содержавшие любви, рассыпались по полу. Он пытался догнать Флору Мигель в спальне, но она захлопнула дверь и набросила крючок. Он постучал несколько раз и стал звать ее таким взволнованным для столь раннего часа голосом, что сбежалось почти все семейство. Их было более четырнадцати — кровных и некровных — родственников. Последним вышел отец — Наир Мигель, с крашеной рыжей бородой и в бедуинской галабее, в которой всегда ходил дома и которую привез с далекой родины. Я видел его много раз, он был огромным и величественным, но более всего меня потрясала сила его авторитета.

— Флора! — он заговорил на своем языке. — Открой дверь!

Он вошел в комнату дочери, а все остальные члены семьи во все глаза рассматривали Сантьяго Насара. Он стоял на коленях, собирая письма и складывая их в сундучок. «Казалось, он кается», — сказали мне. Через несколько минут Наир Мигель вышел из спальни, сделал жест рукой, и все исчезли.

Затем он обратился на арабском языке к Сантьяго Насару. «С первого же момента я отметил, что он совершенно не понимает, о чем я ему толкую», — сказал мне Наир Мигель. Он спросил Сантьяго Насара, известно ли ему, что братья Викарио ищут его, чтобы убить. «Он так побледнел и настолько потерял над собой контроль, что невозможно было подумать, что он притворяется», — сказал мне Наир Мигель. Он тоже считал, что поведение Сантьяго Насара было отмечено не столько страхом, сколько растерянностью.

— Ты сам знаешь, правы братья или нет, — сказал он ему. — В любом случае у тебя лишь два выхода: либо ты прячешься здесь, в доме, который и есть твой дом, либо ты выйдешь с моей винтовкой.

— Ни черта не понимаю, — пробормотал Сантьяго Насар.

Это были единственные слова, которые он смог произнести, и произнес он их по-испански. «Он выглядел мокрым птенчиком», — сказал мне Наир Мигель. Ему пришлось взять из рук Сантьяго Насара сундучок, потому что он не знал, куда его девать, чтобы открыть дверь.