Зияющие высоты - читать онлайн книгу. Автор: Александр Зиновьев cтр.№ 165

И очень плохо там без языков, говорит Мазила. Что за черт! Десять лет учили иностранный язык в школе. Потом в институте. Потом с учителями. На курсах. И никакого толку. В чем дело? Есть разные объяснения, говорит Болтун.

Учим, учим языки.

Языки иностранные.

От пеленок до доски.

А результаты странные.

Начинаем лепетать

Мнемся и хихикаем.

И по-нашему опять

Шпрахаем и спикаем.

Отчего, хотел бы знать.

С чем причина связана?

За границей нам бывать

Проти-во-по-ка-за-но!!

За границею наш брат,

Хоть и заикается,

От общенья, рад-не рад,

Духом разлагается.

Как же так! А вера где?!

А наше преимущество?!

Воспитание в труде?!

Теории могущество?!

Мне начальник пояснил.

Не себе стараемся.

Мы за Запад, чтоб он сгнил,

Шибко опасаемся.

Между нами говоря,

Не психуй, а выслушай.

Не пускаем вас не зря,

А для цели выс-с-с-шей.

Вас наслушаются там,

Примут резолюцию,

И устроят тарарам,

То есть революцию.

Что ж, кричу я, за беда?

С этим же не спорю я.

Подтвердится, как всегда,

Лишний раз теория!

Объясню тебе, изволь.

Тут тебе не критика,

Не начальства произвол,

А тонкая политика.

Думать надо, говорит,

Головой, ей-богу.

Если Запад погорит,

Кто нам даст подмогу?

Это ж в миг сообразит

Бывший брат - китайцы.

И ухватит, паразит,

Нас с тобой за яйца.

Такова событий нить.

Опытные данные.

Так что дуй домой учить

Языки иностранные.

Неужели все эти проблемы сохранились, спросил Мазила. Конечно, сказал Болтун. Они вечны. Не будет заграницы, разобьют мир на районы и создадут искусственные препятствия для передвижений и общения. Это один из глубочайших социальных законов. Индивид должен быть ограничен во всех отношениях. Иначе такое огромное общество существовать не может. Все эти разговоры о нормах общения двадцатого века - пустяки. Антидемагогия, но демагогия. Тебе часто приходилось видеть, чтобы клетка из задницы индивида совершила туристическую поездку или эмигрировала в правое полушарие мозга? Но это же совсем другое, сказал Мазила. Пусть, сказал Болтун. А как часто клетки из мозга одного свободного индивида перебираются в мозг другого? Мы живем идеалами прошлого. А дело фактически идет к формированию сложнейших гигантских автономных социальных механизмов, исключающих свободу и взаимозаменимость деталей. Ты только почитай, вот здесь. Видишь, даже готтентоты строят металлургический комбинат и завод швейных машинок, заводят академию наук и разрабатывают программу полетов в космос. И без визы их теперь даже за бананами на дерево уже не выпускают. Это, конечно, из области анекдотов, сказал Мазила. На Западе-то ничего подобного нет. Они отстали, сказал Болтун. Во всех отношениях отстали. Вот, читай далее. Видишь, в Народной Тибенголии открылась выставка живописи и скульптуры. Выставлено скульптур в полтора раза больше, чем во всем Париже, вместе взятом, а полотен в два раза больше, чем в Нью-Йорке с пригородами. Во как! А ты Запад!... У нас скоро открывается школа для одаренных детей на сто тысяч мест. Вот это масштабы! Приказано поднять уровень и утереть Западу нос. Погоди, может быть, тебя попросят там лекции почитать. О сочетании скульптуры с архитектурой и политикой.

Задолго до ВЦ под Ибанском была создана грандиозная сеть подземных сооружений. Одних только станций метро было несколько десятков тысяч. А сколько канализационных отстойников и мусорных отлежников! Поцелуеубежища со всем, что нужно для жизни огромного числа людей на длительное время. Население, занятое в подземном хозяйстве, само по себе могло образовать целое государство. В речи по поводу награждения канализационной сети орденом Заибан сказал, что из одних только золотариков мы можем укомплектовать аппарат управления и научные учреждения любого западного государства. Были созданы первоклассные научно-исследовательские институты по исследованию подземного хозяйства. Для подземников построили благоустроенные жилые кварталы под землей, санатории и спортивные сооружения. Большая часть подземников настолько привыкла к подземному образу жизни, что даже испытывала неудовольствие, когда их выгоняли наверх для участиях в демонстрациях, встречах и проводах. Так что, когда началась война, Ибанск был стерт с земли и выходы на поверхность оказались все замурованными, подземники долгое время жили как ни в чем не бывало. Они даже были сначала довольны, что их оставили в покое, не дергали никакими комиссиями, проверками, соревнованиями, манифестациями и прочими общественными мероприятиями. Об этом времени впоследствии сложились легенды как о мифическом золотом веке. Молодежь, слушая эти легенды, только посмеивалась. Никаких собраний? Никаких визитов? Никаких соревнований? И даже арестов никаких? Старушечьи сказки! Нашли дураков!!...

Когда кончилась война, ликвидировали ее вредные последствия, и восстановили Ибанск над землей (Над-Ибанск), то вспомнили о подземном Ибанске. Общее мнение было таково, что там все погибли. Попытки ученых установить связь с подземной цивилизацией не увенчались успехом, и Под-Ибанск сочли несуществующим. Но подземники выстояли. На то они и ибанцы! Они сохранили все завоевания социзма и упрочили их. Поскольку они жили в полной темноте, им не нужно было читать и сочинять книги, рисовать картины, кривляться в театрах, в кино и по телевидению. Благодаря этому они построили псизм значительно раньше, чем в Над-Ибанске. Ликования по этому поводу были такими мощными, что тряслась земля, и в Над-Ибанске кое-где разрушились здания. Но ученые сочли это верным признаком того, что в центре планеты происходят внутриатомные процессы.

Первым делом в Ибанске восстановили древнейший памятник культуры Сортир. На торжественном открытии его Заибан зачитал двенадцатичасовую речь Все собравшиеся заснули. Этим воспользовался Хмырь, приглашенный как участник строительства первого ибанского Сортира. Он вытащил из дырявого кармана ржавый двенадцатидюймовый гвоздь якобы от этого самого первого Сортира и на пластмассовой стенке нового Сортира выцарапал народную песню из далекого будущего:

Хотел кишки я опростать.

Велят сперва в шеренгу стать

Строителей социзма.

Велят от радости вопить,

Мол, с каждым часом лучше жить,

Без тени юморизма.

Меня терзает с неких пор