Запад - читать онлайн книгу. Автор: Александр Зиновьев cтр.№ 3

Исторически человек сформировался в разумное существо как член объединения людей — семьи, стада или стаи, рода, племени. Одновременно с этим происходил процесс воздействия интеллекта человека на сам характер объединения людей. Последнее постепенно превратилось в организованное, то есть упорядоченное с участием человеческого интеллекта скопление людей. Это более высокий уровень объединения однородных базисных организмов в целое по сравнению с муравейником, ульем, стаей волков или обезьян. Так что человеческое общество представляется скорее как организация, а не как организм, поскольку первое слово ориентирует на некую стихийность ("природность"), а второе — на сознательность процесса формирования общества.

Я не вижу между двумя подходами противоречия. И тот и другой правомерны, но в ограниченных пределах и с оговорками. Социальная организация есть то в обществе, что как-то осознано и закреплено в каких-то правилах, высшей формой которых является законодательство. Человеческое общество сравнительно высокого уровня развития есть организованный с помощью разума социальный организм или сложившаяся по законам органичности организация.

Тип общества образует устойчивая совокупность признаков, сохраняющаяся в течение всей жизни общества. Самым значительным, на мой взгляд, учением о типе общества является учение Маркса об общественно-экономической формации. Я не разделяю это учение с точки зрения его конкретного содержания. Но сама методологическая идея типизации общественных организмов вполне научна.

В истории человечества никогда не было и не будет «чистых» обществ, то есть таких, которые точно совпадают с каким-то типом общества. Реально существовавшие, существующие и будущие общества являются, как справедливо заметил М. Фридман, смешанными. Это означает, что в них можно заметить элементы и свойства обществ различных типов. Это, я думаю, очевидно. Наследственная монархия, например, является признаком общества феодального, а ее между тем можно увидеть во многих демократических (капиталистических) странах в XX веке. Товарно-денежные отношения характерны для общества капиталистического, но их можно видеть и в обществе феодальном. В этой книге я излагаю мое понимание общества западного типа, отвлекаясь от всякого рода посторонних «примесей», то есть в "чистом виде".

Запад. Что это такое? Чтобы ответить на этот вопрос, надо прежде всего выделить Запад как особый объект из множества прочих объектов. Это делается дву мя различными способами. Первый способ — перечисление конкретных стран, включаемых в Запад или считаемых западными. Эти страны суть Франция, Италия, Англия, Германия, Бельгия, Швейцария, США, Канада, Австралия и многие другие, список которых можно найти в любом справочнике и учебном пособии соответствующего профиля. Второй способ — дефиниция, в которой указываются характерные свойства стран, считаемых западными, — демократия, частная инициатива и собственность, рыночная экономика, плюрализм и другие признаки.

Эти два способа, как правило, смешиваются, во всяком случае — четко не различаются. Причем чем дальше, тем больше. Этому есть объяснение. После Первой мировой войны и Октябрьской революции 1917 года в России мир раскололся на два враждебных лагеря — на лагерь капитализма и лагерь коммунизма (по принятому словоупотреблению). Первый стали часто называть Западом, ассоциируя это слово с социально-политическими условиями в странах Западной Европы, а второй — Востоком, акцентируя внимание на социально-политическом строе Советского Союза, то есть бывшей Российской империи. После Второй мировой войны коммунистический лагерь угрожающе расширился и укрепился, и борьба двух лагерей стала на много десятилетий основой мировой истории. Слово «Запад» приобрело еще более абстрактный смысл и расширилось по объему. Оно стало обозначением стран с определенным социально-политическим строем, так называемых демократических стран. В число таких стран вошли США, Канада, Австралия и другие, подобные им и западноевропейским странам с точки зрения социального строя, экономики и политической системы. В это множество стали включать Японию, Южную Корею, Тайвань и другие американизированные страны. А после разгрома советского блока и самого Советского Союза в "холодной войне" в Запад стали включать даже страны Восточной Европы, вставшие на путь подражания странам Запада, — на путь западнизации. Словоупотребление стало еще более смутным и двусмысленным.

Я считаю, что выделение Запада посредством абстрактной дефиниции, фиксирующей какие-то стороны или свойства этого феномена, является методологически несостоятельным и несоответствующим фактическому положению вещей. Запад есть эмпирическое явление. И выделен он как таковое может быть лишь путем предварительного описания его тела в определенных пространственно-временных границах, а именно — путем перечисления вполне конкретных стран и народов. А какими являются свойства этого эмпирически данного объекта, это должно выяснить последующее исследование по правилам анализа именно эмпирических объектов. Лишь на этой основе могут быть использованы дефиниции в качестве кратких итогов исследования.

Сказанное касается не только Запада в целом, но и его составных элементов, сторон, подразделений. Для западных сочинений, относящихся к социальным объектам, характерным является стремление давать этим объектам абстрактные дефиниции уже в исходном пункте их описания, можно сказать, что им характерен справочно-бюрократический стиль мышления. Это имеет следствием запутывание банальных проблем и превращение действительно сложных проблем в банальности. Ложное начало предопределяет последующее описание, которое, как правило, выглядит как более или менее упорядоченный набор привычных словесных клише.

Следствием смешения упомянутых двух способов выделения Запада как особого объекта внимания является то, что в Запад включаются какие-то страны и народы только на том основании, что они в чем-то похожи на Францию, Англию, Италию, США и другие страны, действительно образующие тело Запада, или стремятся уподобиться им под их влиянием. Эти страны суть всего лишь сфера господства, влияния и интересов Запада, как бы далеко они ни зашли в своем уподоблении Западу.

Запад есть вполне определенное социобиологическое образование. Японцы, корейцы, китайцы, поляки, чехи, русские и представители других народов могут стать и становятся элементами тела Запада не в качестве граждан своих стран, тяготеющих к западным образцам, но лишь покинув их и внедрившись в страны Запада. Да и то это не так-то просто. Десятки миллионов иностранцев живут в странах Запада, оставаясь здесь все равно чужеродным явлением. Не исключено, что когда-нибудь пришельцы из незападных стран станут подавляющим большинством в западных странах и будут тут задавать тон. Как говорил один из моих литературных персонажей: "И вопить будет "Алла!" с башни Эйфеля мулла". Но тогда тут будет уже не тот Запад, о котором я здесь намерен говорить, а нечто иное. Отношение этого гипотетического Запада (если за ним сохранится это название) к нынешнему будет подобно отношению Турецкой империи к Византии или заполоненного варварами и бывшими рабами Рима к Римской империи в период ее расцвета.