Две судьбы. Книга 1. Шантаж - читать онлайн книгу. Автор: Семен Малков cтр.№ 71

– Не совсем так... Раньше все шло хорошо. Но постепенно Иван Кузьмич слишком... – Вера Петровна замялась – хотела сказать «зазнался», но сочла неэтичным, – уж очень высоко начал ценить свою персону, думать только о своих удобствах... А в последнее время стал... просто невыносим. – И печально взглянула на приятельницу, подводя итог своим признаниям.

Она торопилась на утренний прием – очень плохо себя чувствовала, всерьез опасалась за свое здоровье, – и потому не вызвала дежурную машину Григорьева, Глубоко на него обиженная за невнимание и холодность, не пожелала пользоваться его привилегией; решила: «Отлично доберусь на такси»; позвонила Капитолине Львовне, договорилась, что утром заедет за ней по дороге в Кремлевку.

Теперь, после приема у врача, тоже намеревалась взять такси и доставить верную подругу домой, к внукам. На стоянке, однако, ни одной машины не оказалось. Долго мерзли на пронизывающем ветру; наконец перед ними затормозила бежевая «Волга» с шашечками.

– Куда вам, дамы? Могу захватить, если по дороге, – смилостивился таксист.

Рядом с ним, на переднем сиденье, – пассажир, высокий мужчина солидного вида, с рыжеватой бородкой.

Вера Петровна собиралась уже отказаться – боялась таких ситуаций. Но Капитолине Львовне нужно поскорее вернуться домой, а этот пассажир профессорского вида не вызывает никаких опасений... Капитолина Львовна, движимая теми же соображениями, назвала свой адрес, он оказался по дороге, и водитель услужливо открыл заднюю дверцу.

Удобно устроившись на мягком сиденье и придя в хорошее настроение от тепла кабины и обнадеживающих результатов визита к врачу, Вера Петровна с возрастающим интересом изучала затылок сидящего впереди. С самого начала ей почудилось в нем что-то очень знакомое... О Боже, да ведь такой рыжевато-золотистый кудрявый затылок может быть только... И вздрогнула от внезапно осенившей ее догадки.

– Извините меня, ради Бога! Ваша фамилия не Розанов? – запинаясь, трепеща от волнения, Вера Петровна слегка тронула пассажира за плечо.

При первом же звуке ее голоса тот резко обернулся и уставился на нее широко раскрытыми от изумления глазами.

– Не может быть!.. Вера?.. – не в силах осознать реальность этой чудесной встречи, прошептал пораженный Степан Алексеевич.

Он не обратил особого внимания на попутчиц, но этот проникающий в самое сердце грудной голос... Сколько лет постоянным упреком звучит он у него в душе...

Глядя на изменившуюся с годами Веру, на это милое, привлекательное еще лицо, пытался узнать в ней ту трепещущую, непосредственную девушку – свою первую настоящую любовь, что до сих пор лелеет в сердце. После долгого молчания, видя, что уже подъезжает к месту назначения, Степан Алексеевич предупредил водителя:

– Еду дальше. Провожу знакомую – много лет не видел. Потом вернемся. – И умолк, погрузившись в воспоминания.

Непредвиденная, потрясающая встреча с Розановым посреди огромного города всколыхнула в душе Веры Петровны совсем, казалось, перегоревшие чувства. С удивлением и сердечной болью осознала она, что этот сидящий перед ней человек не стал для нее чужим, несмотря на пролетевшие годы.

Осторожно наводя о нем справки у Нади, она всегда опасалась вызвать подозрения, – не хватало еще, чтобы все открылось. Хорошо хоть, что Лидия по каким-то своим соображениям скрывает правду от бывшего мужа, – Вера сама старательно поддерживала это неведение.

Из того, что удалось узнать о Степане от Нади, Вера Петровна вынесла одно: профессор Розанов живет в свое удовольствие, занимается любимой наукой, о ней, Вере, забыл и думать. Сама она радио не слушала; по телевидению ни разу его не видела; политикой не интересовалась – лишь иногда смотрела любимые издавна фильмы; все свободное время отдавала чтению. И вот теперь вновь и вновь восстанавливала в памяти ту поездку... Капитолину Львовну уже высадили; из деликатности она не задала ни одного вопроса – потом все выяснит, по телефону. Заинтригованная, провидя женским чутьем истину, всю дорогу с любопытством поглядывала исподтишка на Розанова – интересный какой мужчина...

Только когда такси приближалось к Никитским воротам, Степан Алексеевич, зная от Нади, где Вера живет, обернувшись, тихо предложил:

– Мне хотелось бы сказать тебе несколько слов, Вера. Давай отпустим такси, и я провожу тебя до дома. По дороге и поговорим.

Видя, что она колеблется, попросил:

– Пожалуйста, Вера! Надеюсь, твоя безупречная репутация от этого не пострадает?

Он остановил такси, щедро рассчитался с водителем, дав ему «отступного». Все еще не говоря ни слова, они пошли по направлению к ее дому. Вера Петровна шла ног под собой не чуя, осознавая, что поступает она, конечно, неправильно. Не должны ее видеть рядом с этим красивым, похожим на киногероя мужчиной. Но ей так хорошо рядом с ним – ничего она не может поделать...

– Вот что хотел я тебе сказать, Вера, что бы ты об этом ни подумала. Никогда тебя не забывал. А в тот роковой день... погорячился; но всей душой, всю жизнь о том жалел. – И, тяжело вздохнув, добавил: – Все поправил бы, но узнал, что ты счастлива и ждешь ребенка. Вот и все!

Он мучительно вздохнул, как бы сбрасывая с души тяжелый камень.

– Все эти годы мне не давала покоя мысль, что ты думаешь обо мне хуже, чем есть на самом деле. Ведь ты была и останешься лучшим, что мне дала жизнь! Знаю – ты счастлива с другим. Видно, таков уж мой жребий. Но я... очень рад тебя снова встретить... и всегда буду тебе рад. – Не ожидая и не желая слушать ее ответа, повернулся и зашагал прочь.

Иван Кузьмич прибыл в закрытое охотничье хозяйство со своими зарубежными друзьями в пятницу, еще в первой половине дня. Видных представителей братских компартий вызвали в Москву на конфиденциальное совещание; цель – противодействовать очередной американской экспансии в «холодной войне».

Как всегда, конкретные вопросы свелись к оказанию финансовой помощи. Разумеется, гости с энтузиазмом откликнулись, когда Григорьев, от которого зависело, будут ли удовлетворены их запросы, пригласил всех принять участие в традиционной русской охоте. В неслужебной обстановке, за дружеским столом надеялись они, можно добиться большего, чем действуя официально.

– Ну и чудо эта ваша русская баня! – Кубинец Анхель зябко кутался в белоснежную простыню. По-русски он говорил хорошо, но с характерным испанским акцентом. – Чувствуешь себя так легко, словно сбросил лет десять, не меньше!

Расслабленные, в охотку попарившись и похлестав друг друга душистыми березовыми вениками, все сидели в чем мать родила, завернувшись в простыни, в уютном, жарко натопленном предбаннике. Обшитый тесом под старину, декорированный коваными деталями и лубочной росписью, зальчик располагал к откровенной беседе. Братья-коммунисты дружно выпивали, с аппетитом отдавая честь щедрому, вкуснейшему угощению. Перебрасывались шуточками, рассказывали анекдоты, но не забывали о насущных делах, группируясь вокруг Григорьева, заискивая, стараясь угодить.