Патриоты - читать онлайн книгу. Автор: Джек Кавано cтр.№ 102

«Боже, Ты так долго указывал нам, Морганам, дорогу, не оставляй же нас и в эти минуты, — молилась Присцилла. — Только Ты можешь спасти семью. И еще. Благодарю Тебя, Господи, за то, что Ты сделал Мерси частью нашей семьи».

Подошла очередь Бо: «Господи, пожалуйста, верни мне Джейба. Я жду его каждый день. Прошу Тебя, верни Джейба домой».

Радость, которую испытала Абигайль, узнав, что ее любимый жив, почти сразу же вытеснил страх. Джейкоб арестован. Она в ловушке. Впереди замаячила виселица. Абигайль одновременно хотелось и прижаться к Исаву, и бежать от него, как от врага, без оглядки. Молодая женщина отчаянно боролась с собой, но она уже утратила способность здраво рассуждать. Еще немного — и у нее могла начаться истерика.

Исав опустился рядом с ней на колени, сжал ее в объятиях, и, целуя в ухо, стал нашептывать слова утешения.

— Я должна немедленно бежать! — воскликнула Абигайль, отталкивая молодого человека. — Они идут! Предупреди Исаака и Мисси.

— Никто не идет. Никто. Ты в безопасности.

— Нет! Джейкоб… У них Джейкоб.

— Он о тебе не скажет. Им ничего не известно.

Она посмотрела на него снизу вверх. Судя по взгляду Абигайль, ей отчаянно хотелось верить Исаву, но пока он ее ни в чем не убедил.

— В момент ареста он сказал мне, что ты в безопасности.

— Да как он мог!? А если кто-то услышал мое имя!

Исав еще крепче прижал к себе любимую.

— Он его не упоминал. Просто сказал: «Похоже, согнутый мушкет вновь переходит в твои руки». А потом добавил, обращаясь к Клинтону и Арнольду: «Мы соперничали с братом еще тогда, когда носились по двору с игрушечным оружием». Они сочли, что речь идет о какой-то игрушке, из-за которой мы дрались в детстве.

Абигайль начинала успокаиваться.

— Я никогда не рассказывала ему о согнутом мушкете.

— Он знал достаточно, чтобы понять: эти слова вызовут у меня ассоциацию с тобой.

Ее все еще била мелкая дрожь.

— А ты?

— Что я?

— Ты ведь знаешь — я американская шпионка. Не собираешься меня сдать?

Исав прижался щекой к ее волосам.

— Я искал тебя всю жизнь. Неужели ты думаешь, что я предам тебя только потому, что мы с тобой политические противники?

Тело Абигайль еще раз конвульсивно вздрогнуло, и она успокоилась.

Их мир был прекрасен — эдакий тихий грот в скале, вокруг которой бушует сильнейший шторм. Этот мир принадлежал только им; они были счастливыми обладателями камина и доски для игры в нарды. Казалось бы — идиллия. Но, как и большинство миров, этот был соткан из противоречий.

В гостиной Абигайль они прятались от войны. Пока люди исступленно истребляли друг друга, Исав Морган и Абигайль Маттесон обрели в объятиях друг друга покой. Но мир ненависти и войны был неизмеримо больше их мирка. И этот мир завидовал их покою и любви. Исав и Абигайль не могли остановить лавину ненависти.

— Да ты сама-то себя слышишь? Как, развязав войну, можно создать мирное государство? — Стоя у камина, Исав недоуменно развел руками. За секунду до того он поднялся с пола; ему было необходимо размять ногу.

Абигайль все еще сидела на полу перед игральной доской. Она только что выиграла очередную партию; затем разговор зашел об их будущем. Исав хотел, чтобы она уехала с ним в Англию.

— Порой необходимо бороться за то, во что веришь, — ответила женщина.

— Защищаться — да. Но войну спровоцировали как раз колонии. Парламенту ничего другого не оставалось, как только послать в Америку войска.

Абигайль покачала головой.

— Я не согласна с такой интерпретацией событий. Парламент мог дать нам право голоса; мы это заслужили. Кроме того, мы не нападаем, а обороняемся. У нас должно быть право самостоятельно распоряжаться своей судьбой. Для Англии мы всегда будем колонией, зависимой и подневольной, — и только источником прибыли.

Исав и Абигайль спорили беззлобно. Любовь значила для них куда больше, чем политические взгляды. Но когда речь заходила о будущем… Здесь их желания совпадали только в одном: жить вместе в мире и относительной защищенности.

Бороться за необходимые реформы, оставаясь подданным Англии, или создать новое государство, с новыми ценностями и верой, — эту проблему Исав обсуждал уже сотни раз: с братом, отцом, друзьями по Оксфорду, гарвардскими студентами… Но сейчас все было иначе. И не потому, что он любил нынешнего оппонента больше предыдущих (хотя, чего греха таить, так оно и было) — просто теперь в игру вступила сама жизнь. Прежние споры носили характер умозрительный — чистой воды теория, мнение против мнения. А сейчас пред ним на полу сидела красивая женщина, которая к тому же обладала мужеством иметь свои убеждения. Ради них она рисковала жизнью. И Исав впервые задумался, не ошибается ли он.

— Помнишь, однажды ты упомянул о своем предке-пуританине, — сказала Абигайль, — ну о том, что первым обосновался в Бостоне.

— Энди Морган.

— Почему он покинул Англию?

— Если быть точным, он сбежал, чтобы спасти себе жизнь.

И Исав рассказал историю Эндрю Моргана. Он поведал своей возлюбленной о том, как юный Энди жаждал славы и приключений, как всесильный епископ Лод вовлек молодого человека в борьбу с пуританами, как Энди, разыскивая неуловимого пуританского памфлетиста, попал в небольшой городок Эденфорд и нашел там то, ради чего стоило умереть. А именно: веру и любовь. Однако, встав на сторону пуритан, он приобрел страшного врага в лице епископа Лода и, чтобы избежать его гнева, покинул Англию вместе с жителями Эденфорда, направлявшимися в колонию Массачусетского залива.

— И что пуритане хотели обрести в Новом Свете?

Исав улыбался.

— Это что, экзамен по истории?

Абигайль улыбнулась в ответ:

— Нет, дорогой, это наше наследие. Уважь меня, ответь.

— Мои предки, наши предки, — поправился Исав, — хотели одного: создать страну, которая отражала бы их веру в Бога. И Библия служила им путеводной нитью.

— Замечательно! Ты мой лучший ученик!

— А блестящий ответ не дает права на поцелуй?

— Не дурачься, — ответила она, — я пытаюсь обосновать свою точку зрения. — Исав сел на пол; ему все время хотелось находиться рядом с Абигайль. — Ты как-то говорил мне, что намерен продолжить род Эндрю Моргана.

— С тобой.

Молодой человек потянулся к возлюбленной.

— Пуритане, — рассмеялась Абигайль, — искали свободу. Они хотели сами выбирать свою судьбу, строить жизнь как можно дальше от английского правительства. Сердцем я пуританка. Я хочу того же, чего хотели они, — создавать и растить семью согласно своим верованиям и своему пониманию свободы.